Клиффорд Саймак - Вы сотворили нас

– Плохого здесь только одно, – сказал я. – Теперь вы в опасности. Вы…

– Хортон Смит! – выпалила она. – Не угрожайте мне!

– Я не угрожаю. Мне просто жаль. И я не могу допустить…

– Жаль – чего? – перебила она.

– Кэти, – попросил я. – Выслушайте меня и не спорьте. Как скоро вы можете выехать? Вы ведь собирались вернуться в Пенсильванию. Вы готовы?

– Ну да, – сказала она. – Все вещи уже упакованы. Но какое это имеет отношение?..

– Кэти, – начал я и остановился. Я совсем не хотел ее пугать, однако другого выхода не было. – Кэти, человек, написавший это, убит; человек, переславший мне это, также погиб несколько часов назад…

Она судорожно вздохнула.

– И вы полагаете, что я…

– Не будьте дурочкой, – сказал я. – Всякий, ознакомившийся с содержимым конверта, находится в опасности.

– И вы? Эта история с Джастином…

– Скорее всего.

– Что же мне делать? – спросила она скорее не испуганно, а деловито и, возможно, чуть-чуть недоверчиво.

– Вы можете сесть в машину, приехать сюда и подобрать меня. Возьмите с собой конверт, но только чтобы никто больше в него не заглядывал.

– Подобрать вас. А потом?

– Потом в Вашингтон. Там найдутся люди, способные в этом разобраться.

– Например?

– Ну, например, ФБР…

– Но вы можете просто позвонить туда…

– Но не с этим! – воскликнул я. – Не с чем-либо вроде этого. Прежде всего, они не поверят телефонному звонку. К ним слишком часто звонят всякие психи.

– Однако вы рассчитываете убедить их?

– Может, и нет, – отозвался я. – Вас я, похоже, не убедил.

– Не знаю, убедили или нет. Мне надо еще подумать.

– Думать некогда, – предостерег я. – Либо вы приезжаете и подхватываете меня, либо нет. Возможно, путешествовать вдвоем окажется безопаснее, хотя гарантировать этого я не могу. Вы ведь в любом случае собирались отправиться на восток и…

– Где вы сейчас находитесь?

– В Вудмане. Город ниже по течению.

– Знаю, где это. Забрать какие-нибудь ваши вещи из мотеля?

– Нет, – сказал я. – По-моему, выиграть время гораздо важнее. Мы сможем вести машину по очереди. И останавливаться только чтобы заправиться и поесть.

– Где вас искать?

– Просто поезжайте медленно по главной улице. Здесь всего одна улица

– она же автострада штата. Я буду поджидать вас. Ночью здесь вряд ли окажется много машин.

– Я глупо себя чувствую, – призналась она. – Все это так…

– Мелодраматично, – подсказал я.

– Наверное, это можно назвать и так. Но, как я уже говорила, я все равно собиралась отправиться на восток.

– Буду ждать вас.

– Я приеду, – сказала она. – Через полчаса, может, немного позже.

Выйдя из будки, я обнаружил, что ноги у меня затекли от той неудобной позы, в которой я крючился в тесноте кабинки. Я захромал к стойке.

– А вы не торопились, – кисло буркнул бармен. – Я уже выпроводил Джо, и мне пора закрывать заведение. Вот ваша выпивка. Не тяните с ней.

– Буду польщен, – сказал я, взяв стакан, – если вы присоединитесь ко мне.

– Хотите сказать, если я с вами выпью!

Я кивнул. Он отрицательно покачал головой.

– Не пью.

Я допил, расплатился и вышел. Почти сразу же огни за спиной у меня погасли, а вскоре на пороге появился бармен; он шагнул на улицу и стал запирать дверь. Собравшись уходить, он споткнулся обо что-то, валявшееся на тротуаре, однако сохранил равновесие. Потом нагнулся и подобрал – это была бейсбольная бита.

– Чертовы мальчишки, – проворчал он, – носятся взад и вперед по вечерам. Кто-то из них забыл… – В раздражении он швырнул биту на стоявшую возле двери скамью. – Что-то я не вижу вашей машины.

– Ее и нет.

– Но вы говорили…

– Знаю. Но если бы я признался, что машины нет, понадобились бы долгие объяснения, а мне надо было позвонить.

Он смотрел на меня, покачивая головой, – еще бы, человек возник ниоткуда, и у него нет машины.

– Я приплыл на каноэ, – сказал я, – и привязал его у причала.

– И что же вы собираетесь делать сейчас?

– Оставаться прямо здесь. Я жду друга.

– Которому вы звонили?

– Да, – согласился я. – Которому я звонил.

– Ну, спокойной ночи, – проговорил он. – Надеюсь, вам не придется ждать слишком долго.

Он зашагал по улице к дому, но несколько раз приостанавливался и, полуобернувшись, поглядывал на меня.

12

Где-то в прибрежном лесу ворчливо бормотала сова. К ночи ветер стал пронизывающим, и мне пришлось поднять воротник рубашки, пытаясь сохранить хоть чуточку тепла. Бродячая кошка осторожно кралась вниз по улице – завидев меня, она наискосок перешла на противоположную сторону и растворилась во мраке меж двух домов.

С исчезновением бармена Вудман окончательно приобрел вид покинутого города. Раньше я не обратил на это особого внимания, но теперь, когда мне было совершенно нечего делать, я осмотрелся и заметил, что он выглядит запущенным и обветшалым – один из тех маленьких умирающих городков, что обречены на забвение в еще большей степени, чем Пайлот-Ноб. Тротуары растрескались, и в щелях проросла трава. Давно не крашенные и нуждающиеся в ремонте дома несли на себе отпечаток времени, а их архитектура, если только к облику здешних зданий можно было применить это слово, была как минимум столетней давности. Некогда город был – должен был быть – молодым и подающим надежды; в те времена наличествовала некая экономическая причина его возникновения и существования. И причиной этой, я знал, должна была быть река – в те времена, когда она служила торговой артерией, когда продукция ферм и фабрик отвозилась на пристань и грузилась на пароходы и те же пароходы привозили сюда все необходимые товары со всех концов страны. Но река давно отыграла свою роль в экономике и вернулась к первобытному состоянию, одиноко струясь по узкой полоске поймы. Железные дороги, скоростные шоссе и пролетающие высоко над нею самолеты отобрали у реки все роли – за исключением той изначальной и главной, которую от века играла она в земной экологии.

И теперь Вудман стал захолустьем, уподобился тихой заводи общественной жизни, во всем подобной множеству тех мелких заводей, что лежат в извилистых меандрах, отделенных от главного русла реки. Некогда многообещающее, может быть, даже важное место; когда-то процветавшее, но впавшее ныне в нищету, оно упорно цеплялось за крохотную точку на карте (да и то не всякой карте!), как место обитания людей, так же мало соприкасавшихся с миром, как и сам город. Мир продолжал идти вперед, но маленькие, умирающие городки вроде этого отказывались идти с ним вместе; они отстали, впали в дремоту и, возможно, не заботились больше ни об остальном мире, ни обо всех его обитателях. Они сохранили – или сотворили себе, или цеплялись за – мир, который принадлежал им и которому принадлежали они. Я понял, как мало имеет значения то, что на самом деле приключилось с этим городом, поскольку сам он больше не имеет никакого значения. «Жаль, – подумал я, – что такое должно было случиться, потому что в этих маленьких, забытых и забывавших городках все еще живы редкие ныне проявления человеческой заботы и сострадания, человеческие ценности, в которых мир нуждается и которыми мог бы воспользоваться, ибо сам он давно их утратил».