Ричард Байерс - Ярость

— Книга, — сказал Горстаг, — и заметки Оракула.

— Оракула?

Горстаг сдавленно рассмеялся.

— Вы правы, — сказал умирающий, — Я продолжаю называть его Оракулом даже после того, как нашел вот это. Я боюсь называть его настоящее имя даже мысленно. Но вы должны знать. Это Саммастер.

Тэган решил, что его ученик бредит. Саммастер — это злодей из старинных легенд. И даже если и жил такой человек, то сейчас он уже точно превратился в пыль.

— Не понимаю, — сказал маэстро. — Что, какой-то жулик решил назваться именем монстра?

— Нет, — ответил Горстаг, — это он сам. Он вернулся. Он снова во главе Культа, и на этот раз пророчества должны сбыться. Он нашел способ заставить всех делать то, что ему надо.

Тэган совсем запутался. Он смутно помнил, что Саммастер основал тайное общество под названием Культ Дракона, которое, как считали некоторые, существовало до сих пор. Но он ничего не понял из того, что пытался сказать ему Горстаг.

— Кого заставил делать то, что ему надо?

— Вот почему мы должны были похищать драгоценности, — ответил Горстаг.

— Так это был ты?

— Не только я. Мне пришлось подчиниться, чтобы они не заподозрили, что я шпион. — Горстаг рассмеялся жутким булькающим смехом. Из уголков рта потекла кровь, но он продолжал: — Не такой уж я хороший шпион. Они все-таки разоблачили меня. Я думал, что смогу. Думал, смогу что-нибудь сам… Не важно. Это уже не имеет значения. Сохраните эти записи, пока Арфисты не придут за ними. Они найдут вас. Никому не доверяйте. Даже рыцарям. Даже королеве.

— Если фолиант нужно кому-то передать, скажи, как его найти.

Вместо ответа Горстаг вдруг уставился в небо. Возможно, наблюдая за тем, как возносится его душа.

Тэган, будь его воля, отправил бы душу этого молодого идиота в адские королевства. Он и вправду поощрял учеников в их благоговении, ему было приятно, что они считают его своим наставником и лучшим собеседником. Это было полезно для дела. Но это не значило, что он жаждет выполнять их опасные, хлопотные предсмертные просьбы. Ему это решительно не нравилось.

— Проклятие, — сказал он, — ты так и не понял, что мне до тебя нет дела, ты просто вовремя попался мне под руку. И мне абсолютно наплевать на твои чертовы бумаги. Ты должен был попросить помощи у рыцарей. А я просто авариэль.

Горстагу уже нечего было на это ответить.

Тэган вздохнул, собрал листы и, почувствовав резкую боль в ноге, вспомнил о полученной ране. Он осмотрел ее и с облегчением понял, что она неглубокая.

Следовало обдумать все сказанное Горстагом. И постараться не быть обнаруженным здесь рыцарями и другими королевскими чиновниками. Как-никак на нем было убийство нескольких человек. Трупы змея и зомби могли бы послужить ему оправданием. Но уверенности в этом не было, учитывая презрение, с которым относились к его занятию власти. Тэган расправил крылья и взмыл вверх.

По пути домой он обдумывал, как бремя, возложенное на него Горстагом, обратить себе на пользу.

Глава шестая

11-е Алтуриака, год Бешеных Драконов

Уилл не был моряком, но он и его друзья-охотники провели немало времени в плавании по Лунному Морю в поисках работы, так что они уже знали, что большинство капитанов предпочитают зимой держаться поближе к берегу. И если постараться, можно найти прибежище в какой-нибудь гавани или бухте, если ветер усилится. Но когда разоренные деревни остались позади, капитан приказал команде сесть на весла и плыть на середину Пролива. Очевидно, наткнуться на стаю драконов он боялся больше, чем быть застигнутым бурей.

И вот уже холмистые луга Васта превратились в тонкую линию на восточной стороне горизонта, а Твердые Горы казались маленькой неровностью. Дорн, однако, проводил долгие часы на корме, вглядываясь в даль.

Этот серый ветреный день одиннадцатого числа не был исключением. После обеда, состоявшего из соленой трески и сухого печенья, Дорн занял наблюдательный пост у левого борта. Кара, прогуливаясь по палубе, присоединилась к нему.

Уилл стремился постоянно быть в курсе того, как развивается их дружба. Должен же был кто-то позаботиться об этом, так почему бы не он, учитывая, что в Затопленном Лесу его товарищи объявили, что Кара — двуличная и может принести несчастье. Кроме того, интересно было наблюдать, как проявляется более мягкая сторона натуры Дорна, и не важно, что сам он пытается бороться с этими проявлениями доброты и мягкости. Можно осуждать подслушивание и подглядывание, но подобные действия не казались Уиллу чем-то предосудительным, и моральная сторона дела его не волновала, во всяком случае, пока его не поймали за этим занятием.

И вряд ли поймают. Об этом беспокоиться не стоило — Уилл обладал удивительной ловкостью, сделавшей его когда-то лучшим среди воров Саэлруна. Он спустился с мачты и стал прохаживаться взад-вперед по палубе, где была сложена часть груза, включая полдюжины ящиков, составленных по два друг на друга и закрепленных стропами, чтобы не соскользнули за борт. Металлические скрепы звякали и скрипели. Груз служил отличным прикрытием для маленького хафлинга. Уилл уселся на пол, прислонившись спиной к ящикам, зевнул и притворился, что дремлет.

Он уловил, как Кара произнесла своим певучим голосом: «…хотели бы оказаться на берегу, не так ли? И охотиться на них?»

— Мы в целости доставим вас в Лирабар, — сказал Дорн, — как и обещали. — Я не об этом.

— Путешествие оказалось… приятнее, чем я ожидал. Легкая работа за хорошую плату. Мне нравится убивать драконов. Я уже говорил.

— Недавно они чуть не убили вас, ваших друзей и меня. Нам просто повезло, что мы остались живы и смогли бежать.

— Да, но если бы мы нашли способ разделить стаю, подстрелить одного, ускользнуть, перегруппироваться и вернуться за следующим… — Он засмеялся. Уилл никогда раньше не слышал, чтобы его друг смеялся. — Конечно, легче сказать, чем сделать.

— Если кто и сможет это сделать, так только вы, — сказала Кара.

Разговор прервался. Дорн никогда не знал, как реагировать на комплименты или изъявление благодарности.

— Я очень долго изучал драконов, — сказал он наконец, — расспрашивал людей, которые сталкивались с ними близко и выжили.

— И вы так и не знаете, почему они впадают в бешенство?

— Этого никто не знает, даже колдуны, мудрецы и жрецы.

— Драконам и самим, наверное, несладко. Дорн усмехнулся:

— Для них это как попойка, когда нанесение урона и увечий становится развлечением. Но даже если им нелегко, стоит ли их жалеть? Драконы устраивают массовые убийства и мародерствуют, даже когда у них ясные головы.