Энгус Уэллс - Темная магия

— Но разве вы не готовы отдать их, дабы остановить Рхыфамуна?

Туман окончательно рассеялся, обнажив ледяное голубое небо с холодным ослепительным солнцем. Лучи его проникавшие в комнату сквозь толстое стекло, лизали лицо колдуна и отражались в его умных глазах. Каландрилл кивнул.

— Ради этого — да. Но не во имя честолюбия Аномиуса.

— Ты смотришь на мир в его взаимозависимости. — Менелиан прищурился. — Как и я, и те, чью волю я исполняю. Другие же этого видеть не желают, и посему задача наша — победить их.

— Даже если, помогая нам, вы потеряете Кандахар? Колдун сухо рассмеялся и отрицательно покачал головой.

— Мне думается, что, помогая вам, я помогаю Кандахару и всему свету.

— А если о помощи твоей станет известно? — Каландрилл с любопытством посмотрел на ведуна. — Ты говорил о возмездии.

Лицо Менелиана приняло серьезное выражение.

— Истинно. Если вы не отплывете отсюда прежде, чем прибудет гонец, жизнь моя окажется в опасности. Стоит Ксеноменусу прислать приказ о вашем аресте, как я превращусь в предателя. А таких ждет только одна участь.

— Тиран жесток, — пробормотал Каландрилл.

— Да, — улыбнулся Менелиан. — Но он единственный правитель Кандахара. Без него здесь установится анархия. Без железной руки тиранов земля сия ввергнута будет в хаос. Бураш! Откажи колдуны тирану в помощи, и Сафоман эк'Хеннем возьмет Нхур-Джабаль. И что тогда? Тут же появится новый Сафоман, а потом еще один, а потом еще, и от Кандахара не останется ничего.

— Да, небогатый выбор, — согласился Каландрилл. — Нужда обязывает.

— Пока тиран — лучшая судьба для Кандахара, ежели только богам не будет угодно вмешаться, — ответил Менелиан. — Мы люди, даже те из нас, кто обладает оккультной силой. А людям свойственно ошибаться.

Каландрилл не нашелся что ответить, но это утверждение мага навело его на не совсем приятную мысль, от которой он помрачнел и обеспокоено поднес руку к губам. Менелиан заметил эту смену настроения.

— Что тревожит тебя? — спросил он.

Каландрилл ответил не сразу, с беспокойством вспоминая, что говорили Брахт и Катя, когда они входили в воды Вишат'йи. Менелиан терпеливо ждал. Наконец Каландрилл сказал:

— Ты говоришь об оккультных силах. Помнишь, я рассказывал тебе о камне Рхыфамуна?.. Давая его мне, он отметил, что во мне есть некая сила. Гадалка в Харасуле утверждала то же.

Он замолчал, заметив заинтересованный блеск глаз колдуна. Каландрилл и сам не был уверен, чего он желает больше: подтверждения или отрицания.

— И она в тебе есть? — спросил Менелиан.

Каландрилл улыбнулся.

— Когда судно вануйцев впервые близко подошло к нам, вдруг поднялся страшный шторм, — начал он почти шепотом. — А когда в Гаше на нас напали дикари, сильнейший ветер унес их лодку назад к берегу. А в Мхерут'йи я сделался невидимкой. А когда на нас напали чайпаку, то их отбросило назад. Но мне казалось, что это все — камень.

— Подобные камни могут быть проводниками таланта, — пояснил Менелиан. — Но не более того. Не обладай его хозяин определенным даром, они будут служить лишь украшением.

— Значит ли это, что я колдун? — поинтересовался Каландрилл.

Кандиец, размышляя, поджал губы:

— Есть люди, не подозревающие о своем таланте. Есть те, кто догадывается о наличии такового, но на самом низком уровне. Их больше, нежели первых. Это — гадалки, ясновидящие и другие мелкие колдуны… Во всех них в той или иной степени есть талант. Но настоящий колдун — это тот, кто изучал оккультные науки, познал свой талант в полной мере и может им управлять А это — путь длиною в годы. Годы учения и познания.

— Я ничему не учился, — заверил его Каландрилл. — Если не считать того, чему учил меня Рхыфамун — как стать невидимкой.

Менелиан вопросительно посмотрел на него, и Каландрилл отрицательно мотнул головой.

— Нет, после того как он отобрал у меня камень, я этого не делал.

— А ты попробуй. — предложил маг.

Каландрилл отрицательно замотал головой. Он не хотел экспериментировать, памятуя о встрече с Рхыфамуном, о его леденящем душу предательстве и о том, что узнал о колдовстве от Аномиуса. Несмотря на то что на Менелиана он смотрел как на друга, в глубине души он был согласен с Брахтом: клинок и мозги куда надежнее всякой магии. Колдовство не заслуживает доверия. И хотя Каландрилл не мог выразить это словами, но в глубине души он чувствовал, что недоверие происходит из разочарования в колдунах, до сих пор обманывавших его и пользовавшихся им. У него было такое ощущение, будто, признав в себе оккультный талант, он встанет на одну доску с теми, к кому питал отвращение. Однако вот он сидит и беседует с магом, каковой уже доказал им свою преданность и словом, и делом. С другой стороны, колдовство может очень даже пригодиться в их трудном предприятии. Так что он отогнал от себя сомнения и попытался настроиться на более научный лад.

Менелиан прочитал мысли Каландрилла или догадался о них по выражению его лица.

— Талант сам по себе не может быть ни добрым, ни злым, — мягко сказал чародей. — Талант существует сам по себе. Пойдет ли он на пользу или во вред, зависит от целей.

Каландрилл кивнул и медленно произнес заклинание.

Ни запаха миндаля, ни дрожания воздуха. А по лицу Менелиана он понял, что ничего не произошло, и почувствовал облегчение. Словно, сработай сейчас заклинание, он оказался бы кем-то другим, а не тем, кем себя считал.

— Видимо, — сказал Менелиан, — Рхыфамун ограничил силу камня таким образом, чтобы он только довел тебя до «Заветной книги», не больше.

— Он позаботился о себе, — горько заметил Каландрилл. .

— Это верно, — согласился ведун, — но даже в этом случае…

— Что?

Каландрилл переполошился, не зная, радоваться ему или огорчаться, однако заставил себя твердо посмотреть Менелиану в глаза.

— Если бы ты не обладал определенной оккультной силой, камень не помог бы тебе. Он оставался бы просто камнем, — осторожно сказал кандиец.

— Я знаю слова, — то ли сердито, то ли в страхе произнес Каландрилл. — Я их хорошо выучил, но они не возымели никакого действия. Что имеешь ты в виду?

— Что некоторая сила в тебе должна быть, — пояснил Менелиан. — Но она латентная и проявляется только опосредованно, при наличии магических предметов.

Каландрилл выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Брахт правильно говорит: это все колдовские загадки, — сказал он довольно резко.

— Нет, — сдержанно возразил Менелиан. — Это всего лишь предположение, основывающееся на твоих словах. Ты позволишь? Это можно установить.

— Как? — поинтересовался Каландрилл.