Кирилл Довыдовский - Каятан

– Ты же даже не предупредил, что она такая… – на лице Мика ясно читалось восхищение.

– А ты не расслабляйся.

Следующие полчаса мы потратили на прием пищи. Если у меня когда и был такой вкусный и обильный обед, то так давно, что я не помнил.

– Ну, так когда ты стала управляющей? – спросил я, отодвинув тарелки.

– В первый же день…

Мы проговорили почти два часа. Казалось бы, рассказывать-то особенно не о чем, но Аленту интересовало буквально все. Конечно, в первую очередь она должна была узнать, не обижает ли меня кто. Я опять смутился. В конце концов, нам с Миком удалось ее убедить, что мы сами кого хочешь обидим. Она отпустила нас только после заверения, что мы обязательно зайдем на ужин.

Весь день мы прошлялись по городу. Алеман был буквально завален различными мастерскими и оружейными лавками. В первую очередь нас, конечно, интересовали вторые, хотя надолго нас не хватило. Смотреть, но не покупать – дело затратное для нервов.

Потом почти с зеркальной точностью повторилась наша утренняя встреча с Алентой. Возвращаться пришлось уже затемно. Алента сделала попытку оставить нас на ночь в гостинице, но мы вырвались.

Выйдя наружу, мы неспешно побрели в сторону городских ворот. На улицах уже никого не было. Немногочисленные магические фонари центра города остались позади быстро, но и до ворот идти было уже недалеко.

– Срежем здесь, – вдруг предложил Мик.

– Да тут десять минут осталось.

– А так за пять дойдем.

– Ладно. Но если там в подворотне тебя кто-нибудь станет грабить… или насиловать, я сразу же брошусь наутек. Меня даже совесть мучить не будет.

– Да откуда в Алемане бандиты? Здесь на одного жителя трое военных. И вообще мне после Клема никто не страшен… – в этот момент в тот самый переулок, куда предлагал свернуть Мик, прошел какой-то человек – в темноте было плохо видно, но мне показалось, что он был в армейской форме. – Вот видишь, – тут же указал на него Мик, – никто не боится.

– Пойдем, – сдался я, – но только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Мы вошли в переулок; сразу стало заметно темней. Если на главных улицах какие-то окна еще светились, то здесь не было и этого.

Я примерно представлял себе путь, который нам нужно было пройти, и потому не беспокоился. Бандитам здесь действительно взяться было неоткуда. Мы сделали пару поворотов – тоже мне обрезной путь! – и подошли еще к одному. Я вдруг почувствовал какое-то беспокойство.

– Подожди, – я придержал Мика за рукав.

– Чего ты?

– Тихо, – шикнул я на него и произнес, едва шевеля губами, – там кто-то есть.

– Наверное, тот офицер, он не очень спешил, – кажется, часть беспокойства Мику все же передалась: он говорил шепотом.

Стали слышны какие-то звуки, я осторожно выглянул из-за угла. Оказалось, Мик почти угадал. За углом действительно был тот самый офицер, который прошел мимо нас несколько минут назад. Только офицер был уже не один. На него нападали сразу четверо, как водится, обряженных в черное.

От тех трех, что атаковали спереди, он, хотя и отступая время от времени на шаг или два, оборонялся очень умело, а вот четвертого, того, что стоял в тени с арбалетом, кажется, не видел. Вообще-то я бы его тоже, скорей всего, не увидел, но, едва оказавшись в переулке, мгновенно ощутил на лице холодный поток – исходящую из темного угла опасность.

Я и раньше не оставлял подобных «просветлений» без внимания а, после уроков сержанта Киото стал относиться к ним только с большим почтением. Несколько секунд внимательного взгляда помогли выявить и арбалетчика.

– Надо ему помочь, – прошептал я Мику, выглядывавшему из-за моего плеча.

– А по-моему, он и сам неплохо справляется, – в этот момент одному из нападавших удалось чиркнуть лезвием по левому плечу офицера, – хотя, может, ты и прав…

Я вытащил из-за пояса кинжал. Последний месяц он мирно лежал в тумбочке, но впервые направившись куда-то за пределы казармы, я взял его с собой. Секунду спустя я увидел, фактически – почувствовал, что стоявший в тени убийца – а для грабителей нападающие выглядели слишком организованными, – наконец решился надавить на крючок. Больше медлить было нельзя.

Высунувшись из-за угла, я бросил кинжал. И попал. Ударившись об стену, убийца повалился на землю.

Лейтенант что-то услышал, и ему пришлось потратить мгновение, чтобы бросить взгляд через плечо. Не знаю, увидел ли он что, но заминка не прошла безболезненно. Его опять ранили, на этот раз в ногу. Стало понятно, что долго ему не продержаться.

Метнувшись к телу убитого, в переулок, я выдернул из его ножен короткий меч: такой же, как и у остальных нападавших. К сожалению, от удара о землю разрядился арбалет. Иначе можно было бы сразу вывести из строя еще одного.

– Перезаряди арбалет, – шепнул я Мику, который уже был рядом со мной. Сам я решил попробовать помочь офицеру.

Четвертый убийца занимал позицию немного в стороне от места схватки, потому для остальных мое появление стало сюрпризом. Я старался двигаться как можно тише.

Тренировки под руководством сержанта Киото научили экономнее расходовать силы. Если раньше, чтобы ускориться, мне приходилось выплескиваться полностью, то теперь мое сознание всегда находилось в гармонии с телом. Конечно, при таком неполном погружении в саабат – так Киото называл состояние сосредоточения – не могло быть и речи, чтобы отразить хотя бы один удар такого мастера, как сержант, но зато над всеми остальными я мог бы иметь значительное преимущество в скорости никак не менее получаса.

И этим преимуществом я мог воспользоваться в любой момент. Саабат становился такой же важной и естественной частью меня, как потребность и возможность дышать.

Я думал, что с этими тремя придется повозиться, но оказался не прав. Все кончилось на удивление быстро. К ближнему убийце удалось подобраться бесшумно, и это решило исход поединка. В первый же удар я вложил максимум силы. Еще через секунду щелкнула арбалетная тетива, и противник остался только один. Его прикончил сам пострадавший. Несмотря на полученные ранения, он оставался боеспособной единицей.

– Надо бы вас перевязать, – обратился я к офицеру. Он был молодой и с внимательным взглядом.

Я быстро разорвал снятый с трупа плащ и начал перевязывать лейтенанта: удалось разглядеть знаки различия. Мик в это время обшаривал неподвижные тела… Мародер. Он ведь не видел раньше трупов. Для меня это был уже не первый раз, а держался я с трудом.

Лейтенант молчал, разглядывая нас. Наверное, был удивлен нашим невеликим возрастом, или просто радовался, что остался жив. Ему еще и повезло: из трех ран серьезной оказалась только одна – вторая, в руку.