Татьяна Зингер - Соль и пламя. Леди теней

— Добрых снов, найденыш.

Глава 4

Сон оборвался на полутоне. Вот я бежала босиком по чаще, и колючие ветви лупили по обнаженной спине… и всё. Знакомая комната да кровать под балдахином. В костях ломило остатками болезни, и я, с оханьем поднявшись, наклонилась влево — вправо, хрустя позвонками.

Проходя мимо туалетного столика, глянула на себя в зеркало. В отражении появилась отдаленно знакомая мне светловолосая женщина с впалыми щеками, на которых цвели веснушки. Недоверчиво дотронулась до светлой пряди, провела по ней — отражение повторило это движение. Боги, что произошло?! Кто перекрасил мои волосы, что случилось с кожей?!

Нельзя поддаваться панике. Нет — нет — нет!

Я ринулась к двери — заперто; заметалась как сумасшедшая по комнате. Отодвинула гардины — окно было заколочено с внешней стороны досками. К непониманию добавился ужас, зажавший сердце в тисках.

На столе нашлась записка.

«Аврора, золотце, оденься в то, что тебе приглянется. Скоро свидимся».

Какая, к бесам, Аврора?! Кто она?!

Я вернулась к зеркалу и принялась с остервенением оттирать веснушки, но те словно въелись в кожу. В конце концов, я расцарапала лицо до кровавых полос, а они никуда не делись. Хуже того, пятна «украшали» и тело: несимпатичные, рыжие, словно намалеванные второпях.

— Помогите, — ревела я, молотя кулаками по двери. В ответ пронзительная тишина. Я отбила плечо, пока билась, силясь выломать створку. Изранила пальцы, всадила занозы — но не продвинулась ровным счетом ни на шаг.

Полезла по ящикам и полкам, чтобы найти хоть что-то для защиты. Нижнее белье (определенно не принадлежащее мне), множество платьев с чужого плеча, рубашек, ботинок. Даже внешность чужая. Кто я?

Ответ пришел не сразу: жену господина Розеншаля звали Авророй, и она умерла. Неужели он решил воссоздать её во мне?..

Иттан говорил что-то про обескровленную служанку — неудавшийся эксперимент? По спине покатились мурашки. Куда я вляпалась!

Не было ни вешалок, ни даже стакана, чтобы разбить его на осколки. Я, совершенно беззащитная, в комнате, полной одежды Авроры, в ожидании её супруга, с ошейником на шее, блокирующем магию, которой у меня и так нет!

Я метнулась к обувному ящику и достала туфли на неприлично высоком каблуке. Сойдет как средство обороны. Так, что дальше?

Взгляд упал на кровать, которую я попыталась пододвинуть к двери, но не смогла сместить ни на сантиметр. А вот стол легко поддался и был перевернут так, чтобы помешать войти внутрь — минутная отсрочка, но и она сгодится. Сама я переодеваться не стала, как и обуваться, но туфлю держала за спиной, готовая, если придется, даже убивать.

Нестерпимо болели кровоточащая кожа лица и пальцы, утыканные занозами. Я сидела на кровати, отсчитывая удары сердца.

В двери заворочался ключ. Ещё секунда, и стол, так тщательно пододвигаемый мною, отлетел к стене. По телу пробежала волна магического воздействия. Я почувствовала, как пальцы теряют чувствительность, как немеет язык. Завалилась на бок, неспособная ни заговорить, ни даже приподняться.

— Здравствуй, золотце. — В голосе, полном нежности, звучала ирония.

Из глаз покатились злые слезы.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал господин Розеншал. — Моя умная девочка решила обороняться. Какого ты мнения обо мне? Я никогда не обижу тебя, золотце. Раздевай её.

Последнее относилось к Вейке. Я скорее поняла, чем почувствовала, как цепкие ручонки стаскивают с меня ночную рубашку. Вейка развела мои руки в стороны, ноги свела вместе. Я мычала нечто невразумительное, но служанка не слышала — или делала вид, что не слышит.

Как в том сне, я лежала голая, и надо мной склонился господин Розеншал. Старческие пальцы, сухие и шершавые, гладили кожу, покрывшуюся мурашками, водили под грудью, трогали ключицы. От темного мага несло удушливой сладостью.

— Ты потрясающе красива, Аврора. Совсем как раньше. Не хватает одной маленькой детали. В тебе должна бурлить магия, чтобы всё прошло успешно.

Я не поняла, как именно он снял ошейник, но тот перестал сдавливать шею. Дышать стало на порядок легче. Господин Розеншал тронул мои губы и зачем-то раздвинул их.

— Вейка, давай.

В его руке появилась склянка с жидкостью, которую он бережно, стараясь не пролить ни капли, начал заливать мне в рот. Снадобье напоминало тот самый морс, разве что куда слаще, ярче. Я давилась, морс выливался обратно, но что-то пришлось сглотнуть.

— Замечательно подавляет волю, — бормотал господин Розеншал себе под нос. — Пока ты не совсем Аврора, золотце, и могла бы сопротивляться, а я не желаю причинять тебе боль. Совсем скоро… ритуал увенчается успехом…

Так вот почему я была такой доверчивой дурехой и радостно рассказывала господину Розеншалю всю свою подноготную — его «морс» дурманил сознание, как, думаю, и лилии, расставленные повсюду. Меня и сейчас накрыло пуховым одеялом спокойствие. Всё хорошо, опасаться нечего, господин Розеншал знает, что делает. Я в надежных руках.

Нет! Сольд, опомнись! Что за ерунду ты несешь?!

Темный маг заговорил на ломаном языке, незнакомом и пугающем. Чернокнижное заклятие пахло затхлой водой.

Первая судорога коснулась позвоночника. Мне точно переломали спину и вправили её обратно. Жидкость выжигала изнутри дыры. Кожа плавилась. Я выгнулась дугой. Носом пошла кровь — я не видела, но слизала с губ соль.

— Тело пока не готово принять дух, но всему своё время, — восхищенно твердил господин Розеншал, касаясь моего лба. — Не зря это теневое отродье пометило тебя руной, ибо в тебе, золотце, есть что-то, неподвластное взгляду. Ты гораздо глубже, выносливее. Ты способна выдержать всё. Если тело откроется для передачи, я смогу впустить туда… Продолжим!

Он отвернулся, потребовал у Вейки нож. В моей голове смешались слова и мысли, звуки, голоса. А потом появилась магия. Шелковой нитью она сплела Вейку и меня. Окрепшие туманы (как же я по ним скучала!) потянули за нить аккуратно, чтобы господин Розеншал не почувствовал ничего необычного. Он был занят тем, что обтирал лезвие ножа.

Канал ширился, позволяя погрузиться в него. Девочка слабела, сама не догадываясь, почему. Туманы чернели. Я наполнялась до краев.

«Ты можешь её опустошить», — мелькнуло в голове боязливое.

Да и бесы с ней! В вопросах выживания благородство отошло на второй план.

Последний кусок энергии ворвался в меня ледяным вихрем. Вейка страдальчески застонала, и господин Розеншал обратил свое внимание к посеревшей девушке.

Вдох. Туманы сдернули с моего тела магические оковы. Я пошевелила пальцами — двигаются!