Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон

И как раз в то время как улады издали свои изумленные восклицания, он спрыгнул за землю и повернулся, потирая ладонью длинный красный шрам на груди.

– Знаешь, Сёльви, – он нашел глазами хирдмана, который стоял неподалеку и наблюдал за ним, – все-таки еще больно. Что-то у меня там… не то скрипит, не то свистит, один тролль разберет.

– Прямо сразу начинается или к пятому разу? – с язвительным любопытством осведомился Сёльви.

– Что?

– Пока я за тобой наблюдаю, ты подтянулся пять раз.

– На самом деле шесть! – Торвард почти обиделся. – Но все равно мало. Обычно раз на восемь-девять меня хватает. А однажды на спор с Халльмундом четырнадцать вытянул, помнишь, борода?

– Если мне не изменяет память, это было ровно семь лет назад. А в двадцать лет ты весил, знаешь ли, несколько меньше, чем сейчас. И тогда у тебя не было едва заживших сломанных ребер и всего прочего. И шесть раз с таким весом – не всякий здоровый сможет, а ты еще недоволен.

– Нет. – Подумав, Торвард мотнул головой. – С Безголовым Улле я перед этим встречался, так что два ребра у меня тогда уже были сломаны, и это, – он хлопнул себя по левому бедру, – тоже было. Но так что же мне, всю жизнь себя больным считать? Надоело до смерти, здоровый я!

– Как бы и в самом деле не до смерти.

– Да ладно тебе. А это кто? – Торвард заметил уладов. – Нарядные, что твои женихи! Ари, откуда взял?

– Это к тебе, конунг, – ответил Аринлейв. – Торфинн Длинный с берега привез. Говорит, от рига Брикрена.

– А! – Торвард улыбнулся. – Давно жду. Ну, пошли в дом, поговорим.

Он пошел в бруг, и Аринлейв повел приезжих за ним. В башне Торвард подхватил полотенце и, вытираясь на ходу, прошел к трону и уселся. Он сделал знак Тейне-Де, сидевшей в углу, и она принесла ему воды. И только тут заметила приезжих. Глаза ее расширились, и она застыла – этих людей она очень хорошо знала. И покраснела от досады и стыда за то приниженное положение, в котором ее застали люди отца.

– Ну, вещайте, – позволил Торвард, отпив из чаши и бросив полотенце Тейне-Де. – Где Хавган?

– Я здесь, конунг! – Хавган, перебравший вчера за ужином, только сейчас наконец утвердился в сидячем положении на помятом вчерашнем тростнике. – Конунг, умоляю, позволь мне сидеть в твоем присутствии! Иначе я могу… оскорбить тебя и этих знатных людей своим… ой… совсем недостойным поведением!

– Да хоть лежи, лишь бы языком шевелил. Тейе! Коирм! – окликнул Торвард девушку, имя которой фьялли уже переделали так, как им было удобнее. – Пива этому герою!

Поджав губы, Тейне-Де принесла Хавгану пива, и через некоторое время он уже мог переводить вполне внятно.

– Спроси, чего у них вид такой, как у бешеных лягушек. – велел Торвард. – Чего они на меня вытаращились, будто мертвеца увидели? Думали, что Буада меня тогда убил?

– Нет. Ригу Брикрену известно, что ты был только ранен и успешно оправился от раны, – ответил уже знакомый фьяллям Дейсиль, старший из посланцев. – Но то, что мы увидели, поколебало нашу уверенность…

– Что? – Торвард сдвинул брови и наклонился к ним. – Я что, похож на мертвеца?

– Мы видели тебя висящим на Дереве Богов, на ветви которого уже многие века вешаются священные жертвы, – сдержанно ответил Дейсиль.

– Так меня не всякая ветка выдержит. – Торвард пожал плечами. – А эта хотя бы крепкая. Почем я знаю, какое это дерево?

– Не прими это за угрозу, но тебе следует опасаться гнева богов, – предостерег Дейсиль. – Когда ты соблаговолишь выслушать нас и узнаешь, с чем мы прибыли, то поймешь, что у нас нет причин желать тебе зла. Потому я даю тебе добрый совет: принеси богам и священному дереву настоящие жертвы во искупление твоего святотатства, тогда, возможно, гнев их не обрушится на тебя.

– Подумаешь! – Торвард небрежно усмехнулся. – Наш бог Один тоже на священном дереве висел, аж целых девять дней. А каждый из смертных, тем более из тех, в ком течет кровь Альфёдра, может и должен постигать Одина, духом своим проходя его путь. Так что за меня не бойтесь. Так с чем приехали? Как, ты говоришь, тебя зовут?

– Мое имя – Дейсиль Могучий Крик, Дейсиль мак Мионн, и я послан к тебе ригом Брикреном Биле Буада.

– Помню такого. – Торвард кивнул и отпил из чаши. – Где он, кстати?

– Пребывание свое риг Брикрен имеет на острове Голуг, в бруге Слиаб-Ре, прежнем обиталище рига Катбада.

– Ну, и как он там?

– Риг Брикрен прислал нас к тебе с предложением мира и дружбы. Зная, как велики твои подвиги, нашел он, что двоим столь могучим воинам уместнее будет жить в мире, а не во вражде.

– Ну что, умный мужчина, – одобрил Торвард, ничуть не удивившись.

– Не сочти слова эти за проявление слабости. Риг Брикрен, по праву победителя владея островом Голуг, собрал там немалое войско, то, которого не успел собрать риг Катбад перед встречей с ним. Также риг Брикрен взял в жены королеву Гвендиль, дочь и наследницу Дома Голуг, брак с которой сделал когда-то Катбада владыкой острова. Но риг Брикрен находит, что не истреблять друг друга на радость врагам должны два могучих воина, а заключить союз, который поведет вас к новым победам.

– Это куда? – Торвард стянул ремешок, которым были связаны его волосы, расправил их пальцами вместо гребня и снова стал завязывать. – Из пяти островов один Ивленн остался, да? Туда, что ли? Можно и туда, а то мы что-то засиделись.

– Если вы заключите союз, которого он жаждет всей душой героя, между мощью рига Брикрена и Каменным Троном останется одна преграда – остров Ивленн.

– Между задницей Брикрена и Каменным Троном! – поправил Эйнар, и все фьялли захохотали.

Послы в недоумении оглянулись.

– Не надо переводить. – Смеясь, Торвард глянул на Хавгана и покачал головой. – А то еще обидятся. Хотя я бы посмотрел, как он своей мощью будет на троне сидеть, да еще каменном.

– Это еще один геройский прием! – снова сострил Эйнар. – Стоять на своей мощи и при этом делать приемы с рогатым копьем!

Фьялли веселились, а Дейсиль смотрел на происходящее с большим сомнением. Там, на Снатхе, возле Крепости Теней, когда конунг фьяллей предстал перед ними в облике Красного Короля Холмов, они сразу поняли, что это – могучий и беспощадный враг. И не ошиблись. Но теперь им казалось, что их обманывают и перед ними вовсе не конунг фьяллей. Ибо ни один король, которого им случалось видеть, не принимал послов другого короля сидя на троне в одних штанах, с кое-как собранными волосами, украшенный только свежим шрамом через грудь и амулетом в виде неприглядного кремневого молоточка на засаленном ремешке. Правда, сами штаны в глазах уладов уже служили признаком королевского достоинства, а шрамы украшали мужчину лучше золотых ожерелий, но держался победитель ригов совсем не по-королевски.