Алексей Замковой - Унесенные магией

Выступившая в поход армия действительно внушала уважение. Марширующая по дороге, ощетинившаяся лесом копий колонна растянулась за пределы видимости. Из всех звуков вокруг остался только топот тысяч ног, позвякивание оружия, скрип кожи… И все это слилось в единый гул. Тут и там над колонной реяли флаги – большие полотнища баронских стягов и флажки поменьше, которые принадлежат вольным ротам. Пересчитав флаги, я прикинул, что в один кулак собрались дружины пяти баронов и десять рот наемников. Я припомнил как Клони рассказывал, что баронам запрещают содержать более пятисот воинов. Значит, если учесть, что какое‑то количество бойцов они все же оставили охранять свои имения, то даже так одних дружинников набиралось не менее двух тысяч, около трети из которых была кавалерия. И еще роты – около ста пятидесяти воинов в каждой. Еще почти полторы тысячи. Больше чем пол–легиона! И в замке Жилло сколько‑то, да есть… Все это вселяло в меня оптимизм и уверенность в победе. Правда, мандраж тоже присутствовал. Ведь, как‑никак, а меня ожидает первый бой. Не драка в таверне или где‑то в закоулке трущеб, а самая настоящая битва, где в поле сойдутся стенка на стенку две армии!

Мы идем бодро и уверенно. Не спеша и не скрываясь. За вчерашний день я успел отдохнуть, ни следа усталости не осталось. Иду, печатая шаг. Дополнительную уверенность мне придают надетые обновки. Еще вчера вечером Ламил объявил, что, ввиду обстоятельств, бароны выдают всем, кто нуждается, достаточную экипировку. Конечно, высказанная Ламилом оценка выданных нашему десятку кожаных жилетов с бляхами и коротких мечей была далека от восторженной, но я обрадовался и этому. Пусть, как сказал десятник, бляхи на жилете наклепаны слишком далеко друг от друга, пусть меч – «плохо сбалансированная железяка», но ведь лучше чем ничего! А купить что‑то другое я просто не успел. Единственное, что одобрил Ламил – большие прямоугольные щиты, которые даже на взгляд тяжелее и крепче наших тренировочных, и новые копья с длинными наконечниками.

Рядом идут Молин и Баин. Как и я – в новой амуниции и вполне довольные жизнью. Молин даже сумел раздобыть где‑то шлем, как и жилет – сшитый из кожи и усиленный бронзовыми бляхами. Заметив, что я на него смотрю, он поворачивается и улыбается в ответ.

— Ты где шапку достал? – ухмыляясь, спрашиваю я.

— Места знать надо, Алин. – Молин в притворном высокомерии вскидывает подбородок и пытается глянуть на меня свысока, но тут же спотыкается и, если бы не своевременная реакция Баина, растянулся бы на дороге.

— Задавака! – я рассмеялся и хлопнул друга по плечу. – Нет что б с друзьями поделился…

— Я тебе дам поносить. – подмигнул Молин. – После боя…

Мы втроем рассмеялись. Сзади, где за нами шли Ретон, Комил и Стон, видимо тоже слышавшие наш разговор, тоже раздались смешки. А вот идущий впереди Ламил среагировал по другому.

— Под ноги смотрите, недоделки! – он повернул голову и сверкнул глазами.

Мы замолчали, но все еще продолжали ухмыляться и перемигиваться. Десятник, что‑то бормоча под нос, снова отвернулся. Я расслышал только нечто вроде «молокососы».

Солнце уже перевалило через зенит, когда спереди раздался протяжный звук рога.

— Строится в две шеренги! – крикнул Лами и его голосу эхом вторили подобные команды по всей колонне.

Даже не запутавшись, мы быстро выполнили команду. Вокруг, на первый взгляд, творился сущий хаос. Но – только на первый взгляд. За десяток мгновений идущая по дороге колонна полностью преобразилась. Если бы человек мог, подобно птице, глянуть на нас с высоты, то, вместо длинной, извивающейся, повторяя изгибы дороги, змеи, он увидел бы стройные ряды прямоугольников, в которые выстроились роты и баронские дружины. Наша рота оказалась в первой линии, примерно в середине левого фланга. А наш десяток, как самый неопытный – в самом центре построения роты. Снова прозвучал сигнал.

— Бегом! – скомандовал десятник.

