Феликс Крес - Королева войны

— Тебе поручено за мной следить, — обвинительным тоном заявила она. — Я могу оказаться достаточно сильна, что для кого-то крайне нежелательно. Вот почему это дело поручили тебе, господин, — поскольку ты единственный в этой части империи, кто способен отравить мне жизнь. Но чего боится Кирлан? Что я со дня на день объявлю Тройное пограничье каким-нибудь удельным княжеством?

После долгого молчания она повернулась к подсотнице.

— Он мне ничего не скажет, Агатра. Ну так, может, скажешь ты? Я не хочу вытягивать из тебя никаких тайн, — предупредила она, — ты солдат и подчиняешься приказам. Я спрашиваю о твоих… скажем так, соображениях. О чем-то, чем ты могла бы со мной поделиться.

Подсотница бросила взгляд на Ваделара, потом снова на Терезу.

— Ну… гм… я разговаривала с ее императорским высочеством…

Тереза едва не подняла брови.

Дело было весьма серьезным, а Агатра явно не была подсотницей. По крайней мере на звание выше. Вырезанный полукруглыми зубцами мундир был лишь прикрытием, не более того. Оставив на потом мысли о том, что это, собственно, означает, тысячница показала, что готова слушать.

— Я обратила внимание императрицы на численность войска Сей Айе. Она сказала кое-что в том смысле, что Акалия ее вполне уравновесит.

— Каким чудом? — удивилась Тереза. — У меня здесь три сотни людей.

Неожиданно она откинулась назад.

— Неправда, — ответила она сама себе. — Я могу набрать почти тысячу солдат — достаточно, чтобы вывести гарнизон на уровень военного времени.

Бросив взгляд на Ваделара, она убедилась, что Агатра дала ей хороший намек. Но — развернуть легион до численности, предусмотренной военным временем? Подобный приказ мог отдать в провинции лишь князь — представитель императора. А в случае Акалии — сам император.

«Ну а кто же еще? — мысленно спросила она сама себя. — Естественно, что Кирлан придает этому вопросу очень большое значение. Большее, чем я полагала».

— Три года назад, когда рушился Громбелард, — сказала она, — я предлагала перевести мой легион на военное положение. Согласия я не получила. Неужели эта история с пущей важнее, чем развал целой провинции? Да говори же наконец, ваше высокоблагородие! — разозлилась она. — Ты что-нибудь об этом знаешь? Я должна перейти на военное положение? Когда? За два дня мне этого не сделать.

— Подобная возможность… обсуждается.

— Из-за Буковой пущи?

— Не только. В Громбеларде положение все хуже. Но сама Буковая пуща платит в имперскую казну больше, чем когда-либо платил весь Громбелард, ваше благородие, — холодно заметил урядник.

Это было близко к истине. Доходы от Громбеларда были, естественно, больше, чем от пущи, но расходы… Империя постоянно доплачивала Горной провинции. Содержание там легионов окупалось, поскольку лишь силой можно было укротить разбойничью стихию этого края. Чтобы плодородным пограничьям Армекта и Дартана не угрожали грабительские набеги, Громбелард следовало держать в границах империи. Но только поэтому. Сам по себе он не представлял почти никакой ценности — в отличие от Буковой пущи.

— Послушай, ваше высокоблагородие, — сказала Тереза, — не знаю, что ты там воображаешь насчет войска… У меня здесь три укомплектованных полулегиона, так же обстоят дела в большинстве округов Армекта и Дартана. У нас Вечная империя, а в ней вечный мир. — Известное высказывание прозвучало несколько цинично на фоне недавнего восстания в Морской провинции и беспорядков в Громбеларде, закончившихся его распадом. — Никто не держит полностью готовых к бою легионов, поскольку нужны лишь солдаты для патрулирования городских улиц и торговых путей. Мои клинья сейчас состоят из десяток, которые являются таковыми лишь по названию. Каждая такая десятка — это десятник с пониженным жалованьем и трое солдат. Солдаты эти сразу же станут исполнять обязанности тройников, как только придет пополнение — шесть человек для каждой десятки. Но людей этих нет! Да, желающих служить хватает — ведь выходец из захудалой деревни может в войске добиться и этого. — Она приподняла двумя пальцами белый мундир на груди. — Можно принимать даже наместников трибунала, не говоря уже о том, чтобы беседовать с самой императрицей… — Она показала пальцем на Агатру. — Завтра я объявлю набор, а послезавтра явятся сотни, и будут прибывать все новые. Я выберу лучших, ну а потом… четыре месяца. Столько нужно, чтобы обучить солдата тяжелой пехоты. Чуть больше, чтобы получить меткого лучника. И вдвое больше, чтобы обучить конника. Примерно так.

— Предварительные судебные слушания в Роллайне состоятся совсем скоро, — сказал наместник. — Но решение будет вынесено самое меньшее через полгода. У тебя хватит времени, госпожа, чтобы обучить добровольцев.

— Да. При условии, что уже сегодня я начну подготовку. Что я получу средства. И что мне наконец объяснят, какова моя роль! — неожиданно крикнула она, ударив ладонью о стол. — Я уже сыта по горло этим хождением вокруг да около! Что это значит — трибунал знает о задачах легионов больше, чем сами легионы?!

Столь разъяренной Ваделар тысячницу еще не видел. Злобной и неприветливой, открыто выражавшей свою неприязнь — да, но не более. Но кричащей и бьющей рукой по столу он не видел ее еще никогда. Его потрясли перемены, произошедшие с лицом женщины. Она явно (хотя и неожиданно) похорошела… Ее губы не были созданы для улыбки; они выглядели куда лучше, когда верхняя губа поднималась, обнажая ровные зубы… Ноздри раздулись, придав форму слишком узкому носу. Он впервые увидел Терезу такой, какой она была в молодости, когда вела свою конницу в атаку.

Тысячница поднялась со скамьи.

— Убирайся, ваше высокоблагородие, — сказала она, показывая на дверь. — Вон из моего гарнизона! Придешь тогда, когда тебе будет что мне сказать. Я не намерена играть в загадки, пытаясь понять, что в самом деле стоит за каждым твоим словом. Чтоб я больше тебя не видела!

— Я сказал все, что мог, — ответил наместник.

— Тогда не стоило приходить, все это я и сама знала. Прощай, господин.

Он встал и слегка поклонился, не скрывая ироничной улыбки. Когда он вышел, Тереза отстегнула пояс с мечом, облегченно вздохнула и снова села на скамью.

— Ну и что ты об этом думаешь?

Агатра сидела тихо, однако происшедшее ее скорее веселило, чем беспокоило или пугало. Комендант Акалии в очередной раз вынуждена была признать, что это уже не простая лучница из легиона, для которой весь мир состоял сперва из родной деревни, а потом из солдатской казармы.

— Похоже, зря я присутствовала при этом… событии. — Она негромко рассмеялась. — Он этого так просто не оставит. Ты наверняка можешь на него кричать, но не при свидетелях.