Элеонора Фролова - Дитя двух миров

Я выронила бокал, который держала в руках. Бокал упал на стол, но не разбился — металлический потому что. В горле застрял горячий комок. Немая сцена называется.

Дети смотрят на мир совсем другими глазами — не так, как взрослые. Для детей всё просто: если рядом с ними мужчина и женщина, которых явно что-то связывает (а это ведь видно и без хитрой магии), значит, это мои папа и мама. Это только потом дети узнают, что в жизни не всё так просто… И Шепоток наверняка увидел тонкие нити, соединяющие меня и Хрума, и сделал вывод — такой, который показался ему единственно правильным. В другой ситуации я бы искренне порадовалась такому открытию моего сына (незримые для обычных людей нити между мужчиной и женщиной означают, что они любят друг друга), но сейчас… Ведь эххи не врут — что ответит Хрум? Он скажет правду, и этим сделает Шепотку больно! Господи, что же мне делать?

— Папа, почему ты молчишь?

«Хрум, любимый, — мысленно заклинала я, — ну соври, ну что тебе стоит? Ведь ты же сам говорил, что ради меня ты нарушил бы этот ваш дурацкий запрет насчёт нельзя убивать жителей других миров, а сейчас тебе не надо никого убивать — тебе надо спасать! Спасать — и кого? Маленького ребёнка, который счастлив, а после твоих слов может стать несчастным! Хрум, миленький, ну соври, ну пожалуйста! Когда-нибудь потом, когда будет можно, мы с тобой расскажем ему всю правду, а сейчас соври! Хрум! Умоляю тебя — соври!!!».

Я видела, что рыцарь колеблется — его лицо было растерянным. Боевой маг присел на корточки перед Шепотком, осторожно обнял его за плечи и заглянул в глаза. Шепоток ждал.

«Хрум, соври!!!! Если ты сейчас скажешь правду, я тебя возненавижу!!!»

— Малыш, — голос рыцаря дрогнул, — ты действительно сын этого мира, в твоих жилах течёт эххийская кровь. Я теперь всегда буду рядом с тобой и с твоей мамой, потому что я вас обоих люблю. Но я…

Я закрыла глаза — не хочу я видеть того, что будет дальше…

Герцог не договорил — он прервался на полуслове, а я кожей почувствовала: вокруг нас творится что-то недоброе. Я поспешно открыла глаза и не поняла, что случилось.

Свет померк — солнце, заслонённое чем-то тёмным и очень большим, больше не било в окна избушки мага Причесаха, стража Рощи Порталов. Уютный домик содрогнулся, стены пошатнулись, заскрипели брёвна, трущиеся друг о друга.

А снаружи часто и гулко захлопали широкие кожистые крылья, словно там металась целая стая гигантских летучих мышей. Знакомый звук — я его уже слышала…

«Горгульи? — подумала я. — Или… Неужели драконы?!».

Глава 11

Темнота, и в этой темноте кто-то словно проводит мне по лицу мокрым полотенцем. С усилием разлепляю глаза.

Надо мной склонился Хрум, вот только я скорее догадалась, что это он, чем узнала его. Рыцарь выглядел ужасно: весь в крови, ожог во всю щёку, спалённая борода, от одежды одни обгорелые лохмотья. Ну да, он же дрался без доспехов, в чём был, вот и… Хотя магия — это дело такое, тут и кольчуга не сильно поможет. Влажного полотенца не было — де Ликатес привёл меня в чувство ладонью. Ладонь у него тоже была в крови, но, похоже, в чужой — в какой-то зеленоватой. Наверно, это кровь этих, которые на нас напали, — ихор называется. А где… Где мой Шепоток?!

Приподнимаюсь на локтях — локти скользят по ещё горячей золе. Хрум помогает — поддерживает меня за плечи. Пошатываясь, встаю, машинально отряхивая грязные джинсы. Оглядываюсь — картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Или первый день после Апокалипсиса…

Вместо весёлых зелёных деревьев, подступавших почти вплотную к избушке лесника, — голые обожжённые стволы, торчащие, словно обугленные кости — ни веток, ни коры. Тунгусский метеорит упал — тьфу ты, чушь какая в голову лезет…

Между домом и выгоревшей опушкой Рощи Порталов — бесформенные кучи чего-то непонятного. Ну да, это ведь искромсанные трупы нападавших — оба мага дрались умело и яростно. А потом тут прошёл огонь — типа лесного пожара, — и хорошенько всё поджарил. От самого домика Причесаха, где совсем ещё недавно мне было так хорошо и уютно, осталась лишь груда обгорелых брёвен, поверх которой валялись закопченные чешуйки астральной змеи, похожие на большие чёрные подносы, — остатки рухнувшей кровли.

Возле руин я заметила две фигуры в тёмных плащах и непроизвольно дёрнулась, но Хрум успокоил:

— Это маги Гильдии Стражей, — сказал он хрипло. — Эх, если бы они прибыли чуть-чуть раньше…

Мы подошли ближе к неподвижным чёрным фигурам, и я увидела накрытое плащом тело, лежавшее возле них на засыпанной пеплом земле. Из-под плаща торчала окровавленная волосатая нога в грубом башмаке и очень хорошо мне знакомая тёмно-седая шевелюра.

— Причесах… — прошептала я.

— Он жив, — надтреснутым голосом проговорил де Ликатес, — он только тяжело ранен. Доблестный страж был рядом с твоим сыном, на которого был направлен удар.

— И он будет жить, — заговорил один из тёмных плащей, — но пока эту Рощу будет охранять другой страж.

— Хрум, — выдавила я, отводя взгляд от израненного лесника, — где мой сын?

— Его унесли, — тихо ответил рыцарь, и я увидела в его серых глазах боль и чувство вины. — Нападение было слишком внезапным…

…Стена рухнула — к счастью, наружу, в не внутрь дома, — и я увидела совершенно бредовое зрелище. От опушки леса к нам валила (шла? ползла?) целая толпа змееподобных тварей. Я их узнала — это были древесники, одним из которых так аппетитно поужинал Кост-а-Лом, когда мы с ним отправились в поход против Окостенеллы. Душители тянули к нам свои ручонки и шипели как целая куча горячих сковородок, на которые плеснули холодной водой. А над разваливающимся домом Причесаха кружили нечты.

Их было штук шесть, но казалось, они заполнили всё небо — каждая тварь имела по пять голов, оснащённых клыкастыми пастями: сплошная стоматологическая реклама. Тела у них снизу походили на змеиные — ряд продолговатых щитков, — только змейки эти немногим уступали по размерам (каждая была с бегемота, не меньше, и это не считая хвоста) той, чья чешуя пошла на крышу нашего коттеджа. Непонятно, как такие уродины могли держаться в воздухе — короткие крылышки этих гибридов многоглавой ящерицы и дирижабля выглядели нелепой фантазией обкуренного дизайнера.

— Летучие гидры! — выкрикнул Причесах, и я уловила в его голосе не то чтобы страх, но некоторую опаску и явное уважение.

Так вот вы какие… Помнится мне, мой типа муж, дракон Костя, имел с вами тёрки, и потом едва дополз до своего горного замка — Ослабелла его еле-еле откачала. Но предаваться воспоминаниям мне было некогда: нас атаковали одновременно с воздуха и с земли.