Маргарет Уэйс - Кузница души

— Вдова Джудит? — резко переспросил Рейстлин. — Кто такая Джудит? И что ты имеешь в виду — сидеть с ней, когда у нее были эти припадки? А вы с отцом на что?

Карамон нервно заерзал на своем сиденье.

— Это была тяжелая зима, Рейст. Тебя не было. Отцу надо было работать. Когда дом фермера Седжа замело метелью, и я не мог у него работать, я стал помогать в конюшнях, кормить лошадей и убирать навоз. Мы пробовали оставлять мать одну, но… ну, в общем, это было плохой идеей. Однажды она уронила горящую свечу и даже не заметила. Дом чуть не сгорел. Мы старались, как могли, Рейст.

Рейстлин ничего не сказал. Он сидел, храня угрюмое молчание, злясь на отца и брата. Им не следовало оставлять ее на попечение незнакомых людей. Он и на себя злился. Ему не следовало покидать мать.

— Вдова Джудит очень милая, правда, Рейст, — начал Карамон, защищаясь. — Маме она нравится. Джудит приходит каждое утро, помогает маме одеться и причесывает ее. Она напоминает ей поесть, и потом они шьют или что–то еще вроде этого. Джудит много с ней говорит и не дает ей отключаться и погружаться в эти припадки. — Он беспокойно посмотрел на брата. — Извини, я хотел сказать, трансы.

— О чем они разговаривают? — спросил Рейстлин.

Карамон выглядел испуганным:

— Не знаю. Обычная женская болтовня, думаю. Я никогда не слушал.

— И как же мы платим этой женщине?

Карамон ухмыльнулся.

— Мы не платим. Вот что хорошо, Рейст! Она делает это просто так.

— С каких это пор мы живем на милостыню?

— Это не так, Рейст. Мы предлагали платить ей, но она отказалась взять деньги. Он помогает людям, потому что этого требует ее вера — эта новая религия в Гаванях, о которой мы слышали. Бельзориты, или что–то вроде этого. Она одна из них.

— Мне это не нравится, — сказал Рейстлин, мрачнея. — Никто ничего не делает просто так. Интересно, чего она добивается?

— Добивается? Чего она может добиваться? Не похоже, чтобы у нас дома хранились сокровища. Вдова Джудит — просто добрая женщина, можешь ты в это поверить, Рейст?

Видимо, Рейстлин не мог, так как продолжил задавать вопросы.

— Как вы нашли эту «добрую женщину», братец?

— Вообще–то это она нашла нас, — сказал Карамон после минутного раздумья. — Она постучалась в дверь однажды и сказала, что слышала, что наша мать нездорова. Она знала, что мы, мужчины, — Карамон произнес это слово с ноткой гордости, — должны работать, и сказала, что будет только рада присмотреть за мамой, пока нас нет. Она сказала, что она вдова, что муж ее давно умер, а дети выросли и уехали куда–то. Ей самой было одиноко. А Старший Жрец Бельзора повелел ей помогать людям.

— Кто это — Бельзор? — подозрительно спросил Рейстлин.

К этому времени даже Карамон потерял терпение.

— Во имя Бездны, я не знаю, Рейстлин, — сказал он. — Сам ее спроси. Только постарайся быть милым с ней, хорошо? Она была очень добра к нам.

Рейстлин не потрудился ответить. Он снова погрузился в раздумья.

Он и сам не знал, почему это так его расстроило. Возможно, это всего лишь из–за чувства вины за то, что он покинул мать и позволил незнакомой женщине войти в их дом. Но все же что–то еще казалось неправильным. Карамон и отец были слишком простодушны, слишком готовы поверить в добрые намерения других людей. Они оба могли быть обмануты с легкостью. Никто не стал бы тратить время на заботу о другом, если бы не ожидал что–то получить взамен. Никто.

Карамон посылал брату беспокойные, взволнованные взгляды.

— Ты не сердишься на меня, Рейст, правда? Извини, что я нагрубил тебе. Просто… ну, ты же еще не знаком со вдовой, и…

— А ты, похоже, подрос, братец, — прервал его Рейстлин. Он не хотел больше говорить о Джудит.

Карамон приосанился.

— Я вырос на четыре дюйма с осени. Отец замерил мой рост у косяка. Я теперь выше всех наших друзей, даже Стурма.

Рейстлин уже заметил. Он не мог не заметить, что Карамон больше не был ребенком. За эту зиму он превратился в симпатичного молодого мужчину — крепкого, рослого для своих лет, с копной кудрявых волос и широко открытыми, невыносимо честными карими глазами. Он был добродушным и обаятельным, вежливым со старшими, веселым и компанейским. Он от души хохотал над любой шуткой, даже если шутили над ним. Его считала другом вся молодежь города, от сурового и замкнутого Стурма Светлого Меча до малышей фермера Седжа, которые дрались друг с другом за право прокатиться на широких плечах Карамона.

Что касается взрослых, то соседи, особенно женщины, жалели одинокого паренька и наперебой приглашали его разделять обеды и ужины с их семьями. Учитывая, что Карамон никогда еще не отказывался от бесплатной еды, он был самым откормленным парнем в Утехе.

— Есть какие–нибудь вести от Китиары? — спросил Рейстлин.

Карамон покачал головой:

— Нет, ничего. Мы уже год о ней ничего не слышали. Как ты думаешь… я имею в виду… Может быть, она умерла?

Братья обменялись взглядами, и сходство между ними, обычно незаметное, стало просто очевидным. Оба покачали головами. Карамон рассмеялся:

— Хорошо, значит, она не умерла. Тогда где она?

— Соламния, — сказал Рейстлин.

— Что? — Карамон был потрясен. — Откуда ты знаешь?

— А куда еще она могла отправиться? Она ищет своего отца, или по крайней мере его семью, ее родственников.

— Зачем бы они ей понадобились? — удивился Карамон. — У нее есть мы.

Рейстлин фыркнул и ничего не сказал.

— Она вернется за нами, это точно, — убежденно сказал Карамон. — Ты пойдешь с ней, Рейст?

— Может быть, — сказал Рейстлин. — После того как пройду Тест.

— Тест? Вроде экзаменов, которые устраивает отец? — начал возмущаться Карамон. — Не решишь один вшивый пример, и тебя отправляют спать без ужина? Так можно и с голоду помереть! И зачем вообще арифметика нужна воину? Фьюить!

Карамон хлестнул воображаемым мечом по воздуху, пугая лошадь.

— Эй! Ой. Извини, старушка Бесс. Думаю, мне пригодится уметь считать, чтобы подсчитывать головы всех гоблинов, которых я убью, или знать, сколько кусков пирога отрезать, но это и все. Мне уж точно ни к чему все эти умножения и деления, и прочее.

— Тогда ты вырастешь невежей, — холодно сказал Рейстлин. — Как овражный гном.

Карамон хлопнул брата по плечу.

— Мне все равно. Ты можешь умножать и делить за меня.

— Придет время, когда меня не будет рядом, Карамон.

— Мы всегда будем вместе, Рейст, — благодушно ответил Карамон. — Мы близнецы. Ты нужен мне для умножения. Я нужен тебе, чтобы присматривать за тобой.

Рейстлин вздохнул, сдаваясь. Это было правдой. «И это вовсе не так плохо, — подумал он. — Сочетание силы Карамона с моими мозгами…»