Джон Толкиен - Дети Хурина

Однако ж и разбойники уже поняли, что гонится за ними некий неутомимый преследователь, обнаружить которого они никак не могут, но и оторваться от него не удается; и забеспокоились они.

Вскорости после того, как и опасался Белег, орки перешли Бритиах; Хандир Бретильский, собрав все силы, что только смог, дал им отпор, и те прошли через Переправу Тейглина на юг, ища поживы. Многие лесные жители вняли совету Белега и загодя отослали женщин и детей просить убежища в Бретиле. И они, и их сопровождающие спаслись — миновали Переправу вовремя; однако вооруженные мужи, что шли следом, столкнулись с орками и потерпели поражение. Нескольким удалось прорубиться сквозь строй врагов и добраться до Бретиля; многих перебили либо захватили в плен; орки же добрались до хуторов, разграбили их и сожгли. А затем, не мешкая, повернули вспять, на запад, к Тракту, ибо не терпелось им вернуться на север с добычей и с пленниками.

Но дозорные изгоев вскорости о них прознали, и хотя до пленников разбойникам дела не было, при мысли о награбленном добре одолела их жадность. Турин считал, что опасно обнаруживать себя перед орками, не узнав прежде, велика ли их численность; но изгои не желали к нему прислушаться, ибо в глуши лишены были самого необходимого, и некоторые уже жалели, что выбрали Турина вожаком. Потому, взяв с собою единственного спутника именем Орлег, Турин отправился проследить за орками; а командование отрядом поручил Андрогу и велел ему схорониться понадежнее и не покидать укрытия до его возвращения.

Орочье же воинство оказалось куда многочисленнее отряда изгоев, однако ныне орки оказались в землях, куда нечасто дерзали заглядывать; и знали они также, что за Трактом лежит Талат Дирнен, Хранимая равнина, на которой несут стражу дозорные и разведчики Нарготронда; и страшась опасности, не теряли они бдительности, и лазутчики их шныряли между деревьями по обе стороны от шагающего строем войска. Вот так Турина с Орлегом и обнаружили: трое дозорных натолкнулись на них, когда те скрывались в засаде, и хотя двоих они убили, третий сбежал, вопя: «Голуг! Голуг!» — так называли они нолдор. Сей же миг орки наводнили лес и принялись бесшумно его прочесывать, высматривая и вынюхивая тут и там. Турин же, понимая, что на спасение надежды нет, решил по крайней мере обмануть орков и увести их подальше от укрытия своих людей; и по крикам «Голуг!» догадавшись, что враги страшатся лазутчиков Нарготронда, он вместе с Орлегом поспешил на запад. Погоня устремилась за ними, и, как бы они ни петляли и ни запутывали след, в конце концов выгнали их из-под прикрытия леса, и оказались они на виду, и попытались пересечь Тракт, и Орлег рухнул, пронзенный множеством стрел. Турина же спасла эльфийская кольчуга; один скрылся он в чаще по другую сторону от Тракта, и благодаря проворству и ловкости ускользнул от врагов, и далеко углубился в незнакомые ему пределы. А орки, опасаясь, что эльфы Нарготронда, чего доброго, поднимут тревогу, перебили пленников и поспешили прочь, на Север.

Когда же минуло три дня, а Турин с Орлегом все не возвращались, кое-кто из изгоев решил, что пора бы покинуть пещеру, где отряд прятался, однако Андрог с ними не соглашался. А пока спорили они, нежданно-негаданно возникла перед ними одетая в серое фигура: наконец-то отыскал их Белег. Он шагнул вперед и показал им пустые ладони, давая понять, что безоружен, но изгои в страхе повскакивали с мест, и Андрог, зайдя сзади, набросил на него петлю и затянул ее, обездвижив ему руки.

— Если гостям вы не рады, так надо караулить зорче, — промолвил Белег. — Отчего встречаете вы меня так? Я пришел как друг и ищу друга. Нейтаном, как я слышал, вы его зовете.

— Его здесь нет, — отозвался Улрад. — Но откуда бы тебе знать это имя? — Разве что долго выслеживал ты нас.

— Долго, еще как долго, — подтвердил Андрог. — Вот — тень, что неотступно нас преследовала. Теперь мы, верно, узнаем доподлинно, что ему надо. — И приказал он привязать Белега к дереву рядом с пещерой, и, туго стянув ему руки и ноги, изгои принялись его допрашивать. На все их расспросы Белег отвечал одно и то же:

— Друг я вашему Нейтану с тех самых пор, как впервые повстречал его в лесах; он же в ту пору был малым ребенком. Ищу я его лишь из любви и несу ему добрые вести.

— Давайте убьем его и избавимся от соглядатая, — в сердцах объявил Андрог; и глянул он на могучий лук Белега и возжелал завладеть им, ибо был лучником. Но те, что не вовсе ожесточились сердцем, возразили, и сказал ему Алгунд:

— Глядишь, вожак еще возвратится — то-то пожалеешь ты, коли узнает он, что разом лишили его и друга, и добрых вестей.

— Не верю я басням этого эльфа, — возразил Андрог. — Он — лазутчик дориатского короля. А ежели и впрямь пришел он с вестями, пусть перескажет их нам; а мы уж сами решим, стоит ли оставлять вестника в живых.

— Я дождусь вашего вожака, — промолвил Белег.

— Значит, стоять тебе здесь до тех пор, пока не заговоришь, — объявил Андрог.

И подстрекаемые Андрогом, изгои оставили Белега привязанным к дереву без воды и пищи, а сами сидели рядом, и ели и пили; но он не сказал им более ни слова. Когда минули так два дня и две ночи, разбойники преисполнились ярости и страха, и не терпелось им уйти; теперь большинство готово было убить эльфа. С наступлением ночи все они столпились вокруг пленника, и Улрад принес головню из костерка, разведенного у входа в пещеру. В этот самый миг возвратился Турин. Неслышно приблизившись по обыкновению своему, он остановился в тени позади круга людей и в свете головни разглядел изможденное лицо Белега.

Словно стрела ударила ему в грудь и, как если бы в разгар зимы нежданно-негаданно наступила оттепель, за много лет невыплаканные слезы выступили на глазах его. И метнулся он вперед, и подбежал к дереву.

— Белег! Белег! — закричал он. — Как оказался ты здесь? И почему стоишь так?

Сей же миг перерезал он путы, и Белег рухнул ему на руки.

Когда же Турин выслушал все, что сочли нужным рассказать ему его люди, вознегодовал он и опечалился; но поначалу занимался он только Белегом. А выхаживая друга, сколько хватало умения, задумался Турин о своей лесной жизни, и обратил свой гнев на себя самого. Ибо изгои нередко убивали чужаков, ежели заставали их поблизости от своего логова либо устраивали на людей засады, и Турин тому не препятствовал, и зачастую сам дурно отзывался о короле Тинголе и о Серых эльфах, так что и его вина была в том, что видели в них врагов.

— Жестоки вы были, — горько сказал он своим людям, — и жестоки без нужды. Никогда доселе не мучили мы пленников; но к этой орочьей забаве привела нас сама наша жизнь. Беззаконны и бесплодны были все деяния наши, служили мы лишь самим себе, да растравляли ненависть в сердцах наших.