Не нарушая строя, за что следует выразить отдельную благодарность гонявшему нас Ламилу, мы пробежали сотню шагов и выскочили на вершину небольшой возвышенности. Снова протрубил рог.

— Стоять!

Что находится впереди – за спинами стоящих впереди мне не видно. В голове промелькнула мысль, что все это здорово напоминает творившееся в храме – толпа и вокруг сплошные человеческие тела, закрывающие тебя от окружающего и окружающее от тебя. Я приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть хоть что‑то. Частично мне это удалось. Но все же, кроме серых стен замка, да широкой, круглой башни, находящейся за ними, я не увидел ничего. Правда, на стенах что‑то поблескивало на солнце, но ни врага, ни картины жестокой битвы… Я даже почувствовал легкое разочарование.

Снова сигнал. На этот раз Ламил промолчал. Значит, рог протрубил не для нас. Слева раздался топот копыт. Значит, это рог трубил для кавалерии. Мы уже атакуем? Или всадников отправили куда‑то еще? Топот копыт донесся и справа, но приглушенно. До правого фланга ведь слишком далеко, а звуки происходящего там теряются в общем фоне ожидающей армии. Да, мы пока стоим неподвижно. Но ведь все равно вокруг что‑то скрипит, что‑то звякает, кто‑то прочищает горло или перешептывается… Большое скопление людей не просто может стоять беззвучно. Слабый ветерок донес отдаленный звук рога – это, завидев подкрепление, подают нам сигнал из замка. Наш рог ответил, но мы опять остались стоять на месте. Ждем, ждем… Сколько мы уже стоим? Солнце начинает жечь все сильнее. Жутко надоедает видеть вокруг себя одно и то же – соседних воинов. Дарен, да когда же оно начнется?!! Снова трубит наш рог.

— Шагом! – кричит Ламил и все, в пределах видимости, приходит в движение.

Наконец‑то началось! Медленно, печатая шаг, будто на том лугу под Агилом, мы идем вперед. Справа шагает Молин. Глаза сверкают, на губах змеится улыбка, которую я помню с детства – он всегда так улыбается перед дракой. За ним идет Баин. Этот, наоборот – хмурится. Лицо серьезное и на нем прямо читается вопрос «Зачем я здесь?». Слева от меня – Клони. Идет, нервно облизывая губы. По лбу стекают крупные капли пота… Он взглянул на меня и сразу же отвел глаза. Я поудобнее перехватил свое копье и уставился в спину идущего впереди. Главное – не сбиться с ритма. Не налететь на того, кто спереди и не отстать. Не нарушить строй… Спина в шаге впереди меня и чье‑то дыхание в шаге позади. И ни на полшага не выбиваться из линии своего ряда!

— Поднять щиты! – слышится откуда‑то спереди и вторит голос нашего десятника. – Поднять щиты!

Все вокруг вскидывают щиты над головой. Я немного запаздываю – щит слишком тяжел, да и отсутствие практики сказывается. Но все же успеваю. Перед тем, как синеву неба с пылающим в нем солнцем закрывает от взгляда щит, сознание успевает зафиксировать там, в небе, множество черных точек. Я успеваю… Но Клони слишком замешкался. Слева раздается негромкий, какой‑то чавкающий, звук удара. Я покосился туда – из головы Клони, почти из центра лба, вверх торчит длинная стрела с белым оперением. Она все еще мелко дрожит от удара, а Клони, выронив ставший уже бесполезным щит, медленно заваливается назад. Вокруг раздается частое постукивание – будто град бьет по крыше. Я смотрю направо, где мои друзья – Молин и Баин, укрывшись под щитами продолжают шагать. Только Молин уже не улыбается. Нет, на его лице не видно страха – просто улыбка сменилась тем прищуром глаз, который обычно не предвещает ничего хорошего окружающим. Вот что‑то ударило и в мой щит. Удар не сильный, но чувствительный. А то, что в щит ударила смерть, которая только что забрала Клони, делает его еще более чувствительным и заставляет руку дрожать. Снова удар… И еще… Я вовремя взглянул под ноги. Еще шаг – и я обязательно споткнулся бы об труп. А постукивающая в щит, будто вежливый посетитель в дверь, смерть вполне могла бы и добиться своего, если б я упал. Я осторожно, но стараясь не сбиться с темпа, переступил через лежащие на животе тело, из спину которого торчал проткнувший его насквозь наконечник стрелы. А вот еще одно тело… Не только Клони не повезло.