Олег Микулов - Тропа длиною в жизнь

…А вот и сами они впереди. Красавцы, ничего не скажешь. Гона еще нет, самцы держатся в стороне от самок, и охотиться сейчас положено на них, рогачей.

Оймирон показал знаками: «В обход от кустарника, по ложку, и на бросок мвталки». Все так, но он, Аймик, хочет показать, на что способен лук в умелых руках. Оймирон недоволен, это видно по нему, но почему-то не возражает.

…Кустарник. С такого расстояния, через ложок, даже самая сильная, самая умелая рука дротик не метнет. Их не услышат даже чуткие оленьи уши: мешает ветер. Но Аймик, натягивая тетиву, невольно сдерживает дыхание. Теперь – стрела. ОН САМ – СТРЕЛА!.. Колотится сердце: «Не подведи, родной, моими руками согнутый, берестой оплетенный». Ветер отклонит вправо… Так! А которого из двоих?.. Решено!

Гудит тетива и… Удар! Удача! Воистину, сами духи-покровители направили его стрелу! С победным криком, не разбирая дороги, Аймик мчится туда, где бьется смертельно раненный олень.

Они разделывают добычу кремневыми ножами, помогая себе длинными узкими лопаточками, изготовленными из ребер мамонта. Солнце жарит вовсю, и гнус тут как тут: слетелся на запах крови и человеческого пота. Отмахиваться бесполезно.

– Что, припекло? – усмехается в бороду Оймирон. – Давай-ка я дымокур сооружу, все будет полегче.

Действительно, с дымокуром дело заспорилось. Старший брат знает, как надо: такие травы подмешал, что дым хотя и пощипывает глаза, а запах приятный, какой-то пряный.

Работают молча, но Аймик чувствует: Оймирон заговорит, обязательно заговорит о чем-то важном. Да и ему самому есть что сказать брату.

– Металкой ты плохо владеешь. Хуже Мосластого, должно быть.

Аймик вздрогнул от неожиданности и обиды. Он-то ждал похвалы своему выстрелу! И Оймирон угадал его мысли:

– Твой выстрел хорош! Хорош, да оружие не наше. Даже у Ледяных Лисиц лук не в такой уж чести; тоже металку предпочитают. Забыл, что мы говорим? Лук – оружие труса! А ты словно и не сыном Тигрольва, а сыном Волка от духов вернулся. Вот и прозвали тебя… так, что и называть не хочется. Да ведь прозвище – не палый лист: рукой не отлепишь! А ты еще и обижаешься: сородичей своих так и зовешь по именам. Даже меня, даже нашего Шатало, родных твоих братьев. Словно не знаешь, что так и беду на человека легко накликать.

(Да что он такое говорит! При чем тут какая-то обида?)

– Ойми… Ох, прости, Крепыш! Да я же вовсе не от обиды. Просто…

Сказал и осекся. Что – «просто»? Просто привык к тому, что у детей Тигрольва не принято. И брат догадался – закивал с печальной усмешкой:

– Вот-вот. Просто дети Волка зовут друг друга по именам, не по кличкам, так?

– И у них всяко бывает, – буркнул Аймик, не желая сдаваться.

– Всяко, да не по-нашему! Все они – черные колдуны, вот и не страшатся злым духам свои имена открывать. Зачем скрывать от своих? Мы-то давно это знаем, потому и не хотим ссор с черными колдунами. Не воевать же с ними. У нас и мужчин для этого мало, а почему? Всё они. Черная порча! — Оймирон (КРЕПЫШ!) тяжело вздохнул и продолжил: – Но и дружба их нам ни к чему! И оружие их колдовское. Вишь, как оно бьет! А только никто из наших со злыми духами не якшается. Если же кто попробует, смерть!

Аймик не знал, что и думать. Старший брат говорил убедительно, очень убедительно. И все же…

– Постой, Крепыш! А меня-то зачем тогда к ним послали? И почему не забрали раньше? Я же и к Посвящению меньше племянников готовился из-за этого!

– Зачем послали? Да тебя же их злые духи своим хотели сделать! Через тебя на наших сородичей порчу наводили; или ты забыл. Все она… – Оймирона передернуло от ненависти. – Тебя должны были убить как черного колдуна, да отец стариков упросил, колдуна нашего долго умолял. Наш-то колдун – не злой, не черный! Посмотрел он на тебя тогда, духов, что тобой овладели, увидел. Долго с ними боролся, у-у-у как долго! Но одолел. Только они условие поставили: «Пусть-де мальчишка нас назад отнесет. К нашим. Там мы от него совсем отстанем!» Так оно и вышло. Да только не совсем так.

Аймик не пытался возражать. Слушал.

– Спрашиваешь: почему раньше тебя не забрали? Приходили за тобой. К сроку. Да ты был… почти мертвый. Не жилец. Их колдун сказал: «Ему не жить!» – да мы и сами видели. Вот и ушли ни с чем. А он хитрый! Выходить тебя выходил, да только заодно и порчу навел! Новую порчу… Не понимаешь?

Оймирон смотрел строго, в самые глаза: – Вижу: не понимаешь. Девку они тебе подложили! Невесть откуда пришедшую! Пустопорожнюю!

– Оймирон! Не надо…

– Нет уж! До конца дослушай, а там как знаешь… Сами-то они ею брезговали; небось никто из сыновей Волка или как их там… Рыжей Лисицы в жены ее взять не пожелал. Тебе подложили! А через нее и тебя чужим для нас делают! Чужаком для сородичей твоих.

Аймик, стиснув зубы, молча работал над шкурой. В душе билось: «Как же теперь Ата?» И еще одно, самое страшное: «Что, если это – правда?!» Старший брат уже заканчивал свою речь: – …Колдун сказал: мамонтиха тебя не стоптала, жизнь свою тебе отдала, – значит, духи к тебе благосклонны. Помогут и с этой… твоей… А вторую жену возьмешь – совсем хорошо будет… («Помогут»? Значит, с Атой все будет хорошо?) Вот и последние наставления:

– …Помни, братишка: Род – самое главное. Сородичи – они и едой поделятся, и защитят, и бабу найдут, и в беде помогут. Только они! И сейчас готовы тебе помочь… если ты и вправду наш. А прозвище твое… Оно хоть и не лист, да само отпасть может! Ты изменишься, и сородичи будут иначе кликать тебя.

Работу закончили молча. Аймик так ничего и не ответил. А что отвечать? Неужто он и впрямь чужак своему Роду? Нет, конечно! И вторую жену возьмет, если уж это так им важно. Главное – Ате помочь согласились. Значит, расскажут, как амулет вырезать из бивня – вторую себя сделать. Потом колдун вдохнет в амулет новую душу, и… все будет хорошо! И нет ему никакого дела до детей Волка. «Черные колдуны»? Ну и пусть их себе. Он-то – сын Тигрольва! И его жена родит нового сына Тигрольва, обязательно родит, да еще и не одного.

Сейчас он воистину любил сородичей. Как хорошо, что его на охоту отправили! Ведь пока родильный амулет не готов, мужчина даже говорить со своей женой не должен, не то чтобы коснуться ее. Вот вернется он с охоты, а у Аты на шее – вторая Ата, и он должен будет всю свою мужскую силу добавить…

Аймик тихонько рассмеялся. Что-что, а уж к этому он готов.

Когда возвращались, у него не было никаких дурных предчувствий.

4