Татьяна Гуськова - Не ходите замуж за дракона

  - Да точно девица, вон косища какая! И в юбке она.

  - Так это, я как-то в столице был, так туда послы приезжали из какого-то государства, так там все в юбках и платьях, даже мужики, тоже с косами ходят, а на голову надевают маленькое такое ведерко.

  - Врешь поди.

  - Нет, что вы! Сам видел!

  - И коза с ними, смотрите. Она-то зачем?

  - Так это. Припасы для дракона, чтоб мяско свеженькое было, тепленькое.

  - Да нет! - возразил кто-то. - Это ж единорогова баба. Дракон с собой вон девку возит, а единорог - козу.

  Волшебный зверь тоже видимо прислушивался, потому что запыхтел от обиды. Видя, что ее возлюбленный чем-то недоволен, Лилия-Ромашка подскочила и, жалобно блея, принялась его утешать.

  - Вот видишь, что я говорил! - довольно воскликнул кто-то из всадников.

  До замка мы добрались быстро. Ральф с Валатом сразу хотели тащить единорога к матушке, но Грэйн заявил, что она уже спит, время позднее, а дивному зверю перед визитом к даме не помешало бы привести себя в порядок.

  Однорогий смутился, а по замку забегали слуги, готовя ванну и торжественный ужин.

  Перед едой освежиться решили все, даже рыцари. Один я неряхой останусь, потому что достаточной емкости для меня не найдется, можно было слетать поискать какую-нибудь речку или озеро, но плечо побаливало, да и устал я за сегодня. Ничего, я и так чистый, вот только ранку немного залижу.

  Через некоторое время все собрались в большом зале. Единорог вновь блистал белоснежной шерстью, Мелфа принарядилась в красивое темно-синее платье с розовыми бантами по подолу, наверное, из запасов хозяйки замка, впрочем, смотревшееся на ней, как на корове седло. Обычные простые наряды, шли девице гораздо больше. Мелфа даже Лилию-Ромашку вымыла, и вплела козе в кудряшки на спине разноцветные ленты. Облаченные в торжественные одежды рыцари перестали походить на беженцев. Кроме нас за большим столом сидели еще какие-то люди, те, что побогаче одеты, поближе к хозяину замка, те, что победнее, подальше, а некоторые и вовсе за отдельным столом у входа.

  - Счастлив лицезреть вас в своем замке! - поднял первый кубок хозяин дома, когда все расселись за столом.

  Мы все присоединились. Не пили только коза, да единорог, решивший воздержаться от алкоголя.

  Все выпили и приступили к трапезе.

  - Отец, - обратился к Грэйну старший из сыновей. - Я хотел тебя спросить.

  - Спрашивай.

  - Что ты делал в лесу?

  - Охотился.

  - Значит, пока матушка болеет, ты развлекаешься охотой!

  - Не тебе судить о моих делах. Но раз ты хочешь ответа. Я отправился вечером на охоту, чтобы порадовать твою матушку, пожелавшую отведать отварной зайчатины.

  Смущенный Валат опустил голову.

  - Прости отец.

  Но Грэйн не удостоил сына ответом. Больше никто не решился нарушить молчание во время трапезы, все сосредоточено жевали. Я быстренько сгрыз кабанчика, снаружи он был жестковат, но зато щедро посыпан приправами, а внутри с кровью. Эх, не умеют здесь готовить. Толи дело когда Мелфочка берется готовить кабанчика... Он становится таким нежным, что тает во рту. Мясо чесночком нашпиговано, а уж корочка... Отломишь ее, хрустящую, аппетитную, а над мясом пар белый. Но что-то слишком часто в последнее время я стал вспоминать о кулинарных талантах своей временной жены. Запив наперченное мясо ведерком вина, я принялся осматривать зал. Потолки здесь были пониже, чем в башне великана, зато обстановка богаче: стены закрывали разноцветные стяги, крепившиеся к щитам, украшенным разными гербами. То ли это были щиты поверженных хозяевами замка противников, то ли их друзей, не знаю, но смотрелось красиво. Ниже, там, где стяги заканчивались, висел еще ряд щитов, на этот раз деревянных, к этим были прибиты головы разных животных: медведей, оленей, кабанов... Я вздрогнул, наткнувшись на стеклянный взгляд мертвой драконьей головы. Бедный мой сородич. Тут же, рядом с запыленной черной головой несчастного убиенного, привиделась моя собственная, через мгновение к ней добавилась единорогова, а потом и Мелфина...

  - Дракон! Проснись!

  - А! Что? Где? - я вскинулся, собираясь бежать, хватать, спасать, но это оказался всего лишь Ральф. Часть факелов в зале потушили, слуги убирали посуду и объедки со столов, ужинавшие разошлись, остались только Грэйн и наша компания.

  - Ты задремал.

  - Извините.

  - Ничего. Идем, я покажу, где вы с единорогом можете переночевать.

  - В конюшне что ли?

  - Вы обижаете меня, сэр Дракон! - выпрямился хозяин замка. - Я никогда не держу гостей в конюшне. Вам будет предоставлен для ночлега малый зал. Кровати вашего размера в замке, извините, нет. Но пол устелют коврами и шкурами.

  - Благодарю, - я церемонно поклонился. Грэйн ответил не менее церемонно.

  Небольшой зал, куда отвели нас с однорогим и козой, оказался больше моей пещеры. Лилия-Ромашка принялась играть на натертом полу: разбежится, плюхнется на живот и едет. Пытавшийся ее приструнить единорог ничего не добился, только в пыли извалялся, несколько раз сбитый катящейся козой. Он возмущался, стучал копытцами, но Лилия-Ромашка кокетливо моргая, его не слушалась. Так бы всю ночь продолжалось, если бы я раздраженно не рявкнул. Тут же воцарились тишина и покой.

  - Это вам, - я протянул рогатому две шкуры, присвоив себе все остальное.

  - Это нечестно! - возмутился единорог. - Почему так мало! Давай поровну!

  - А разве не поровну? Одна тебе, другая - Лилии-Ромашке, - свив из ковров и шкур гнездышко, я улегся, пытаясь поудобнее устроить дергающее плечо.

  - Но...

  - Если тебе что-то не нравится, попробуй, отними.

  Рогатый со вдохом расстелил обе шкуры. Коза тут же плюхнулась так, что заняла обе.

  - Но-но! Подвинься!

  - Она коза, а не лошадь. Ты попроси получше. Лилия-Ромашка, подвинься мол.

  - Кстати, имя какое дурацкое! Лилия-Ромашка! Какой болван мог так назвать козу?!

  - Ты, - я зажал морду лапами, чтобы не захохотать в голос, ведь весь замок перебужу. Еле-еле справился с собой.

  - Что я? - не понял однорогий.

  - Ты ее так назвал. А поскольку ты очень тепло с ней общался, то мы подумали, что ты знаешь, что говоришь, вот и стали ее так называть за тобой.

  Однорогий застыл с открытым ртом.

  - Я?!

  Лилия-Ромашка утвердительно заблеяла, повольготнее разваливаясь на шкурах. Единорог хоть и вредный был, но отнимать шкуры у женщины не решился - стал устраиваться на холодном полу.

  - На уж, - я вытянул из собственного ложа ковер и протянул ему. - От сердца отрываю.

  - Спасибо, благороднейший наш.

  - Да, я такой.