Марк Хелприн - Зимняя сказка

– Я – Винни Тотмул. От лица духовенства, мэра и начальника полиции позвольте поздравить вас с прибытием в наш замечательный город. Не берите сдачу деревянными монетами, не путайтесь с женщинами дурного поведения и не путайте раковину с унитазом.

Питеру Лейку нравилась его новая профессия. Он постоянно учился чему-то новому, работы было хоть отбавляй, да и денег она приносила куда больше, чем профессия механика. Он освоил законы механики, воровское искусство и ряд странных навыков, присущих болотным жителям. Питер Лейк был молод и достаточно свободен и потому не мог нарадоваться красоте этого огромного города. Он был уравновешен и доволен своей жизнью. Он созерцал смену времен года, смотрел на красивых женщин и внимал поразительной бесконечной опере, действие которой происходило на улицах города.

Все изменилось в одночасье в ту самую ночь, когда они собрались в «заварочном чайнике» под рекой Гарлем и Перли Соумз объявил о том, что он собирается уничтожить всех обитателей болота, начиная с женщин и детей. Питер Лейк понимал, что, если он попытается переубедить Перли, тот просто-напросто прикончит его на месте. Единственное, что он мог сделать в этой ситуации, – предупредить Хампстоуна Джона о готовящемся нападении, чтобы Куцые получили такую трепку, после которой никогда уже не решились бы сунуться в Бейонн-Марш или в Ньюарк-Медоуз.

Именно так он и поступил. Когда сотня Куцых тихо подплыла на своих каноэ к тонувшему в тумане поселку болотных жителей, там стояла полная тишина. Уже не таясь, Куцые взяли в руки оружие, будучи уверенными в том, что не встретят здесь ни малейшего сопротивления. Однако в следующее мгновение откуда ни возьмись появилось множество болотных жителей, посиневших от холода. Одни поджидали Куцых под водой, дыша через тростниковые трубочки, другие прятались в норах, вырытых в песке, или таились в зарослях рогоза. Не меньше дюжины болотных обитателей выехали из-за укрытия на першеронах и скаковых лошадях. Они вмиг смели боевые порядки Куцых, со свистом разрезая воздух своими страшными мечами. Кони топтали огромными копытами бандитские лодки, женщины и дети, вооруженные пиками, преследовали и добивали раненых врагов на суше. Объятые ужасом Куцые Хвосты пытались бежать по мелководью, но их быстро настигали на быстрых каноэ и на взбивавших мутную пену конях болотные жители.

Ромео Тэн, Блэки Уомбл, Дорадо Кейнс и еще девяносто четыре Куцых Хвоста были убиты. Несчастный Сесил Мейчер, которому еще не исполнилось и двадцати, не послушался Питера Лейка, приказавшего ему находиться рядом, и припустил что было сил в направлении облачной стены. Всадник, вооруженный мечом, хотел было снести ему голову, но Питер Лейк вовремя успел издать принятый у болотных обитателей характерный свист, и тот тут же повернул коня, предоставив беглеца собственной судьбе. Тот продолжал нестись вперед, и вскоре его навсегда поглотила колышущаяся облачная стена.

Сумевший сохранить свое обычное спокойствие Перли Соумз (которому, видать, суждено было погибнуть вовсе не от рук охотников за моллюсками) обратил внимание на странный эффект, произведенный свистом Питера Лейка. Он тут же понял, что на Питера Лейка никто даже и не думает нападать, и в следующий миг исчез в бурных водах потока, отходившего от основного русла Килл-Ван-Кулл.

Удрученный Питер Лейк вернулся в город (вид бурых утесов городских зданий несколько успокоил его) и стал наблюдать со стороны за тем, как Перли Соумз сколачивает новую банду. Вскоре тот набрал новую сотню безликих энергичных воинов, которые были столь же испорченными, одержимыми и безжалостными, как и породившая их эпоха.

Автомобили, битком набитые бандитами, остались далеко позади. Белый конь совершал немыслимые скачки, подолгу не касаясь своими копытами земли. Питер Лейк привык к болотным лошадкам с их прыгучим аллюром на мелководье, однако они не могли идти ни в какое сравнение с этим замечательным белым жеребцом, который и сам поражался своим способностям, о которых совсем недавно даже не подозревал. До того как он сбежал от хозяина и встретился с Питером Лейком, он не мог скакать с такой же прытью. Его узловатые колена и могучая грудь горели огнем. Он несся на юг с немыслимой скоростью. Преодолевал одним махом полквартала и с каждым новым скачком исполнялся новых сил. Он с легкостью перемахивал через перекрестки, забитые повозками, на лету находя свободное место и опускаясь точно на него, с тем чтобы продолжить свой бег. Когда они оказались на людных улицах деловой части города, конь в очередной раз поразил Питера Лейка. Весь квартал к северу от Канал-стрит был запружен транспортом и людьми. Поняв это, конь громко заржал, оттолкнулся от мостовой и, взмыв в воздух, перелетел над изумленными толпами на другую сторону квартала, опустившись на углу Лиспенард. Он едва удержался на ногах, однако к тому времени, когда они увидели перед собой покрытые инеем деревья Бэттери, он совершал подобные прыжки уже без всякой боязни.

Питер Лейк спешился и пошел рядом с донельзя смущенным белым конем, старавшимся не смотреть на своего нового хозяина, которому еще никогда не доводилось видеть столь красивое животное. В коне его поражало все: темные, широко расставленные глаза, нежные розоватые ноздри, выражение, отдаленно похожее на грустную улыбку, благородная осанка и широкая грудь, какую можно увидеть разве что на бронзовых монументах, высокие, заостренные чувствительные уши, которые во время прыжков он прижимал к голове, пышный хвост, ягодицы, похожие на пару белых яблок.

– Кто ты такой? – изумленно спросил Питер Лейк.

Конь обернулся и внимательно посмотрел ему в глаза. Внутри у Питера Лейка все похолодело – во взгляде коня ему открылись бесконечные глуби, казавшиеся туннелем, ведущим в какой-то иной мир. Эта красота и глубина темных и совершенно невинных глаз говорили ему о чем-то почти неведомом этому миру, о том, что всегда было и всегда будет. Питер Лейк коснулся мягкого носа жеребца и обхватил его морду руками.

– Хорошая лошадка, – сказал он.

Животное оставалось совершенно безмятежным, и от этого Питеру Лейку почему-то стало грустно.

Люди, с которыми познакомился Питер Лейк в эту пору своей жизни, так же как и он, были беглецами, снедаемыми голодом, палимыми пламенем и раздавленными масштабами этого гигантского города. Питеру Лейку было уже за тридцать, но только теперь он узнал о том, что эти неведомые ему прежде одинокие мятущиеся души порой находили успокоение и утешение друг в друге. Между заледеневшими деревьями гулял холодный ветер, они же продолжали смотреть друг другу в глаза. Город исчез, обратился в безмолвную, занесенную снегом бескрайнюю пустошь. Странное чувство стало овладевать Питером Лейком. Он различил в глубине этих темных бездонных колодцев еле уловимые золотистые искорки, которые увлекли его за собой и увели в неведомые чудесные дали.