Антон Орлов - Искатели прошлого

Газета чуть не выскользнула из рук. После сытного обеда (женщина из соседнего дома принесла пирожков с мясом и рисом, а за что, Залман так и не смог вспомнить) его клонило в сон, глаза слипались.

На второй полосе речь шла о воспитании подрастающего поколения и о недавней драке между пламенными легионерами и юными менеджерами. Естественно, легионеры побили менеджеров. Господин Никес выражал по этому поводу возмущение и озабоченность. Госпожа Одис, отвечая ему в хладнокровно-иронической манере, советовала не накачивать панику и не делать из детских игр социальную драму.

А Лидия в той драке не пострадала? Если она тоже там оказалась, наверняка ей досталось больше всех.

На залитой лунным светом заснеженной улице было пусто, характерный шум мордобоя доносился из переулка. Секунду поколебавшись, Залман свернул туда. Все равно торопиться некуда, дома его никто не ждет.

Четверо избивают пятого. Тот пока еще держится на ногах, но видно, что вот-вот упадет, и тогда его будут долго и остервенело пинать. Без шапки, длинные темные волосы разметались, на лице блестит черная в лунном свете кровь — и все-таки это Лидия Никес. Неумелые попытки блокировать удары: так защищается человек, которому кто-то когда-то между делом показывал какие-то приемы.

Четверо принадлежали к той породе людей, которую Замлан не любил. Они всегда нападали стаями — как правило, на одиночек, глумились над жертвами и трусливо удирали от опасных противников. Когда Залман с такой дрянью сталкивался, в нем просыпался воспитанный Лесом инстинкт охотника.

После выстрела двое бросились наутек. Третий замешкался (то ли неопытный, то ли слишком пьяный), Залман врезал ему ногой по пояснице, он упал на четвереньки и проворно пополз за угол. Четвертый неподвижно лежал на утоптанном, в переливающихся алмазных блестках, снежном насте, мохнатая черная куртка усиливала его сходство с убитым животным.

— Пойдем, — Залман повернулся к пострадавшему, держа револьвер наготове и прислушиваясь: вдруг те вернутся? В прошлой уличной стычке его самого чуть не подстрелили. — Я провожу тебя до больницы.

— Спасибо. Идемте отсюда скорее, а то вас привлекут за убийство. Он не шевелится.

— Черт с ним. Если что, Трансмать меня прикроет. Меня зовут Залман, я из Трансматериковой.

— А меня теперь зовут Лидия Никес. По-моему, ты мне снишься.

— Это ты мне снишься.

Они стояли в потоке лунного света, ночная танхалийская улица перестала притворяться настоящей — просто угловатые куски темноты, а он-то принимал их за дома…

— У тебя лицо в крови, — напомнил Залман, понимая, что в этом сне бесполезно искать больницу.

— Еще бы. То, что от меня осталось, подняли из пропасти только на второй день. Он плакал, когда это увидел. Он решил, что это было самоубийство.

— А это не было самоубийство?

— Случайность. Ты же знаешь, какие там тропки, даже для кесу опасно. Там был куст, прямо на отвесной стене, свисал из трещины. Не знаю, как мне удалось за него ухватиться — наверное, сработал инстинкт самосохранения. Охрана до меня почти добралась, но им мешал скальный козырек. Похоже, меня отбросило порывом ветра немного в сторону, в тот день был шквалистый ветер. Одна из них — помнишь, та, которая красила шерсть на лице в синий цвет и носила на шее маленький нож из клыка саблезубой собаки, с золотой рукояткой…

— Иссингри.

— Ее спустили на веревке, и она стала раскачиваться, как маятник, отталкиваясь от скалы, постепенно увеличивая амплитуду. Еще немного, и она бы до меня дотянулась, но тут корни куста начали рваться. Прямо какая-то мистика… — Лидия растерянно обхватила руками плечи. — Этот несчастный куст с четверть часа выдерживал мой вес, и в самый последний момент… Такое впечатление, словно кто-то обрывал ему корешки один за другим. Все вокруг меня поехало, а дальше ничего не помню. Наверное, от шока у меня еще в воздухе сердце остановилось.

— Ты ведь опять живешь, — неловко напомнил Залман.

— Но мне так и не удалось прожить ту жизнь до конца. Хотя, с другой стороны, лучше уж детство в супермаркете, среди коробок с товаром и накладных, чем те отношения… Сейчас со мной ничего такого произойти не может, кому нужна тихая некрасивая девушка?

— Повторяешь прежнюю ошибку. Помнишь наши споры? Не надо подменять внутренние перемены внешними. А я, между прочим, сейчас сплю у себя на балконе… — Залман спохватился. — Ты ушел… ты ушла из супермаркета, где тебя можно найти? Давай встретимся и поговорим после того, как оба проснемся.

— В том-то и дело, что ты бодрствуешь только во сне, а когда ты просыпаешься, ты засыпаешь по-настоящему.

Нарастающий грохот заглушал слова Лидии и заставлял ходить ходуном пронизанную лунным светом пустоту.

— Залман, самое главное! Мне ведь все-таки удалось утащить это и спрятать. Там серпантин, погоню видно издали. Ясно было, что мне от них не уйти, поэтому я… — удары по барабанным перепонкам, и не разобрать, что она говорит. — Как иголка в стогу сена, никто не найдет…

Залман вздрогнул, кресло отозвалось скрипом. И угораздило же уснуть после обеда на солнцепеке! Теперь голова тяжелая, затекшее тело в липком поту, да еще грохот — кто-то колотит во входную дверь.

Пошатываясь, налетая на мебель, Залман потащился в прихожую. Его дверь — не барабан, неужели они этого не понимают?

На площадке стояли две летние фрейлины в платьях с вышитыми гладиолусами (у одной желтые, у другой розовые) и диадемах с подвесками-камеями, изображавшими Сандру в профиль. Летняя госпожа хочет видеть господина Ниртахо. Немедленно. В глазах у обеих сквозило раздражение оттого, что пришлось долго ждать и громко стучать, но они были хорошо вышколены и разговаривали с фаворитом Властительницы с подобающей любезностью.

Поездка до резиденции Летней госпожи на полуострове Касида заняла около двух с половиной часов, а потом была пешая прогулка через парк, над которым сверкали яркой мозаикой и позолотой все восемь башен Летнего дворца. В гуще зелени пряталось множество павильонов, среди них были и мраморные ротонды с колоннадами, и покрытые резьбой лакированные деревянные беседки, и сооружения сплошь стеклянные, неприятно напоминающие "Изобилие-Никес", но Сандра встретила Залмана не в павильоне, а посреди громадного розария, расчерченного каменными дорожками на квадраты. Фрейлин Властительница отослала и, оставшись с Залманом наедине, негромко сказала:

— Мне нужна твоя помощь.

— Кошка или перекидник? — осведомился он, нисколько не удивившись.

— То есть? — ее взгляд стал озадаченным.