Карина Демина - Наша светлость

Если что-то из сказанного мной не совсем тебе ясно, то не стесняйся задавать вопросы дяде или Урфину. Также не мешало бы, чтобы кто-то из них помог тебе провести встречу. Я ничуть не сомневаюсь в твоих способностях, но лишь хочу обеспечить тебя хоть какой-то поддержкой.

Впрочем, главы гильдий куда более здравомыслящие люди, нежели дамы из комитета.

И раз уж вновь зашла речь о них, то не волнуйся о деньгах. Я приказал Макферсону отныне прекратить отчисления Благотворительному комитету и предоставить суммы, уходившие прежде им, в полное твое распоряжение. Пожалуй, этот приказ он исполнит с радостью…»

Граница затрещала и разорвалась с натужным дребезжащим звуком. И Кайя отложил перо.

Спустя мгновение, которого хватило, чтобы убрать недописанное письмо в шкатулку, затрубили рога. Вот надо же было на ночь глядя… неймется Мюррею.

Рокот барабанов поторапливал.

То тут, то там раздавались резкие свистки сержантов. Лаяли приблудные псы. И шлюхи спешили покинуть солдатские палатки, унося с собой котлы с недоваренной кашей. Обоз суетливо отползал за шеренгу костров, хотя особой надобности в том не было.

А дождь унялся, все радость.

Прояснившееся небо было бледно-лилового цвета, с тонкими полосами облаков. Крупная луна спустилась к самым древесным вершинам. И зыбкий свет ее искажал мир. Дальний берег стал будто бы ближе, а река — уже. Слоны же, наступавшие боевым клином, виделись вовсе огромными.

Неторопливая походка их, сам вид, величественный и ужасающий, приводил людей в трепет.

— Пехоту к берегу… Пращники — цепью. Лучники тоже. Взять масло и горючие стрелы.

Величие величием, но, если Мюррей рассчитывает на победу, ему придется повозиться.

— Цепи волоките…

Земля на берегу все еще мягкая. Конница увязнет. Да и вряд ли рыцарское копье уязвит зверя. Кайя видел переднего самца. Его огромные бивни, загнутые книзу, были укреплены шипастыми кольцами. Хобот скользил по-над водой, словно животное прислушивалось к реке, выискивая путь. Вздрагивали уши, чересчур короткие для такой громадины.

Уши — определенно слабое место.

Болезненное.

На спине слона возвышалась узорчатая беседка, но разглядеть людей, в ней сидящих, было невозможно. Скорее всего — четверо. Лучники. Метатель копья.

Вскинув хобот, слон заревел. И на голос его лошади отозвались безумным ржанием.

Своевременно. Значит, прав был Кайя, когда решил не использовать конницу.

Цепи с шипами уже пластали по берегу, протягивая меж осклизлых кольев, спеша убраться до того, как слоны выйдут на мелководье. Вспыхнули сторожевые костры, щедро политые маслом. И сырое дерево трещало, дымило, наполняя воздух едкой гарью. Дым стлался по воде, укрывая тени лодок. Лишь мерный всплеск весел выдавал их присутствие.

Слоны — прикрытие.

Пехота уже частью на берегу. На месте Мюррея Кайя высадил бы ее раньше и в стороне от дозоров. А затем, сконцентрировав внимание противника на таранном прорыве, добил бы ударами по флангам.

— Целиться в беседку. В шерсть. В уши.

Хорошо, что дождя нет… Животных было жаль. Почему-то Кайя всегда было больше жаль животных, чем людей. Возможно, потому, что люди знали, на что идут.

Слоны подобрались совсем близко.

С бурой шерсти их лилась вода. Мягкие ступни месили прибрежную грязь, и земля всхлипывала, словно от боли.

Раздались свистки.

И первые стрелы вспороли воздух. Огненные черточки на лиловом небе… жаль, что такое не нарисуешь углем, а с красками Кайя никогда не пробовал. Может, стоит? Стрелы увязли в шерсти, не причинив вреда. Но слоны замедлили движение.

Погонщики торопили их.

И Кайя ломотой в затылке ощутил приближение чужой волны. Но удара не последовало. Мюррей остановил замах, и волна рассыпалась туманом. Барьер его остановил… приостановил. Белая мерзость, видимая лишь Кайя, уверенно продвигалась к рядам лучников, уговаривая их отступить.

Держаться!

Держались. И Кайя, собрав посеянный Мюрреем ужас, вернул его. Не людям — слонам.

Белой поземкой под тарелкообразные ступни. Иллюзией огня, который вырывается с насиженного места и обволакивает кожу, взбираясь выше и выше…

Отчаянно заревел и метнулся влево молодой самец, сталкиваясь с другим животным, едва не опрокидывая и раня длинными шипами на бивнях.

Огонь погас, остановленный чужой волей.

…хороший ход. Молодец…

…спасибо…

Кайя ответил на послание прежде, чем сообразил, что произошло.

Мюррей заговорил с ним?

…ты ответил?

…извини.

…за что? О, вижу пращников. Масло и огонь?

…Да. Пехота уже на берегу?

…Да. Ждешь?

…Конечно.

…Кайя… почему ты не отвечал раньше?

Глиняные горшочки с конопляным маслом летели с куда меньшей изящностью, нежели стрелы, но главное, что в цель. Они лопались с оглушительным хрустом, но Кайя подозревал, что слышит этот звук лишь он.

…Кайя?!

…я не слышал.

…в прошлом году? И весной тоже? Ллойд писал, что звал, но в ответ ты ударил. Он решил, что ты не желаешь говорить, а ты просто никого не слышал?!

…только сейчас. Тебя. Впервые.

Слоны остановились.

Самое время дать приказ лучникам, но Кайя медлил.

И передний зверь, чей хобот был расписан белыми спиралями, качнул головой и поклонился. А затем медленно, точно не веря в происходящее, попятился.

…нам надо встретиться. Пожалуйста, не отказывай. Я знаю, что ничего не исправить, и ты вправе на нас злиться. Но прими хотя бы помощь.

…не понимаю, но буду рад тебя увидеть.

…тогда завтра? В полдень.

«…Сердце мое, сейчас произошло кое-что донельзя странное, чему у меня нет объяснений. Завтра мы с Эдвардом встречаемся, но не для поединка. Я не уверен, что подобные встречи приняты, и понятия не имею, как себя вести.

Он считает себя в чем-то виноватым, но я так и не понял, в чем именно.

В любом случае я буду счастлив увидеть Эдварда хотя бы затем, чтобы поблагодарить за два года спокойной жизни. Вспоминаю, как он учил нас верхом ездить. Урфин желал сразу и непременно галопом, а мне было страшно упасть, потому что конь казался огромным. Я обеими руками вцепился в гриву и никак ее не отпускал. А Эдвард объяснял, что так я все равно не удержусь, только, падая, руку вывихну… Отец решил бы проблему одним подзатыльником.

Эдвард первый, кто заговорил со мной. Или, как я понял, первый, кого я услышал. Остальные, с кем я встречался, тоже пытались, но я молчал. Более того, в ответ ударил. Я помню, мне показалось, что меня пытаются взломать, и не сдержался, ответив почти в полную силу, тем самым нагляднее некуда продемонстрировал собственное уродство.