Артем Каменистый - Девятый

Спустился вниз. Попугай, согнанный при карабканье на дерево, тут же вернулся на законное место – передвигаться самостоятельно он теперь считал ниже своего достоинства.

– Так, зеленый, готовься – если что, придется быстро сматываться: мы выходим к людям.

Выбравшись из лесу, медленно направился к деревне, всем своим видом демонстрируя, какой я положительный и безобидный, – вдруг сторож в щелочку поглядывает, поглаживая ложе взведенного арбалета. Подойдя ближе, заметил новую деталь: ворота подпирала увесистая палка. Вроде бы так раньше в деревнях делали, когда дома никого не оставалось… хотя и не уверен. Это что получается: все здешнее население куда-то дружно убралось?

Остановившись в нескольких шагах от ворот, деликатно кашлянул, подсказывая вероятным наблюдателям, что готов к диалогу. Ввиду странностей с овладением местным языком, я мог им сказать лишь то, что услышал от попугая. Не думаю, что фразы вроде «Плевки ходячие» помогут в налаживании дружеских отношений, – вот и пришлось прибегать к неопределенным звукам, провоцируя на ответ. Тишина. Вздохнув, прибегнул к помощи русского языка:

– Здравствуйте! Я – мирный путник! У вас не найдется несколько миллиграммов изотопа криптона восемьдесят шесть и чего-нибудь пожрать?!

Опять тишина. Они надо мной издеваются, что ли? Или заманивают? Или побежали в амбар за бочкой с изотопами? Зеленый тоже решил внести вклад в диалог и зловеще предложил:

– Предадим всех огню?

– Потише ты – сила сегодня не на нашей стороне! Хотя идея мне понравилась…

Попугай, видимо, сочтя мои слова сигналом к началу атаки, взлетел, исчез за частоколом. Реакции на этот авианалет не последовало – я уже не верил, что в деревне имеется хоть одна живая душа.

Ворота оказались не заперты – я раскрыл их легко, но с жутким скрипом: наверное, даже на побережье было слышно. Никто на шум не появился – все так же тихо.

Осторожно вошел, огляделся – ничего нового не усмотрел. Те же домишки-сараи, одинокая курица и классическое деревенское амбре – запахи сена и навоза.

«Хозяин, здесь никого нет! Ура! Мародерство форева! Хватаем все, что унесем, – и ходу, пока нас не застукали!»

Придерживая жабу за поводок, неспешно обошел деревню по периметру. Никого не встретил, если не считать той самой курицы-одиночки, проворно умчавшейся от меня за угол. Частокол цел – ни брешей, ни перекошенных бревен. Избы, несмотря на темный цвет стен и теса на крышах, оказались новыми – просто древесина чем-то обработана. Явно не заброшенные, хотя и несовременной конструкции, – слишком низкие; далеко распластавшиеся скаты опускаются почти до земли, образуя навесы для поленниц; стены засыпаны по самые окошки. Окошки, кстати, затянуты мутной пленкой неизвестного происхождения – стекла или слюды нигде не заметил.

Наконец решился заглянуть в первый дом. Отличий от встреченной ранее хижины нашел немного – внутри так же пусто. Голые топчаны из небрежно отесанных расколотых бревнышек; столы из такого же материала; печи из камней и глины, без дымоходов; потолки черны от сажи. Никаких признаков еды и ценных предметов – даже разбитого горшка не нашел.

В остальных домах дела обстояли аналогично – пропавшие жители, похоже, утащили с собой абсолютно все. В сараях дела ничем не лучше: я нашел там лишь навоз, солому и сено – ничто из этого богатого списка мою жабу не соблазнило. Вот так облом…

Из ценного имущества здесь остались лишь дома и частокол… ни то, ни другое мне даром не нужно. Деревню обнесли подчистую. Ни малейших следов паники или спешки – здешние куркули медленно, без суеты, погрузили все материальные ценности на телеги и уехали, оставив меня ни с чем. Они не на поля свои уехали – они вообще уехали. Не верю, что после такого решат вернуться. Ждать их бессмысленно…

Хотя кое-что они все же для меня оставили. Оглядевшись, заприметил ту самую курицу – глупая птица бродила возле колодца, время от времени что-то поклевывая. Мой вчерашний ужин состоял из поджаренных лягушек, сегодня на завтрак было то же самое с десертом из жимолости – после первой пробы ягод негативных последствий не последовало, вот и решился. С меня такой диеты хватит: этим вечерком полакомлюсь курятиной…

При моем приближении птица насторожилась и отошла в сторону, уступая дорогу. Но я подкорректировал курс, продолжая идти на сближение. Курица оказалась не столь уж безмозглой – быстро сложила два плюс два и с паническими воплями принялась спасаться от преследователя. Ну а я начал за ней гоняться, позабыв про все остальное, в том числе и про бдительность, – в очередной раз сглупил.

Когда мне после долгих и героических усилий удалось загнать паникующую птицу в угол между домом и сараем и я уже почувствовал во рту вкус хорошо прожаренной куриной грудки, за спиной лязгнули металлом и как-то нехорошо всхрапнули – почти как тот медведь перед атакой.

Голова тут же услужливо нарисовала хреновый образ: ко мне подкрадывается окровавленный топтыгин с железными когтями и титановыми клыками.

Похолодев, обернулся, инстинктивно отступая вслед за курицей, – все в ту же ловушку из стен. Черная лошадь с белым длинным пятном на голове – храпела, надеюсь, она. В седле – всадник: коренастый мордатый мужик с небрежно обрезанной бородой, топорщащейся над опущенным нижним забралом. Раз имеется забрало (даже два – они будто пасть образуют: даже зубы стилизованные имеются), то, само собой, есть и шлем – основательная железная полусфера. И вообще много чего имеется: сложное металлически-кожаное сооружение, прикрывающее все тело; кольчужная юбка из больших колец, свешивающаяся ниже; огромное толстое копье со зловещим крюком ниже наконечника, удерживаемое в вертикальном положении. И очень недобрый взгляд, устремленный на меня.

Прикинув радиус поражения копья и свою тактически проигрышную позицию, я понял, что с этим «Конаном-варваром» надо обязательно подружиться (любая альтернатива нежелательна).

Подняв правую руку, продемонстрировал раскрытую ладонь, улыбнулся – полный набор интернациональных жестов миролюбия. Сказать при этом ничего не сказал – все по тем же лингвистическим причинам. «Конан» дружить не стал, зычно выкрикнул:

– Сюда все – гляньте, что я нашел.

Зрители появились очень быстро – еще парочка аналогично экипированных мужчин, таких же бородатых и мрачных. Я погрустнел еще больше – тут и так шансов не было, а уж с тремя…

Один, самый крупногабаритный из всей троицы, подъехав поближе, чуть свесился, взглянул мне в глаза, резко рявкнул:

– Кто ты будешь? И что мне ему отвечать? «В этом кабаке подают свежее пиво»? Пришлось промолчать – вместо слов продемонстрировал еще одну улыбку.