Всеволод Мартыненко - Собачий Глаз

— Пойнтер, ты? — с недоверием откликнулся Джинго. — Разбогател, что ли, так, что не узнать?

Имя прозвучало, значит, полдела сделано. Теперь они меня признают, несмотря на здоровые глаза и гладкое лицо.

— Не переставляй поговорку с ног на руки, Джинго. Это ты меня сначала не узнал, а уж потом я разбогатею, если повезет. Правда, пока так выходит, что скорее за Последнюю Завесу схожу, как вот она, — я кивнул через плечо на темноэльфийскую диву.

Сказать, что их любопытство было вежливым, значит сильно погрешить против истины. Парни вылупились на нее, как младенцы на ярмарочного фигляра. Хирра недовольно фыркнула мне в спину. Любопытствующие опасливо отпрянули.

Молчание нарушил опять Берт.

— Что-то, прости старика, высокородная барышня на мертвяка не слишком схожа.

— Да и как ты рожу без денег поправил, тоже интересно, — встрял Мортимер Четыре Фаланги.

— Способ простой, — я вытащил из-за спины Меч Повторной Жизни. — Признаете эту цацку?

И положил Реликвию на стол перед ними. Точно так же, как недавно к эльфи, носы всей компании потянулись к клинку. Сперва доперло до Дьякона Джека — он и прозвище свое получил за религиозность:

— Оборони тебя боги, Пойнтер! Это же Третья Реликвия!

Пока доходило до остальных, он припомнил еще кое-что:

— Постой, говорили, что ты Седьмую спер и Гатуканское кладбище разгромил!

— Эту тоже, — успокоил я однополчанина. — И нам еще Пятую брать, если я ничего не путаю.

От такого святотатства Дьякон был готов отрубиться и сползти под стол. Остальные оказались не в лучшем состоянии. Лично я после такого усомнился бы в собственной вменяемости. Только Мортимер продолжал гнуть свою линию:

— Так как насчет поправки увечий?

— Да запросто, — отвечаю. — Попроси хоть кого взять меч и перезагрузить тебя на три точки с полным сбросом. Слова я скажу.

Физиономии вокруг стола понимающе заухмылядись. На фронте все, кроме рейнджеров под заклятием, имели отношение к боевым кадаврам. Тут я их и добил.

— Вот только перед этим надо голову кому-нибудь срубить. Как я Лансу давеча.

Лица ветеранов сурово вытянулись.

— Ты говори, да не заговаривайся, Собачий Глаз, — веско уронил Костлявый Патерсон, до сих пор молчавший, как рыба. — Что у вас там с Лансом вышло?

— То и вышло, что он меня втемную подписал мышом под смертью бегать. Чтобы вот ее замочить, — я опять мотнул головой на серолицую за плечом. — И через то на прочих охотников до чужих жизней выйти. По наводке Нохлиса-мертвовода.

При этом имени все пятеро недовольно заворчали. Похоже, хотя бы дослушают меня до конца.

— Ланс и вас всех хотел на линию поставить. Чтобы Охотничьему Клубу зубы обломать о старую фронтовую кость.

— Дело ясное, что дело темное, — оборвал мои излияния Патерсон, подняв вверх трехпалую клешню. — Ты давай по порядку излагай.

События трех предшествующих суток уместились в десяток минут обстоятельного рассказа. Парни надолго притихли. Первым молчание решился нарушить Костлявый. Пожевал губами, сглотнул, достал трубку и, обстоятельно набивая ее ядреной огрской махоркой, спросил:

— Так что ж теперь? — и раскурил, пыхнув едким дымом.

Что-то часто стали ко мне обращаться с подобными вопросами. Дескать, решай, а мы в сторонке постоим, посмотрим. Но Патерсон, по крайней мере, ни под какую клятву не подведет. Хватит с меня клятв пока...

— С Охотничьим Клубом надо кончать. И дело это наше, больше некому. Ланс был прав. Хотя бы в этом.

— Этой мерзости больше не должно быть! — резко подтвердила мои слова Хирра. Даже слишком резко, на мой вкус. Ребят аж передернуло. И следующие слова Костлявого Патерсона прозвучали не менее жестко:

— Чем ты сам теперь лучше Ланса?

— Тем, что озвучил все это. — Право на такой ответ я заслужил немалой ценой. — Любой из вас может отказаться, в обиде не буду.

— А что! — неожиданно пришел мне на помощь Морт. — Дело того стоит! Заодно и себе кое-что поправим! Голов-то богатеньким поганцам на дармовщинку нарубить можно будет — на всю Меканскую Бригаду!

Лучше бы он промолчал. Уж больно скользкая это тема. Как объяснить им, что сила Меча не стоит цены, которую за нее платят, когда впереди столько дармовых жизней Охотников? Попробую с другого конца зайти.

— Меч придется вернуть. Еще до начала операции. Иначе в Храм не пройти, после двух похищений там сейчас стража на ушах танцует!

— Ага, значит, тебе можно, а нам — обломись? — не слезал со своего рогача Четыре Фаланги. — Прав Джинго, высоковато ты занесся!

— Не гони, Морти, — одернул приятеля Берт. — И правда, Пойнтер, нехорошо выходит...

— Деньги на восстановительные операции получат все выжившие. Семьям погибших — премии, — я полуобернулся к Хирре, требуя согласия.

Она как-то странно посмотрела на меня, но подтвердила:

— Деньги будут у всех. Сколько понадобится.

— Выживших? — цепко глянул на меня Патерсон. — Значит, выживших...

Увядший было Мортимер приободрился. Но Костлявый тут же срезал его на лету под самый корень:

— А хоть бы и так. Не наша это вещь, Реликвия. Неверная. Я бы дареной жизнью жить не смог. Тебя, Пойнтер, судить не стану, то твоей да Лансовой совести дело. И высокородную барышню тоже — не ее воля была. А нам лучше от Меча того подальше держаться.

Дьякон Джек быстро-быстро закивал в знак согласия. Будь в его власти, он даже не дышал бы в сторону реликвии. Из чувства глубокого благоговения.

— Как насчет оружия? — с привычной расчетливостью селянина справился Коровий Дядюшка. — На таких, как охотнички эти, боюсь, наших заначек не хватит. Если они хоть в треть ее сбруи снаряжены...

И кивнул на Хирру. Навешано на ней, действительно, было куда больше, чем даже в звездный час ее последней охоты. Ну так полноправный Охотник — противник посильнее, чем загнанный в угол горожанин. Получилось, что темной эльфи и выпало отвечать:

— Оружия тоже будет достаточно. Моя игровая комната к вашим услугам. — На непонимающие взгляды парней она смущенно хлопнула себя кончиками пальцев по губам, хихикнула и поправилась: — Можете называть ее арсеналом. Разницы никакой.

— О, тогда повоюем! — оживился Джинго. — Если там все игрушки на такой манер... — и взглядом обшарил высокородную с ног до головы. На мой вкус, слишком подробно. Вообще похоже, что носительница снаряжения занимала его куда больше, чем все ее оружейные прибамбасы, как бы изящны и смертоносны те ни были.

Мне-то какое дело? Но что-то неожиданно кольнуло, словно между мной и темноэльфийской дивой протянулась незримая нить, прикосновение к которой постороннего отзывалось неприятным чувством. Наверное, это клятва так действует...