Дмитрий Дашко - Джига с ангелом

На стенах висело много картин в толстых рамках. Они изображали сценки из давно минувшей жизни — охоту, битвы, свадьбы. На многих портретах красовался один и тот же мужчина — худой, высокий, седовласый. Похоже, кто-то из знатных владельцев пришедшего в запустение дома.

Несколько шкафов лежали на боку, образуя что-то вроде баррикады. Предметы покрывал толстый слой пыли. Ими явно давно не пользовались, и они нуждались во влажной уборке. В углах скопились горы мусора.

Наконец мы оказались в комнате, которую занимал бездомный бродяга. Широкие двустворчатые двери, ведущие в неё, были распахнуты. После забитых старомодным хламом помещений, сквозь которые нам пришлось пробиваться, эта комната казалась совершенно пустой. Ничего, кроме топчана, покрытого грязным лоскутным одеялом, и тумбочки, на которой расстелена газета, служившая чем-то вроде скатерти. На полу ковёр в восточном стиле, грязный и вытоптанный, весь в крошках — обитатель дома не знал, что на свете существует такое понятие, как чистоплотность.

— Есть здесь кто-нибудь? — спросил я, но никто не ответил.

— Возможно, он вышел куда-то, — предположила Лиринна.

— Ты ведь обещала ему деньги. Я бы в его положении с места бы не сходил, торчал как приклеенный. А этот бродит где-то. Развёл, понимаешь, свинарник.

Я сел на топчан, сложил руки на коленях. Лиринна пристроилась рядом и прижалась плечом. Слабая улыбка тронула уголки её губ.

— Знаешь, я скучала этой ночью без тебя, — призналась она.

— Мне тоже было невесело. Думал о тебе и о Крисе. Я очень боюсь вас потерять. Порой мне кажется — я недостоин такого счастья.

— Достоин, — твёрдо произнесла Лиринна и вдруг впилась в меня жадным поцелуем. Её голова оказалась возле моей груди. — Помнишь, ты хотел, чтобы время пришло поскорее?

— Помню, — едва выдавил из себя я.

— Оно пришло. Только не теряй его впустую. — Голос её звучал так радостно, что завёл меня с полуоборота.

Она улыбнулась с видом победителя.

Мне стало так жарко, что я едва не вспотел как мышь.

— Что ты делаешь… Нас могут увидеть, — шептал я, словно лихорадочный больной, а сам набрасывался с поцелуями снова и снова.

— Мне всё равно, — задыхаясь, ответила Лиринна.

Не знаю, что за безумие охватило нас в этом столь не романтическом месте, но оно продлилось достаточно долго. И всё это время нам никто не мешал. Неужели хозяин этих апартаментов оказался до такой степени деликатен? Или…

Движимый каким-то наитием, я встал с топчана, подошёл к выходу, схватился за дугообразную ручку правой двери и потянул. Она легко поддалась, практически без звука. И сразу же на меня упало что-то тяжёлое, похожее на куль с мукой. Я едва устоял, но всё же успел придержать его руками.

— Ой, что это! — испуганно вскрикнула Лиринна.

— Труп, — ответил я, осторожно опуская тело, принадлежавшее далеко не молодому мужчине, на пол. — Это тот, кого мы ждали?

— Да, — выдохнула Лиринна.

— Мы могли ждать его целую вечность.

Я рассмотрел убитого. Он был невысок, невыносимо грязен и пах, как сточная канава. Чувствовалось, что жизнь его била неоднократно.

Морщинистое простоватое лицо, большие уши, спрятанные за длинными нестриженными волосами, густые седые брови, толстые губы, ямочка на подбородке, тщедушное тельце. Давно нестиранная одежда была явно с чужого плеча. Голова болталась как тряпичная, глаза смотрели невидящим взглядом, челюсть отвисла.

— Его задушили, — сказал я после беглого осмотра. — Причём совсем недавно, незадолго до нашего прихода. Он ещё тёплый.

Я стал обшаривать труп. Увы, убийца забыл оставить свою визитную карточку.

— Жалко его, — тихо произнесла Лиринна, глядя на мёртвое тело. Глаза её потускнели. — Ему и так плохо жилось. Бедный, несчастный, никому не нужный старик.

Она задрожала. Я обнял её, успокаивающе поцеловал в макушку.

— Возможно, это был для него хоть какой-то, но всё же выход из положения.

— Будем сообщать полиции?

— Придётся, — вздохнул я. — Не хочу окончательно портить отношений с лейтенантом Колманом. Они у нас и без того неважные. — Я вспомнил моего старинного недруга Морса, который был предшественником Колмана, и усмехнулся. Тот бы меня со свету сжил, точно.

— Я пойду с тобой, — твёрдо заявила Лиринна.

Так, сейчас она включит на полную мощность упрямство. Этого добра у эльфов хоть отбавляй, у эльфиек тем более.

— Вот уж нет. Тебя я с собой не возьму: не хочу впутывать. — Я улыбнулся, обнял её и добавил: — Для тебя есть другая работа. Пройдись по оставшимся двум местам.

— Может, я всё же пойду с тобой?

— Не стоит, дорогая. Вдруг Колману вздумается нас арестовать? Тот факт, что ты будешь сидеть за соседней решёткой, не станет греть мне душу. Давай подстрахуемся. На всякий случай заскочи сегодня к Марсену.

Нашим соседом по офису был адвокат Марсен. Мы поддерживали с ним и дружеские, и рабочие отношения.

— Если Колман будет не в духе, адвокат вытащит меня из каталажки, — пояснил я.

Лиринна посмотрела на меня с испугом:

— Колман и в самом деле может так с тобой поступить?

— Я рассчитываю на его здравомыслие, однако сбрасывать с весов этот вариант нельзя. Колман — человек настроения.

Видя, что мои слова не столько утешают Лиринну, сколько льют воду на мельницу её тревоги, я добавил:

— Не волнуйся, всё будет в порядке.

Мы распрощались на выходе, затем я двинулся к полицейскому участку, в котором бываю чаще, чем хотелось.

Лейтенант Морс любил устраивать мне бесплатные экскурсии, порой затягивающиеся на несколько дней. Надеюсь, Колман ещё не успел перенять его дурные привычки.

Участок в городе отгрохали знатный. Как говорится, от всей души, а душа у нашего мэра (который и ведал всеми постройками) отличалась особой широтой. Это было вдвойне очевидно, если взглянуть на его личный особнячок, занимавший половину улицы, считавшейся одной из самых протяжённых в столице. Полицейский участок немногим уступал ему в размерах.

Первые три этажа выросли вверх, ещё один ушёл вниз, там располагалось то, что в народе принято называть каталажкой. Окна, от греха подальше, были забраны металлическими решётками. Возле железных дверей стоял постовой капрал. Он принимал решение: достойны ли вы, чтобы попасть в святая святых. Если вам везло или не везло (в зависимости от ситуации) и вы оказывались внутри, то первое впечатление было такое, словно вас по ошибке привели в сумасшедший дом. Здесь никому до вас нет дела, здесь всем на всех плевать. Тут правит бал его величество — закон. Во всяком случае так, как его понимают полицейские. Поверьте, зачастую он не имеет ничего общего с тем, что написано на бумаге.