Алёна Медведева - Спящие в горах Анубри (СИ)

«Помни, Хельда… Помни, кто ты есть…»

«Я помню! Помню…»

Владычица почувствовала, как тьма, в которой она провела бесконечность, начинает светлеть. Хельда с удивлением подняла глаза, пытаясь понять, что происходит. Она не знала, уйти ей отсюда или лучше остаться, но ей казалось, что кто-то настойчиво зовёт её. Странно…

Владычица оттолкнулась от темноты и всплыла на поверхность. Сквозь закрытые веки она почувствовала тёплый солнечный свет. «Весна…», — подумала Хельда. Инстинктивно потянув носом воздух, девушка почувствовала запах трав, воды, ткани, далёкий аромат сырой влажной земли и тепло. Её ресницы затрепетали, и Владычица открыла глаза. Первые несколько минут она лежала неподвижно, пытаясь понять, кто она и где находится. А потом она вспомнила… Невыносимая тоска огромной глыбой обрушилась на неё, не позволяя даже вскрикнуть. Она вспомнила, как погиб Такхардильгет, как много жизней унесла эта битва. Боль накатила с новой силой и вдруг отошла, словно морская волна. Вдалеке послышались шаги. Хельда слегка повернула голову, одновременно ожидая и боясь того, кто должен был войти в комнату. Однако первой была Лират.

— Хельда! Ты пробудилась! — с ликованием закричала она, обрушиваясь на одеяло и сопровождая свои слова радостным свистом и щёлканьем.

— Лират, — слабо отозвалась Владычица. — Где я?

— Ты во дворце Радагара. Мы победили! Ты победила!

— Но они погибли, Лират, — со слезами выговорила Хельда. — Я снова слышала их крики в своих мыслях! Они умирали сотнями ради того…

— Ради того, чтобы в Эльторине наступил мир, — закончил вошедший в комнату Каелон.

— Каелон! — воскликнула Хельда, порываясь хотя бы сесть, но дикая слабость приковала её к постели, не позволяя пошевелиться.

— Тише, грозная Владычица, — пошутил эльф, подсаживаясь рядом. — Ты пробыла в забытье около месяца, ты ещё очень слаба. Но не волнуйся, мы тебя поставим на ноги.

— Мы? — удивлённо приподняла брови девушка.

— Да, мы. Эльфийские и радагарские целители, а также нимфы и тагги. За вашу с Ралленом жизнь боролось полмира. Но теперь всё позади, вы поправитесь.

— Как Раллен? — быстро спросила Хельда.

Каелон слегка помрачнел.

— Ему пришлось хуже, чем тебе, ведь он пробыл здесь гораздо дольше. Но сейчас ему уже лучше. Думаю, он скоро придёт в себя. То, что сделали с вами колдуны…

Лират издала предупреждающее чириканье, и эльф замолк.

— Не важно. Главное, что тебе уже лучше, — закончил он. — Позволь, я осмотрю тебя.

— А чем всё закончилось? Много ли погибших? Что предприняли люди? Где Тиллан? — кивнув, засыпала Хельда друга вопросами.

— Не торопись. Я отвечу тебе на все вопросы, но сначала тебя нужно осмотреть. А когда ты поешь, я всё расскажу.

Эльф быстро пощупал пульс, осмотрел старые раны, удовлетворительно что-то пробормотал и, заслышав шаги в коридоре, повернул голову к дверям.

— А вот и твой обед, — тонко улыбнувшись, сказал он. — Ты пока поешь, а я потом к тебе зайду.

Хельда не успела ничего сказать, как эльф легко поднялся и скрылся за дверями. В комнату вошла нимфа Нэйва с подносом в руках.

— Здравствуй, Хельда! — радостно сказала она, поставив поднос на столик у кровати и очень нежно обняв госпожу оборотней. — Я так рада, что ты пришла в себя! Уверена, остальные тоже обрадуются.

— Странно, что никто из оборотней не говорит со мной, — нахмурилась Владычица и тут же испуганно посмотрела на девушку. — А если колдуны людей что-то со мной сделали, и я их больше не слышу?!

— Не волнуйся, ты в полном порядке, — заверила её Нэйва. — Просто никто не хочет тебя беспокоить. Да и пока никто из твоего народа не знает, что ты очнулась. Каелон сейчас сообщит им эту радостную новость, а ты пока поешь. Тебе нужно восстановить силы, они тебе ещё понадобятся.

Хельда хотела спросить, много ли погибших, но быстро передумала. Не стоит портить мастерскую игру нимфы, которая ценой невероятных усилий сдерживала горечь и отчаяние, стараясь казаться весёлой и непринуждённой. Неужели всё настолько плохо? Владычица послушно съела с помощью своей сиделки лёгкий бульон и хотела сама связаться с кем-то из оборотней, но тут на неё внезапно навалилась такая сонливость, что девушка мигом сообразила — в суп подмешали сонное зелье. Следующие несколько дней она просыпалась, ела и тут же засыпала снова. Иногда она чувствовала мысленное присутствие других оборотней, но никак не могла с ними связаться. Сил не было даже на вразумительные мысли. Рядом с ней постоянно дежурила Лират, иногда к постели Владычица Калангора приходили целители разных народов, Гирэлл, один из немногих, кто сумел вырваться из плена, и Наллит, который просто сидел рядом и тихо переговаривался с товарищем, стараясь не тревожить покой госпожи.

Тем временем эльфы во главе с Аэлиантаром вернулись на юг, пообещав рассказать обо всём, что случилось в Радагаре калангорцам, с нетерпением ожидавших вестей с севера. Перед уходом они уничтожили источник силы, пробуждавшим магию у людей, сообщив им, что колдовство в Радагаре теперь под запретом. Хотя уже никто не стремился овладеть запретными знаниями — слишком дорога цена. По приказу наместника все магические книги были уничтожены, а тех, кто мог спрятать у себя хоть что-то связанное с колдовством, ждало суровое наказание. Но люди и без того понимали, что лучше не рисковать. Они хотели жить мирно и честно признались, что политика Сангола не устраивала очень многих. Он действительно запугал народ, не позволяя даже думать о бунте. Теперь люди были свободны, хотя и знали, что за их действиями будут очень пристально наблюдать сильнейшие. Гномы тоже ушли к себе. Грон стал ещё более замкнутым и суровым, чем был раньше, но он возвращался в Тонгавальд со своим войском, неся вести о победе. Драконы любезно вызвались отвезти их домой. В Радагаре осталось лишь несколько крылатых, которые хотели помочь в чём-либо, а также те, кто ждал пробуждения Хельды, чтобы узнать, что будет дальше. Нимфы и тагги ещё нужны были в городе. Кентавры ушли вместе с эльфами, заверив, что теперь они будут первыми союзниками калангорцев.

Сама крепость отстраивалась, люди с облегчением встречали весну. Солнце щедро посылало свои жаркие лучи на мёрзлую землю, стараясь согреть её и оживить. Неизвестно, сколько времени чернела бы свежевспаханная земля у стен Радагара, укрывшая сотни павших в сражении бойцов, если бы не Ларг, подаривший последний дар магии людям в память о своих погибших собратьях. У самого портала, он вдруг обернулся и, с невыразимой болью глядя на мрачные и какие-то обессилевшие стены города, прошептал заклинание. Спустя неполный месяц земля пробудилась, и на поле распустились тысячи прекрасных разноцветных маков, обещавших простоять так всё лето. Их алые лепестки, отражаясь в водах Кагит, напоминали горожанам о пролитой здесь крови. Оборотни оставили на поле небольшой монумент — чёрный валун, на котором были вырезано несколько строк: