Лайон де Камп - Отвергнутая принцесса

— Убей меня! — приказал он.

— С чего бы это? Я не хочу!

— Убей меня, говорю. Я слишком горд, чтобы жить после поражения в схватке.

— А-а-а, не глупи, Хурав! Это просто несчастный случай. На самом деле и битвы не должно было быть!

— Ты отказываешься? Хорошо.

Хурав пожал плечами и повернулся к одному из зрителей, они обменялись несколькими словами, и мужчина вытащил свой меч из ножен. Хурав опустился перед ним на колени, нагнул голову убрал волосы с мощной шеи. Хобарт в ужасе наблюдал за действиями хана. Паратай поплевал на руки, примерился, выбрал удобную позицию, и взмахнул мечом вверх... и вниз. Хобарт успел закрыть глаза до того, как лезвие встретилось с шеей, но вот заткнуть уши к несчастью он не смог. Чак, фамп!

Странный звук постепенно нарастал среди зрителей: звук хлюпающих носом мужчин. Слезы потоками лились в бороды варваров, пока они почтительно уносили тело, некогда бывшее Хуравом.

А теперь, думал Хобарт, что они сделают с ним теперь? Возможно, убьют, хотя вот уже несколько минут они позволяют ему спокойно стоять с оружием в руках. Внимание всех было приковано к группе, занятой убитым. Может, ему стоит попробовать раствориться в темноте? Стоп, кто-то должен освободить Феакса. Конечно, лев сам вызвался участвовать в путешествии, но нельзя же просто так бросить его... Он начал пробираться к тому месту, откуда ранее доносилось рычание Светского Льва. Его по-прежнему было слышно, правда, рык превратился в непрерывное ворчание. Однако не успел инженер пройти и десяти шагов, как грубые руки обхватили его сзади и поволокли обратно на площадку, освещенную факелами.

Казалось, все жители страны Паратаи собрались поблизости, они кричали и размахивали опасными на вид предметами. Один из толпы повернулся и оказался нос к носу с перепуганным Хобартом.

— Фез паретхи иш лок хан! Уш хан Паратен! — прокричал он, и все подхватили. — Уш хан Паратен!

Несомненно, за убийство хана страны Паратаи они требуют его немедленной смерти. Старикан с крючковатым носом в высокой войлочной шляпе с ушами пытался прорваться сквозь толпу к Хобарту. Когда ему это удалось, он обратился к инженеру на очень ломаном логайском:

— Они говорить ты новый хан.

— Я — кто?

— Ты новый хан, хан Паратаи.

— Но... но, я не хочу быть вашим ханом! Все, что мне нужно...

— Плохо, ты не хотеть, — перебил старик безмятежным тоном. — Но слишком поздно. Ты бить Хурав, значит стать ханом все равно. Теперь мы явзи, приветствовать тебя!

И они осуществили это с бурным энтузиазмом. Хобарта усадили на щит и около часа таскали по всему лагерю, причем мужчины пели, женщины визжали и размахивали факелами, а дети громко орали. На все протесты инженера и просьбы позволить ему освободить льва никто не обращал внимания. Старик, оказавшийся единственным варваром, с которым можно было общаться, помимо безвременно ушедшего Хурава, — и тот пропал в суматохе

По счастью пожилой варвар снова объявился, как только носильщики опустили щит с Хобартом перед палаткой хана, и сказал: «Ты нельзя сейчас уходить пока, паратай должны дать клятва верность!» И он возглавил длинную быстро растущую очередь. Каждый подходивший брал руку Хобарта и активно тряс, произнося при этом какие-то слова на паратайском. И так один за другим, — один за другим. При рукопожатии с сотым паратайцем инженер ощутил нестерпимую боль в руке. К двухсотому — она распухла и покраснела, ноги уже почти не держали его. К трехсотому глаза остекленели, и он начал качаться от усталости. На пятисотом...

Он так и не понял, как же смог продержаться до конца. Наконец, чудо из чудес, стал заметен конец очереди. Хобарт кратко коснулся руки последнего мужчины, быстро отнял ладонь, опасаясь пожатия, и поблагодарил бога за то, что женщинам не надо приносить присягу наравне с мужчинами. Полумертвый, он повернулся к старику.

— Я... могу... уже... идти?

Мужчина кивнул.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Хобарт.

— Саньеш, глава сотен семей.

— О'кей, Саньеш, я хочу видеть тебя завтра утром.

Затем инженер буквально ввалился в шатер... и кто-то вдруг подхватил его под руки с двух сторон. Хобарт попытался сопротивляться — неужели это убийцы? — но услышал женский смех и позвякивание украшений.

— Твои жены, хан, — раздался позади пронзительный голос Саньеша. — Теперь тебе нравится, да?

— Но я не хочу...

— Очень плохо, но ты бить Хурав, и они — твои. Ничего не изменить. Они — хорошая девочки, ты стараться не разочаровать их, ладно? Спокойной ночи.

Роллину Хобарту пришлось засунуть в рот собственный носовой платок, чтобы удержаться от крика.

10

Когда Хобарт проснулся, вдовы Хурава приготовили ему завтрак. Они безмолвно ждали, пока он закончит есть, однако их взгляды были красноречивее любых слов: «Чем ты недоволен, милорд?» Что ж, пусть справляются со своим разочарованием самостоятельно. Даже если в душе он совсем не прочь...

Завтрак представлял собой рагу из различных внутренних органов и желез то ли овцы, то ли барана — может, того самого, чье мясо они съели вчера на ужин. Без сомнения, варварский рацион чертовски экономичен и одновременно содержит весь набор необходимых витаминов — но будь он проклят, если кто-нибудь заставит его полюбить такую диету.

Ну почему он все время попадает в одну и ту же ловушку? Его слишком легко заставить взвалить на себя ответственность, они копятся, влекут за собой еще десятки обязанностей, и вот он уже замурован в этом безумном мире, и чем сильнее пытается вернуться обратно, в собственный дом и работу, тем дальше оказывается от намеченной цели. Но мог ли он хоть в какой-то момент поступить по-другому? Каждый раз, при попытке занять твердую позицию ему угрожали... то зубастый Феакс, то вооруженные до зубов варвары... И вот оно — новое обязательство!

Может, ему следовало бросить на произвол судьбы Феакса прошлой ночью? Но нет, он не смог бы, даже если бы захотел. Среди его недостатков никогда не числилось вероломство, а, кроме того, Светский Лев был приятным и забавным компаньоном.

Он вынужден смириться или уклониться от своего ханства. Поразмыслив, он решил, что в его теперешнем положении все не так уж плохо, возможно, появится даже шанс отыскать аскета Гомона с помощью собственной власти.

Он выгнал «жен» из шатра на время одевания, что сильно их озадачило, и отправился на поиски Феакса. Лев был обнаружен и освобожден от цепей, но по понятным причинам остался на сто процентов в мрачном настроении.

— Со мной плохо обращались, — после всех объяснений и извинений Хобарта продолжал ворчать Феакс, не поднимая глаз от земли. — Меня унижали. Я считал тебя своим другом, а ты позволил невежественным варварам связать меня, как свинью. Я потерял собственное достоинство!