Алексей Глушановский - Сердце вьюги

— Ты конкретней говори, — вперил в картинно замолчавшего Стаса тяжелый начальственный взор Серпенцев…

— Да так… Подумалось мне, что есть в наших сказках одна похожая особа… Вот только обычно она не одна ходит, а с дедушкой… Судя по описаниям — могучим стариком в красной, белой или синей шубе и с посохом, способным вызывать лютые морозы… напомнить, какая температура у нас стоит последнее время?

— Ой…!!! — тихо протянул Квашенников, догадавшись куда клонит Ломакин.

— Вот только Снегурочки с дедом Морозом нам для полного счастья и не хватало… — мрачно протянул Серпенцев. — а ведь и следы… Что по снегу, как по паркету ходит… — все в тему!

— Я что-то не совсем понимаю, — осторожно произнес Игнатьев. — Какая Снегурочка, какой дед Мороз, вы о чем вообще! Даже если окончательно впасть в детство, то я еще с детского сада припоминаю, что Снегурочка, — дама весьма фигуристая, и вполне совершеннолетняя — такую с подростком не спутаешь, а Дед Мороз — дарит детишкам подарки, а не морозит насмерть бандитов, и не рубит мечем непонятных личностей с вертикальными зрачками!

Крашенников криво усмехнулся, разворачиваясь к своему подчиненному. — А вот тут ты не прав, Рома. Это в современных рассказах она совершеннолетняя. А вот если припомнить сказки века хотя бы девятнадцатого, — не говоря уже о более ранних, — то там Снегурочка — как раз таки девочка-подросток, лет тринадцати-четырнадцати. Да и дед Мороз, — отнюдь не тот добрый дедушка, что дарит на Новый Год подарки. Обычно, он как раз таки, не раздачей хорошим детишкам подарков занимался, а наоборот, наказанием всяких провинившихся личностей. Отголоски этого даже и сейчас сохранились. Ту же сказку 'Морозко' вспомни… только не адаптированный вариант, а изначальную версию.

— И еще предмет для раздумья: — Посерьезнев добавил Серпенцев. — Мне тут припомнилось… Повыяснять конечно надо, но если я все правильно помню, согласно некоторым легендам века шестнадцатого, Мороз — не даритель новогодних подарков, тем более, что Новый Год тогда в сентябре отмечали, а охранник, что защищает людей от злых сил, что вырываются на свободу в самые темные зимние вечера. И вооружен он был не только посохом, но и ледяным мечом… недаром, при Наполеоновском нашествии, да и других войнах, его 'генералом Морозом' прозвали.

— Б…!!! — кратко выразился Бехметьев. — Так вы что, серьезно эти сказки рассматриваете?

— А что, не сказки, по-твоему, то чем мы до этого занимались? — Усмехнулся Серпенцев. — Скажи тебе кто до 'дела Давыдовых' что существует семейка, о которой достаточно только подумать, чтобы ей навредить, как сразу в шашлык превратишься, — ты бы поверил?

— Ну, так то ведь маг… Из другого мира… А тут, — сказки какие-то!

— Ну, если учесть, что в эти сказки до двадцатого века верила целая куча народу, да и сейчас еще можно найти тех, кто их истинность не отвергает, — то почему бы и нам не поверить? Не преумножайте сущности, — как сказал один английский философ. А если учесть, что все имеющиеся факты неплохо укладываются в данную теорию, то я готов признать существование хоть Бабы-Яги, хоть Кощея со Змеем Горынычем!!! Кстати, — вы обратили внимание, какой на дворе месяц стоит?

— Ну, декабрь… — с некоторым сомнением в голосе протянул Андрей.

— Вот! — наставительно поднял палец майор. — Вон оно что, Михалыч, — подражая известному из телепередач нестандартному фрезеровщику, протянул он. — Как по-твоему, не слишком ли много совпадений? Вот и подумай об этом!

— Это все конечно интересно, — вновь вмешался в разговор Квашенников. — Однако, давайте все же не будем столь сильно уклоняться от фактов. По ним же у нас есть только то, что подозреваемой в убийстве Оценщика и его людей при помощи неизвестного экстрасенсорного воздействия, является некая длинноволосая блондинка, предположительно в возрасте около четырнадцати лет. Кроме того, имеем два трупа в средневековой одежде и доспехах с колото-резанными ранами и вертикальными зрачками.

Это все! А наши догадки, они к делу не относятся. И помещать их туда, я считаю, было бы нежелательно. — Он внимательно оглядел свою команду. — Думаю, все понимают, что будет, доложи я наверх, что основными подозреваемыми в деле о групповых убийствах у нас являются Снегурочка с Дедом Морозом. Уверен, что в таком случае, следующее совещание у нас произойдет вовсе не в этом кабинете, да и главным на нем буду не я, а дюжие доктора с добрыми глазами. Так что, товарищи, большая просьба, относительно наших догадок — держать их при себе.

Глава четвертая

Ученик десятого класса

Отец спрашивает сына:

— Что сегодня было на уроках?

— Hа химии изучали взрывчатые вещества.

— А, что завтра будете делать в школе?

— В какой школе, папа?

Просто анекдот

Рау старательно заплетал боевую косу, пальцы заучено двигались, перебирая пряди волос, и вплетая между ними заостренные наконечники стрел, а его мысли витали вокруг недавних событий. Воина альфар все больше и больше беспокоило собственное психическое состояние. Полученная в результате допущенной при вхождении в Ольгин сон ошибки психотравма, наконец-то прекратила прогрессировать, однако и восстановления привычного эмоционального барьера, на что эльф очень надеялся, пока не происходило. Да и уровень сознания вместе со скоростью мышления продолжал оставаться на прискорбно низкой отметке. Дошло до того, что при общении с Ольгой, он регулярно проигрывал два спора из трех, попадаясь в элементарнейшие логические ловушки.

Так больше продолжаться не могло и Рау видел только один выход из сложившегося положения. Ему необходимы были тренировки. В идеале, — постоянное и мощное давление на психику, направленное на его подавление, противостоя которому он мог бы восстановить свой психоэмоциональный барьер. Рау искренне надеялся, что вслед за реанимацией прискорбно ослабшего и, практически, совсем исчезнувшего, привычного для любого из его расы барьера, начнется и восстановление изменившегося сознания.

Таким образом, первой задачей он наметил для себя улучшение собственного психического здоровья. Метод был прост. Как он знал, благодаря полученной от Ольги информации, человеческие подростки, на которых он был внешне похож, крайне не любили, когда кто-либо из их сверстников резко отличался от общей массы. В этом случае, как он знал, такому смельчаку, обычно устраивали так называемую 'травлю', что практически по всем параметрам и соответствовала типичным приемам активного психодавления. То есть, было именно тем лекарством, что и требовалось для Рау.