Роберт Сальваторе - Король-Дракон

— Поднимите парламентерский, — велел Лютиен Валлаху. Взгляд молодого Бедвира не отрывался от брата Джеймесиса, ожидая одобрения монаха. Тот возражал против того, чтобы Лютиен сам отправлялся в плавание, и его поддержали многие, включая даже Оливера и Кэтрин.

— Белый флаг с синей каймой известен даже хьюготам, — хмуро признал Джеймесис. — Это международный сигнал переговоров, хотя варвары известны тем, что пользуются им, чтобы подобраться поближе к противнику.

— Глаза этого человека такие синие! — воскликнул Оливер, самым что ни на есть удачным образом разрядив возникшее напряжение. Джеймесис и Валлах косо взглянули на хафлинга, но Лютиен и Кэтрин лишь понимающе усмехнулись. Оливер не мог разглядеть глаза варвара, впрочем, как и сосчитать весла галеры. Он вообще вряд ли видел судно, скрытое в тумане. Но как замечательно хафлинг разыгрывал свою роль! Лютиен с достаточным основанием мог назвать приятеля величайшим мастером блефа.

Спустя несколько минут флаг переговоров уже развевался на грот-мачте «Страттонского ткача». Валлах и прочие внимательно следили за действиями противников, однако, несмотря на то, что впередсмотрящие заверили капитана в том, что хьюготы находятся достаточно близко и наверняка видят сигнал, галера не изменила курса и даже не замедлила хода.

— Идут к Колонси, — повторил Валлах.

— Ну, тогда и мы за ними, — решил Лютиен.

Капитан окинул взглядом юношу и недовольно сдвинул брови.

— Вы боитесь пускаться в погоню? — спросил его Лютиен.

— Я чувствовал бы себя намного уверенней, не находись у меня на борту правая рука моего короля, — сказал Валлах.

Лютиен ответил ему сердитым взглядом.

Валлах понимал, что его простая логика жалит молодого человека, однако это еще дома не удержало его от того, чтобы высказать свое мнение.

— Если хьюготы, как мы опасаемся, являются союзниками Гринспэрроу, разве Лютиен Бедвир не станет для них ценной добычей? Мне не хотелось бы видеть ликование короля Эйвона, если Алая Тень попадет к нему в руки.

Этот аргумент уже изрядно надоел Лютиену, ему пришлось слышать его еще в Гайби, когда наконец было решено, что прежде всего нужно попытаться поговорить с хьюготами. Лютиен настаивал на том, чтобы в море вышел сначала только один корабль-парламентер и чтобы он сам находился на его борту. Но даже Кэтрин, столь преданная Лютиену, возражала, считая, что молодой человек представляет для королевства слишком большую ценность и не должен рисковать.

— Алая Тень была тем призом, которую Моркней, герцог Монфорский, хотел преподнести Гринспэрроу, — ответил Лютиен. — Именно Алую Тень пообещал в подарок зловещему королю Эйвона генерал Белсен Криг. Именно этот приз предпочитал получить герцог Принстауна Парагор.

— И все они в результате погибли, — закончил за него брат Джеймесис. — И потому вы почувствовали себя бессмертным.

Лютиен начал было возражать, но Оливер пихнул его в бок, заставив умолкнуть.

— Неужели вы не понимаете? — спросил хафлинг, становясь рядом с молодым человеком. — Да, мой иногда столь неразумный друг весьма ценен, но его ценность как раз и заключается в том, от чего вы стремитесь его защитить!

— Оливер прав, — добавила Кэтрин, внезапно превратившись в союзницу Оливера. — Если Лютиен спрячется за мантию Бринд Амора, если его алый плащ не увидят там, где это более всего необходимо, тогда весь смысл Алой Тени будет утерян.

Валлах взглянул на брата Джеймесиса и поднял руки в знак поражения.

— Не нам решать вашу судьбу, — признал монах.

— Тогда идем к Колонси, — сказал Валлах и направился к штурвалу.

— Только если вы сочтете этот курс безопасным для корабля, — резко произнес Лютиен, заставив капитана обернуться. — Я не хочу, чтобы мои слова привели к гибели корабля. «Страттонский ткач» — ваш, и только вы здесь командуете.

Валлах одобрительно хмыкнул в ответ.

— Мы знали об опасности, когда выходили в море, — напомнил он Лютиену. — Каждый человек на борту пришел сюда по собственной воле, и я в первую очередь. Как и все прочие мужчины и женщины, мы понимаем, какая угроза нависла над Эриадором, и мы готовы отдать жизнь, защищая свободу родного края. Если бы вас, друзья мои, не было на борту, я без колебаний пустился бы в погоню за галерой, чтобы настоять на переговорах, даже если бы меня поджидал весь флот варваров!

— Тогда вперед, — подбодрил его Лютиен. Валлах и брат Джеймесис, разом кивнув, удалились.

«Страттонский ткач» начал обходить галеру, поворачивая к востоку, но хьюготы работали веслами изо всех сил, так что галеон не мог перерезать им путь. Но все же они подошли к варварам достаточно близко, и флаг переговоров теперь, без сомнения, видел каждый на галере — и реакция хьюготов служила тому лучшим доказательством.

Галера ни на мгновение не замедлила ход, продолжая держать курс на юго-восток. Гигантский галеон устремился в погоню, и скоро впереди показались серые скалистые пики гор Колонси.

— Вы все еще считаете, что они надеются посадить нас на мель? — чуть позже спросил Лютиен Валлаха.

— Я полагаю, они рассчитывают на поддержку, — пояснил капитан, указывая за правый борт, где показалась еще одна галера, подходившая к острову.

— Похоже, она просто болталась в море, поджидая нас, — заметил Лютиен. — Очень похоже.

— Обычная засада, — пожал плечами капитан.

Третья галера хьюготов вскоре показалась со стороны кормы корабля, за ней появилась и четвертая. Гребцы первого судна подняли весла с одного борта, резко разворачивая корабль.

— Мы не знаем, что они собираются делать, — быстро сказал Лютиен. — Возможно, теперь, когда галера находится под защитой союзников, хьюготы согласятся на переговоры.

— Я могу лишь позволить, чтобы они подошли ближе, — возразил Валлах. — И только если они поднимут флаги согласия на переговоры.

Он окликнул людей возле катапульты, приказав им нацелить орудие на галеру с правого борта. Если начнется битва, Валлах собирался потопить ее в первую очередь, дав «Ткачу» возможность вырваться в более глубокие воды.

Лютиен не мог не согласиться с капитаном, несмотря на свое желание закончить дело миром. Он вспомнил Гарта Рогара, своего лучшего друга, хьюгота, еще ребенком выброшенного на остров Бедвидрин после кораблекрушения. Лютиен невольно стал виновником его гибели, победив великана на арене. Если бы проигравшим оказался сам Лютиен, Гахриз никогда бы не подал знака прикончить побежденного.

С точки зрения логики, в смерти Гарта Рогара не было вины юноши, но в том-то и беда, что чувство вины логике никогда не поддается.