Клиффорд Саймак - Там, где обитает зло

Время шло, а драконы все кружили у них над головой. Один раз они начали спускаться ниже, но через некоторое время снова поднялись ввысь. Не сводя с них глаз, Харкорт выругался. Драгоценное время уходит, а из-за драконов они не могут выйти из болота. Им нужно миновать эту коварную трясину до наступления ночи. А если дело и дальше пойдет так же, как до сих пор, и они будут то ползать по кустам, чтобы поглазеть на единорогов, то прятаться в камышах от драконов, – им никогда не добраться до цели.

Там, в замке, им казалось, что они знают, с чем им предстоит встретиться – всего лишь с великанами, троллями, драконами и прочей Нечистью. Теперь он понял, что на Брошенных Землях все не так просто. Уже за это короткое время они повстречали два новых явления, о которых ничего не знали и которых не могли даже вообразить: бугры в лесу и призраки на болоте. Сколько еще сюрпризов ожидало их в дальнем пути? Этого Харкорт не знал и злился, что приходится терять время.

Теперь, когда он стоял неподвижно, призраки одолевали его еще настойчивее и в еще большем числе. Их бормотанье заполнило весь его мозг до того, что больше он ничего не замечал. Но слова их, если это действительно слова, были лишены всякого смысла.

И среди них вдруг прозвучало одно слово, наделенное для него глубочайшим смыслом. Одно-единственное слово, которое он сразу распознал.

«Элоиза»!

На мгновение забыв обо всем, он выпрямился и громко воскликнул:

– Элоиза? Что вы сказали про Элоизу?

– Ложись! – рявкнул аббат. – Ложись, идиот!

Харкорт снова присел в камыши и взглянул в небо. Драконы были еще там – три болтающиеся грязные тряпки на голубом фоне.

Глава 11.

В конце концов драконы улетели, направляясь куда-то на восток. Разыскивали ли они людей или просто вылетели на охоту, так и осталось неизвестным.

Харкорт не заметил, как они улетели, он даже не смотрел на них. Он по-прежнему сидел на корточках в протоке, наполовину забившись в окаймлявшие ее болотные травы, и в ушах у него звучало одно слово: «Элоиза! Элоиза! Элоиза!»

И все это время нескончаемые тучи невидимых призраков – невидимых, если не считать возникавшего время от времени легкого колыхания воздуха, которое можно было заметить только уголком глаза, – нескончаемые тучи невидимых призраков осаждали его, с неумолчным бормотаньем кружась над головой. Он пробовал заговаривать с ними, кричать на них – про себя, мысленно. «Расскажите мне! – беззвучно умолял он. – Расскажите мне об Элоизе! Что вы хотели о ней сказать?» В голове его мелькнула мысль, которая потрясла его до глубины души: если он действительно услышит что-то о ней в таком месте, из уст бормочущих болотных призраков, он в ужасе отшатнется. «Здесь все нечисто и отвратительно, – подумал он. – Здесь не может быть Элоизы! Я не хочу, чтобы она нашлась здесь! Да ее здесь и не может быть – ведь если она умерла, то умерла не здесь, а на том берегу, в замке Фонтен!»

Одолеваемый мучительными раздумьями, он сидел, пригнувшись, на корточках, уйдя в себя, забыв обо всем, что его окружало, – о ярко светившем солнце, о тухлой болотной воде, о шорохе камыша, о кружащих в небе драконах.

Он не хотел, чтобы Элоиза нашлась здесь, в этой зловонной трясине. А хотел он вообще, чтобы она нашлась? Эта непрошеная мысль, возникшая из самых глубин его сознания, заставила его вздрогнуть: ему стало страшно от того, что она могла прийти ему в голову, что она могла зародиться где-то там, в сокровенных глубинах души, о которых он и сам не подозревал.

Он больше не помнил лица Элоизы: оно навсегда осталось для него скрытым прядью волос, упавшей от порыва ветра. И глядя на ее подарок, он больше не помнил слов, которые она сказала ему, даря книгу, не видел, как ее пальцы перелистывают страницы. С годами она уплыла от него, отступила куда-то вдаль. «Боже! – сказал он себе в ужасе. – Боже мой, ведь я ее забыл!»

«Боже! – взмолился он. – Сделай так, чтобы ее здесь не было. Чтобы я не услышал здесь ее голос. Если она здесь и я ее встречу, я отшатнусь от нее с отвращением, и это разобьет сердце нам обоим. Мы не должны встретиться в таком отвратительном месте. Когда мы встретимся снова… Если нам суждено встретиться, это должно случиться на цветущей поляне, овеваемой легким ветерком. Но не здесь, Боже, не здесь!»

Его заставил очнуться оклик аббата.

– Чарлз, пошли. Веди нас, мой друг. Драконов больше не видно.

Харкорт медленно поднялся, словно пробуждаясь от кошмара. Подняв голову, он взглянул на небо. Драконов не было. Он машинально побрел, пошатываясь, вперед, следуя за извилинами протоки. Скоро она кончилась, влившись в мелкое стоячее озерцо, и там, по другую его сторону, поднимался островок, который Харкорт заметил еще издалека, – с несколькими деревьями на берегу и тропинкой, поднимавшейся от берега мимо деревьев.

Аббат, шлепая по воде, обогнал Иоланду и Шишковатого и поравнялся с ним.

– Из-за этих драконов мы потеряли много времени, – произнес он, пыхтя от быстрой ходьбы. – Мы не успеем пересечь болото до наступления ночи.

Харкорт поднял глаза и увидел, что солнце уже заметно склонилось к западу.

– Сделаем все, что сможем, – ответил он. – А если придется здесь заночевать, как-нибудь устроимся.

– Плохо дело, – сказал аббат. – Совсем плохо. Мы бы должны быть уже за много лиг отсюда, на суше.

– Дальше пойдет лучше, – сказал Харкорт, – я в этом не сомневаюсь. Как только выберемся на сухое место, идти станет легче.

Они продолжали свой путь. Через некоторое время Харкорт спросил:

– Как ты думаешь, это за нами охотились драконы? Откуда они могли узнать, что мы здесь?

– Не знаю, – отвечал аббат. – Я об этом думал и ничего не мог придумать. Но какая разница? За нами они охотились или нет, стоило им нас заметить, они бы все равно на нас кинулись.

– Ты не разглядел, не было у одного из них веревки на шее?

– Нет, не заметил. Они были слишком высоко. Но я тоже об этом подумал.

– У меня такое предчувствие, – сказал Харкорт, – что рано или поздно мы еще повстречаемся с этим драконом. И очень может быть, что лицом к лицу. Я намерен его убить.

– Ты романтик, Чарлз, – сказал аббат. – Неизлечимый романтик. Хотя характер у тебя тяжелый и угрюмый, ты живешь в мире фантазий. Фантазии окружают тебя даже среди бела дня. Кому кроме тебя могло прийти в голову заарканить дракона?

– Я серьезно, – сказал Харкорт. – Это не пустые слова. Я чувствую, что повстречаюсь с этим драконом лицом к лицу. И сделаю все, чтобы его убить.

– Ты считаешь, что это у тебя на роду написано с того самого дня у подножья Драконова хребта? Что тогда пришло в движение нечто такое, что должно разрешиться здесь, в глубине Брошенных Земель?