Николай Степанов - Дар синего камня. Дилогия (СИ)

Резкий запах прогнал дурноту, но ненадолго. Закончив пятый лепесток, я понял, что не могу унять дрожь в коленях. Лицо превратилось в кусок мела, на котором абсолютно не выделялись губы. Генерал уже просто держал пузырек с нашатырем возле моего носа, и аромат остро пахнущей жидкости больше не казался отталкивающим.

– Только не вздумайте мне врача вызывать, если вдруг чего. Сам отлежусь, и все будет в порядке, – прошептал я, пока еще имел силы ворочать языком.

Работа над последним лепестком происходила в тумане. Я слышал голос, но не разбирал слова, замечал расплывчатые силуэты, но не мог сфокусировать на них зрение. Только цветок и ладони виднелись отчетливо, остальное перестало для меня существовать.

«Неужели закончил?!»

– Все, – выдавил я, поднял руки, как хирург, и провалился в бездонную темноту.

Другой бы на моем месте, наверное, возненавидел эти полупрозрачные цветы: ведь соприкосновение с ними приносило боль и страдания. Но вид лепестков на фоне звездного неба вносил в душу величайшее умиротворение. В реальной жизни они буквально высасывали из меня энергию, но в сновидениях – наоборот. Глядя на плывущие мимо бутоны, я ощущал прилив сил, чувствовал себя одним из них. Хоровод из хрустальных цветов оказывал завораживающее действие. Однако вскоре картинка поменялась: остался лишь один, окруженный малиновыми лепестками, и… опять появилась плита из прошлого сна. Луч из ее основания осветил хрустальное растение, а оно, в свою очередь, отразило часть энергии обратно. По крайней мере, мне так показалось. В конце концов, это ведь мой сон? Так что сияющие частицы, выстроившиеся по спирали от цветка к шестиграннику, вполне могли оказаться энергетическими зарядами. Они постепенно разрушили покрытие одной из боковых граней плиты, точнее, убрали с нее серый налет, под которым скрывался ярко-синий окрас. Теперь две боковые стороны плиты обрели яркий наряд. И что это могло означать?

– Семен, ты завтракать будешь? – донесся откуда-то из глубины Володькин голос.

Я открыл глаза:

– Неужели ужин пропустил?

– Два.

– Чего два?

– Два ужина, один обед и один завтрак, – сообщил Бобрин. – Мы решили тебя не будить, вот ты больше суток и проспал.

– Как девочка?

– Генерал ее снова в институт повез на обследование. Недавно звонил сюда, сказал, что к обеду обещали выдать результаты.

– А Степаныч с Маргаритой где?

– Поехали обустраиваться на новом месте. Генерал после твоих трудов… это… ключи им выдал от московской квартиры. Там, где раньше Наташа с родителями жила.

– А что с ними произошло?

– Обоих убили прямо на глазах девочки. Прошлым летом. Как раз после этого генерал попал в госпиталь, где его и увидел Владимир Степанович.

– Кто убил?

– Мужик не захотел рассказывать.

В дверь постучали.

– Войдите.

– Кто из вас Семен Зайцев? – Женщина, подававшая нам чай, держала в руках телефонную трубку.

– Он, – ответил Володька.

– С вами хочет переговорить Михаил Федорович.

– Семен? – донеслось из трубки.

– Да, здравствуйте, слушаю вас.

– Ты волшебник! Я тебе по гроб жизни обязан! Обязательно меня дождись. Мы скоро будем.

– Спасибо. – Я отдал телефон.

– Мальчики, поторопитесь на завтрак, – попросила домоправительница.

– Будем через две минуты.

«Дядя Семен, это Наташа. Маргарита Викторовна сказала, что вы должны меня слышать. Огромное вам спасибо!»

На меня нахлынул такой прилив сил, что я сам был готов взлететь, подобно Володьке. Пожалуй, сейчас я впервые понял слова отца: «Не отказывай себе в удовольствии делать добро».

Глава 6Бронежилет

Московская квартира, любезно предоставленная генералом, имела четыре жилые комнаты, большую прихожую, две ванные, две туалетные комнаты и кухню. О последней скажу особо – мечта любой российской хозяйки. По крайней мере, из тех, с кем мне доводилось общаться. Все-таки двадцать квадратов – это не шесть и не девять. Там у нас проходили совещания. Как правило, за обедом или за ужином, когда собиралась вся команда. На завтрак приходили не все: Илья, Славик и Володька вставали поздно, поспевая лишь к так называемому второму завтраку.

Время близилось к обеду, но в квартире было подозрительно тихо. Я решил прогуляться к холодильнику.

– Привет, ты одна? – На кухне пила кофе Рита.

– Нет, с тобой.

– Как заманчиво!

– В каком смысле?

– Во всех. Когда рядом красивая девушка и больше никого – я счастлив.

– Жаль, не могу разделить твои эмоции.

– Почему?

– Не время сейчас веселиться. Ты не забыл? За нами охотятся.

– Пытаюсь, но некоторые несознательные личности… – Я махнул рукой, так и не закончив мысль. – Кстати, наш благодетель знает, что Наташа теперь не совсем обычный человек?

– Девочка сама решит, сообщать деду о своих новых способностях или нет. Ей не хочется лишний раз волновать Михаила Федоровича.

– А если очкарики и за ней начнут охотиться? Думаю, генерал обязан знать.

– Мы предупредили его об опасности еще до того, как он отправился с ней на обследование. Любой контакт с нашей группой грозит неприятностями. Поэтому о внезапном выздоровлении девочки должно знать как можно меньше людей. Наташа тоже в курсе. Она хоть по годам и ребенок, но детского там очень мало осталось.

– Успел заметить. Найти бы тех гадов, которые ей детство перечеркнули!

И во время сеанса, и потом, когда мы общались с исцеленной и ее дедом, радовался, как ребенок, скорее, он. Девочка же внешне вела себя очень сдержанно, хотя с помощью мыслеречи назначила меня своим ангелом-хранителем и сообщила номер сотового.

– Тебе своих проблем мало?

– Хватает.

– Сегодня с Ильей сходите еще к одному человеку. Надо будет на него посмотреть с точки зрения применения твоего дара.

– Он что, больной?

– Говорят, здоровых людей не существует, – раздался сзади бодрый голос Грунева. – Есть только плохо информированные.

Голову даю на отсечение – еще мгновение назад здоровяка там не было.

– Ты чего людей пугаешь?

– Илья, я же просила. Зачем использовать свои способности, когда в этом нет необходимости?

– Инструмент, если им не пользоваться, ржавеет, – отмахнулся электронщик. – Если хочешь знать, я добился грандиозных успехов. Среди ночи толкни меня и скажи «полундра», а потом попробуй найди.

– Надо будет проверить, – усмехнулся я, представляя исчезновение полусонного Грунева. – А не боишься где-нибудь в толпе в одних трусах оказаться?