Мария Митропольская - Цветы Белого ветра

Вот-вот должна была показаться покрытая тонкой коркой льда болотная трясина, в центре которой находился один-единственный клочок суши.

Отныне исход событий решал правильный расчет времени. Немного осадив Сарыча, Северин применил заклинание "моста", от которого трясина стала похожей на выложенную камнем дорогу. Когда по затвердевшей топи заскрежетали когтистые лапы преследовательниц, конь и всадник уже находились на спасительном клочке суши.

Дождавшись подходящего момента, Белозор с легкостью дезактивировал заклинание "моста". Послышался хруст, а затем шипение: обе твари увязли в трясине. Одна из них умудрилась сделать рывок вперед, но как бы она ни старалась выбраться, как бы ни цеплялась когтями за присыпанную снегом ледяную корку, минуты ее жизни были сочтены. А маг с помощью все того же заклинания "моста" выбрался на берег и заспешил к избушке лесника.

"Кто знает, вдвоем они решили пировать или целым семейством", — думалось Северину. Его магические силы почти иссякли. Верными признаками тому являлись сонливость и озноб. Он вспомнил свою неудачную попытку открыть коридор между двумя мирами и устало выругался.

Тем временем, в избушке, сидящая под плащом учителя Ястребинка мысленно взывала к богам, прося о защите и покровительстве. Тальке пришлось взнуздать лошадей и вверить их Растрепаю, чтобы тот по возможности не позволял им метаться по избе и пресекал попытки встать на дыбы. Через какое-то время лошади немного успокоились, сбились возле печи и притихли.

— Наверное, все закончилось? — робко предположил сын поляра. Ему совершенно не нравилась эта зловещая тишина.

— И что с того? — незамедлительно отреагировал его друг. — Господин Белозор обещал прибить нас, если мы ослушаемся и выйдем.

— А если его смертельно ранило, а мы вместо того чтобы спасать его здесь отсиживаемся? — не сдавался Таль. — Яська, будь здесь, а мы с Трепой разведаем обстановку.

Проводив тоскливым взглядом скрывшихся за дверью наемников, ученица мага лишь вздохнула, а затем с удвоенным рвением принялась вспоминать то единственное боевое заклинание, которое ей было известно.

Очутившись в клети, наемники не обнаружили там ничего кроме выбитой двери, разбросанных повсюду клоков сена и опрокинутых лошадьми кормушек. Затем они вышли в сени, которые всем своим видом красноречиво говорили о недавно произошедших событиях: глубокие, похожие на следы от когтей, рытвины на полу и стенах, разбросанные щепки и разноразмерные доски на том месте, где раньше находилась входная дверь.

— Топором что ли рубили? — с недоумением спросил Растрепай, склоняясь над тем, что осталось от двери.

Подгоняемые ветром тучи двинулись дальше, на восток, предоставив небо его полноправной хозяйке — луне. Теперь, в этом лунном свете, окружающая действительность казалась чужим миром, страшным сном. Талька напрягся как пружина и вгляделся в молочно-кобальтовую ночь, на залитый луною двор.

— А ты видел, что в сенях тоже дверь снесли? — раздался голос находящегося рядом Растрепая. — К нам кто-то ломился…

Как будто Талька сам этого не видел! Но теперь-то все как будто бы нормально. И тихо. С крыши сорвался клок снега, и подхвативший его ветер пригнал в сени рой искрящихся в лунном мерцании снежинок.

"Пойдем обратно", — хотел сказать сын поляра, но не успел, потому что в сени словно просочилась гибкая тень. Ничуть не растерявшись, он оттолкнул от себя Растрепая, а сам отпрыгнул в противоположную сторону. Раздался противный скрежет: туда, где секунды назад стояли наемники, вонзились когти доселе невиданного ими существа. Кинжал, которым Талька запустил в гостью, к его удивлению отскочил от блестящей кожи и, быстро вращаясь, упал на пол.

Путь в спасительную комнату, в которой их ждала Яська, преграждало ощерившееся, напоминающее змею существо и запаниковавший Растрепай опрометью кинулся на улицу. Хищница, руководствуясь своими, понятными одной ей, охотничьими инстинктами, выбрала убегающего наемника. Сын мельника часто жаловался на то, что везение, мягкого говоря, всегда обходит его стороной. Зато теперь фортуна смилостивилась и проявила некую благосклонность, выраженную в том, что он поскользнулся на промерзшей до основания луже. В глазах потемнело, сильно заныл лоб, а изрядно разогнавшаяся тварь пронеслась мимо, лишь слегка задев когтями правую штанину растянувшейся на земле жертвы. Подоспевший Таль помог своему другу подняться, при этом напрасно опасаясь, что из разорванной штанины закапает кровь.

— Я ничего, — прошептал Растрепай, его лоб "украшал" бордовый кровоподтек.

— Беги в дом, предупреди Яську! А я эту невидаль мечом попробую!

Сын поляра успел подметить, что непрошенная гостья может и была верткой, зато при разбеге длинные когти скорее мешали ей, нежели помогали. "Умение воспользоваться подобными мелочами — есть неплохой шанс на спасение" — во время тренировок Северин часто повторял эту фразу. Немного подумав, Талька попытался привлечь внимание хищницы криком, но та, проигнорировала его попытки и снова помчалась за вихрастым наемником. Буквально через несколько мгновений в спину почти добравшегося до порога Растрепая ввинтились четыре пары холодных лезвий. Он хотел вскрикнуть, но не смог, потому что задыхался от этой острой, невыносимой боли. Последнее что он запомнил перед тем как потерять сознание — это солоноватый привкус крови на губах.

В ту же секунду из избушки выбежала дочка знахаря, с зажатым в руке горящим поленом. Похожая на разъяренную тигрицу, она кинулась на угрожающе зашипевшую хищницу, которая не желала расставаться с добычей. Запахло паленой шкурой и незваной гостье пришлось ослабить хватку, а потом и вовсе отступить под натиском огня. А Талька, тем временем, заходил с тыла, все ближе и ближе подбираясь к хищнице, которая демонстрируя кровожадный оскал зубов, оборонялась от юной чародейки своими когтями-крючьями.

Со стороны ведущей к болотам лесной тропинки послышался топот лошадиных копыт. Это отвлекло Яську, стоило ей ослабить бдительность, как ждущая подобного момента хищница сделала резкий рывок… Вовремя сплетенное Северином заклинание щита сработало в полсилы, но и этого оказалось достаточно для того чтобы его ученица смогла избежать смертельной раны: распоровшие рубаху когти, оставили четыре неглубоких царапины на коже живота.

Один мощный взмах меча и железо впилось в менее всего защищенную шею непрошеной гостьи. Она отпрянула и, невзирая на то, что из ее распоротой шеи закапала коралловая кровь, переключила внимание на своего обидчика, то есть на мага. Ястребинка, тем временем попыталась встать, однако ноги не желали подчиняться, и она медленно опустилась на утоптанный многочисленными следами снег.