Ирина Михайлюк - Заповеди Леси

— Что случилось?

— Я нашел тело человека.

Ярослав ждал продолжения, убийства здесь были не редкостью, к тому же, больше половины совершала как раз стая.

— Никто из наших там не охотится. И никто так не издевается над телом жертвы.

Серые глаза Алексея отливали серебром во тьме, и в них Ярослав уловил страх. Такое странное и непривычное чувство для тех, кто живет вечность.

— Словно кто-то совершил тёмный ритуал. Я не знаю, что происходит. Но то, что грядёт, не сулит ничего хорошего. Ни нам, ни людям.

А в это время тень прислушивалась, внимала каждому слову. Важным было увести их со своего следа, важным было показать, что все в безопасности. А потом, когда все забудут, можно будет нанести удар. Отомстить и вернуть себе былое величие.

Глава шестая. Рассвет

Разве ты не видишь, как мы с тобой похожи? Эта связь удивительна и ужасна. Я вижу в твоих глазах все грехи, что ты совершил. Несмотря на всё это я прощаю. Жаль, что сам ты застрял в прошлом и из-за этого ты лишь тень себя прежнего.

Целых два дня мне запрещали выходить из дому. Боялись, что мой недуг опасен. Ведь если человек спит целый день, не просыпаясь, значит с ним что-то не так. Хотя, ко мне вряд ли можно применить это правило: сон часто уносит меня в свой мир после долгих видений. По-настоящему я никогда не болела, кроме того раза. Одного раза, когда моя жизнь перевернулась… Но об этом мне больно вспоминать.

Если ведения длились слишком долго, я теряла свои силы.

Ко мне приходил местный врач. Он вынес свой вердикт — девочка совер-шенно здорова. Просто упадок сил, но дом мне пока лучше не покидать.

Все эти долгие дни я развлекала себя тремя вещами: во-первых, я рассмат-ривала кристалл, во-вторых, заботилась об оленёнке, и, в конце концов, думала о своих снах-видениях.

Эти сны никак не могли оказаться будущим. Лучше, просто выкинуть их из головы, но я не могла этого сделать. В моей памяти то и дело всплывали отдель-ные моменты. Но самым ярким был тот, где я убивала людей. Это просто дурац-кий сон, он ничего не значит, убеждала я себя. Но как оказалось напрасно.

Иногда моя жизнь казалась одним длинным сном.

Рома не покидал меня все те дни. Он выглядел испуганным, но не задавал вопросов. А я не пыталась его успокоить, сказав, что со мной всё хорошо. Потому что это не было правдой. И доказательством этого был беспробудный сон.

Я почти не обращала внимания на своего брата, размышляя о том, что мне дальше делать. А он вёл себя как обычно, и я окончательно успокоилась, списав все те странности в его поведении на собственное больное воображение.

Я была поглощена собой и видениями. Казалось, что в жизни меня беспо-коит только будущее, а настоящее осталось за бортом. Я не замечала очевидного, пряталась в собственном мире, где всему земному не находилось места.

Одна вещь огорчала меня: я давно не разговаривала с собственной мате-рью, мы с братом были полностью отрезаны от внешнего мира.

Дима, Оля и Аня приходили ко мне, пока я спала. Они звали нас с братом купаться на озеро, но поскольку я была немного не в форме, нашу вылазку пере-несли.

Когда я покинула дом, то ощутила свободу. Было что-то в этих древних стенах, напоминающее о кошмаре, смерти, холоде. Я чувствовала, как мельчай-шие крупицы истории смешиваются с реальностью, дабы повториться в будущем. Дома хранят в себе намного больше, чем показывают.

Когда мы вышли за ворота, я ощутила тревогу.

Было жутковато возвращаться в лес. Конечно же, не в ту часть, где побы-вала я, по дороге мы встречали и других людей, и животных. Но что-то внушало мне тревогу, а я доверяла собственным чувствам.

— Это не далёко, — сказал Дима. Он был нашим проводником: уверенно шёл вперёд, пока мы плелись позади.

Впервые в жизни я не чувствовала никакой магии. Это было приятно и ужасно одновременно. Приятное заключалось в том, что я могла расслабиться. Но, а ужасным было то, что я и магия были неразделимы. И я не была уверена в том, сколько ещё продержусь.

До озера действительно было не далёко: всего каких-то двадцать минут пешком.

Мы вышли из леса, и моим глазам предстал удивительный пейзаж. Именно такие места любят изображать художники в своих картинах. Настоящая, дикая природа, где люди не успели отметить своего присутствия.

— Мы могли бы остаться здесь на ночь. Палатки у нас есть, а взрослых я пре-дупредил, — произнёс Дима.

— Нет, я не могу, мне нужно кормить олененка…

— Бабушка это сделает, она нашла с ним общий язык… — Рома внимательно посмотрел на меня. — Можем ли мы хоть раз в жизни нормально отдохнуть с друзьями?

Он винил меня в чём-то. На самом деле я всю жизнь где-то глубоко в душе ждала момента, когда меня обвинят в том, что я испортила им жизнь. Я сожалела, но не могла иначе. Слабая и эгоистичная, цепляющаяся за своих родственников, за ведения и магию.

Я была согласна с обвинением. Из-за меня Рома часто прогуливал школу, из-за меня не мог долго гулять с друзьями (вдруг с его сумасшедшей сестрой что-то случится?).

Рома в упор смотрел на меня, и во взгляде мелькнула враждебность. Я должна была уступить.

За одну ночь ничего страшного не произойдёт, а если я почувствую при-ближение видения, то попытаюсь уйти в безопасное место.

Пока мальчишки ставили палатки, мы с Олей и с Аней готовили еду.

Мне везло: даже с Олей мы не устраивали перебранку, а очень даже мило общались. У нас был шанс стать подругами, и я не хотела его упускать.

Ребята пошли купаться, а я осталась на берегу читать книгу. Но слова про-ходили мимо меня, я не могла сосредоточиться и вникнуть в суть истории.

Я не хотела читать. Голову заполнили ненужные мысли и мешали отды-хать. Я закрыла глаза в надежде освободиться от всего плохого и стать свободной.

Только как я могла быть свободной, будучи человеком?

Парить в небе птицей. Почувствовать на коже ветер. Разве нужно что-то большое?

Кто-то дотронулся до моей ключицы. Я распахнула глаза и откинула от себя руку незнакомца. Я взглянула на того, кто вальяжно расселся рядом со мной. Незваного гостя нисколько не смущало отсутствие приглашения.

— Ты? — Эрик приподнял бровь. В его глазах горело веселье.

И потом, чтобы показать храброй:

— Я уж испугалась, — мне следовало бояться его. Эрик мог причинить вред, мог убить. То, что он спас мою жизнь, не значило ничего.

— Ты очень нервная, тебе нужно немного расслабиться.

Его глаза были неестественно яркими. Они гипнотизировали, подчиняли, завораживали. Я начинала их ненавидеть.