Татьяна Ильченко - Серые Башни (СИ)
Спать не хотелось, покрутившись на кровати некоторое время, я встала и снова натянула безразмерные штаны. Я большая девочка и сама в состоянии о себе позаботиться. Решительно распахнув дверь, я уткнулась носом в перетянутую ремнями грудь. Да чего ж они тут все такие здоровые!
— Чем я могу служить тебе, леди? — меня осторожно взяли за плечи и отставили в сторону.
— Ничем! — прошипела я
Это что, охрана? Зачем? Я что пленница? Ничего, дождусь, утра и закачу грандиозный скандал! Будут знать, как ограничивать свободу передвижения принцесс! Снова раздевшись и устроившись в постели, я, в конце концов, задремала.
Спала я плохо и очень скоро проснулась. От голода. За окном чернильная темнота потихоньку уступала место серому рассвету. Все, хочу завтракать! А тот тип за дверью, отлично подходит на роль провожатого. Гру мерно сопел, развалившись в кресле. Что Хранителю кровать по статусу не положена?
Дядька за дверью бессовестно храпел и послав ему воздушный поцелуй, я отправилась на поиски кухни. Коридоры и лестницы были бесконечными, залы пустыми и темными. Одолев очередную монументальную лестницу, я очутилась в огромном помещении размером с олимпийский стадион, не меньше. Мутный рассеянный свет не позволял рассмотреть детали, но и его было достаточно, чтобы впечатлиться.
Я медленно шла между рядами изящных колонн, уходивших вверх, на недосягаемую для взгляда высоту. Колонны чередовались с большими, почти в мой рост светильниками в форме чаш. Три огромных стрельчатых окна украшали правую стену зала, жаль, что в предрассветном сумраке почти ничего не видно. Как раз напротив окон, за светильниками и колоннами, темнел провал камина. Его портал представлял собой голову дракона с открытой пастью. Я провела рукой по шероховатому черному камню, наверно, если камин растопить, получится очень реалистичный огнедышащий монстр. Немного дальше, на полукруглом возвышении стояло несколько легких кресел и… трон? По-другому этот здоровенный стул с крыльями назвать было нельзя. Подлокотники матово блестели. Сколько рук их касались? Мои предки… Былое величие…. Теперь я лучше понимала деда. Запустение вокруг было неправильным и недостойным.
На трон я сесть не решилась, выбрав одно из кресел. Сиденье жалобно скрипнуло, подняв облачко пыли. Шилд на моей руке, все это время старательно изображавший из себя браслет, ожил и крутился рядом, восторженно вереща. По-моему, он даже светился от удовольствия. Тот, кто его создал, был настоящим волшебником, гладкое металлическое тельце было живым, теплым и легко отзывающимся на ласку.
— Ты ведь помнишь как здесь все было по — другому, — вздохнула я. — Ты же это видел, правда?
Шилд в моих руках согласно свистнул, поднял голову и уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Не в силах отвести глаза, я начала проваливаться куда-то, а потом пространство вокруг меня взорвалось светом, звуками и цветом.
В чашах светильников плескалось бездымное голубое пламя. В грандиозном камине гудел огонь, и глаза каменного дракона полыхали красным. Играла музыка. Я видела женщин, в цветных шелках и сверкающих драгоценностях, расположившихся около окон на небольших диванчиках, сновавших вокруг слуг с подносами, слышала негромкий смех. И совсем близко, почти рядом, медальный профиль мужчины, сидящего на Крылатом троне. Он наклоняет голову, улыбается, протягивая руку, и я вижу массивный перстень из мифрила со сверкающим багровым камнем… Мгновение, и порыв холодного ветра заставил меня очнуться. Сквозняки лениво колыхали старые знамена, тоскливо выл ветер в холодном камине. А Шилд, устроившись на запястье, подмигнул мне черным влажным глазом и застыл.
Видение было таким теплым и ярким, что некоторое время я не чувствовала холода и сырости. В реальность меня вернул звук хлопнувшей двери, в дальнем углу промелькнула какая-то фигура и тут же скрылась. Оттуда, потянулась тоненькая полоска ярко-желтого света, а в холодном воздухе запахло дымом и только что испеченным хлебом. Желудок моментально проснулся от вкусного запаха и решительно потребовал уделить внимание поиску еды.
Глава 6
Таисия Соколова
Ориентируясь на свет, я нашла еще одну бесконечную лестницу, ведущую вниз. Принюхиваясь и облизываясь, спустилась на несколько пролетов и оказалась еще в одном зале. Он так же поражал воображение своими размерами, но все-таки был немного меньше, чем тот, наверху. Мне даже удалось разглядеть потолок перечеркнутый темными деревянными балками. Холодный сумрак скрывал камин и несколько длинных столов, сдвинутых к стене, а единственный факел горел около небольшой двери на другом конце зала.
Теперь, когда я была так близка к своей цели, мне меньше всего хотелось наткнуться на кого-то из аборигенов, подозреваю, что они моментально отправили бы меня обратно в спальню, голодать. Я в нерешительности остановилась и чуть не получила по носу резко открывшейся дверью, из-за нее выскочило нечто всклокоченное с двумя ведрами и тут же исчезло в ближайшем коридоре.
— Кухня! — почти простонала я.
Действительность превзошла все мои ожидания… вместо стука ножей и дружных воплей «Да, шеф!», мертвая тишина.
Я осторожно закрыла за собой дверь и огляделась. Большая часть помещения тонула во мраке, а огонь в печи был едва жив, из последних сил облизывая прогоревшее полено. Неужели я встала настолько рано? Или тут вообще не принято завтракать? Расстроившись, я уселась на низенькую скамеечку. Вчера в зале я толкала речь перед кучей здоровенных мужиков и нордов. А судя по аппетиту Гру, поесть они любили! Уже почти совсем рассвело и по идее, здесь должна быть масса народа, занятая готовкой. Где все? Страдания о потерянном завтраке так захватили меня, что я не сразу поняла, что не одна.
В дверях стоял болезненно худой подросток. Интересно, чем он открыл дверь, если в двух руках у него ведра с молоком, а в зубах корзинка с яйцами?
В старых разношенных сапогах, коротких штанах, открывавших сбитые коленки и рваной рубашке, растрепанными волосами и торчащими из них соломинками, он живо напоминал Золушку, только что получившую разгон от злой мачехи. Мы смотрели друг на друга, глаза паренька становились все больше, а рот открывался и если бы я не подхватила корзинку, пол кухни украсила бы гигантская яичница.
Я как можно приветливее улыбнулась и только собралась поздороваться, как паренек, расплескав молоко, бухнулся на колени.
— Прошу простить, моя госпожа, — запинаясь, произнес он
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});