Эльхан Аскеров - Бастарды

Через неделю заготовку вынули из горна и, проковав в последний раз, начали калить. Этот процесс занял еще неделю. Постепенно, медленно меняя температуру накала и остужения, мастер доводил клинок до нужной кондиции. В эту неделю подмастерья почти не спали, сменяя друг друга у мехов. Кузнец не ложился вообще.

Тщательно следя за цветом металла, он периодически добавлял что-то в горн и, помешивая угольную смесь, ворчал на подмастерьев. Наконец, опустив клинок в ручей в последний раз, он оставил его там до полного охлаждения и отступил в сторону. Обернувшись к Ал-Тору, он тихо сказал:

– Все. Теперь осталось только проверить, что у нас получилось.

– И как это сделать? – так же тихо спросил воин.

– Когда он остынет, я достану его и согну. Короче, скоро увидишь все сам, – неохотно ответил кузнец и отошел в сторону.

Присев на камень, мастер внимательно посмотрел на тень от воткнутой в землю палки и прикрыл глаза. Ал-Тор понял, что ожидание будет долгим, и опустился на траву. Эта неделя всем тяжело досталась, но молодежь в радостном предвкушении не замечала усталости.

Дождавшись, когда тень от палки сдвинется ровно на один палец, мастер подошел к ручью и вытащил клинок. Тщательно осмотрев заготовку, он вернулся к камню и с силой ударил ею по камню плашмя. Отлично выкованный клинок гибко обвился вокруг валуна и спружинил, отбрасывая руку мастера обратно.

Кузнеца осыпало кусками окалины, и сквозь буровато-синюю окраску проступил чистый металл. Мастер снова взмахнул рукой, и над ручьем поплыл яростный звон стали. Окалина летела в разные стороны, но кузнец, не обращая на нее внимания, продолжал бить мечом по камню. Наконец, остановившись, он взялся за клинок двумя руками и могучим усилием согнул его в кольцо.

Сталь легко выдержала испытание. Чуть улыбнувшись, кузнец резко разжал руки, и клинок выпрямился, возмущенно загудев. Подхватив его в воздухе, мастер согнул его в другую сторону и снова отпустил. Все повторилось снова.

Ал-Тор наблюдал за испытанием, затаив дыхание. В голове молодого воина билась только одна мысль: только бы он выдержал! Это было настолько важно, что Ал-Тор забыл обо всем на свете, следя за действиями мастера. Кузнец повернулся к воину и, усмехнувшись, сказал:

– Кажется, нормально. Обработаем, заточим, и будет видно, что получилось.

Воин кивнул и молча направился следом за кузнецом в мастерскую. Подмастерья уже приготовили точило и мягкий известняк для заточки и полировки клинка. Мастер дал команду – и юноши завертели рукоять точила. Примерившись, мастер приложил клинок к камню, и кузница наполнилась скрежетом. Из-под металла полетели искры, и процесс обработки начался.

Стараясь не перегревать сталь, кузнец снимал все лишнее с заготовки, являя свету чистый металл клинка. Осторожно выводя линию режущей кромки, кузнец негромко что-то напевал. Ал-Тор прислушался, пытаясь понять, что это. Песня или молитва?

Так и не решив этого вопроса, воин отбросил вопрос до лучших времен и снова принялся следить за руками мастера. Наметив линии будущего клинка, мастер передал заготовку старшему ученику и взялся за подгонку старой рукояти. Тщательно проверив все резьбы и сочленения, он снял кожаную оплетку и принялся кроить новую.

На вопрос Ал-Тора зачем, он молча показал ему распоротый шов. От времени вощеная нить перерезала кожу, образовав дыру. Сообразив, что подобная недоделка может плохо обернуться в опасной ситуации, воин молча кивнул и вернулся к подмастерьям.

Вскоре рукоять была обтянута новой кожей и отполирована до зеркального блеска. Удовлетворенно кивнув, кузнец придирчиво осмотрел детали и отложил их в сторону. Новый клинок уже почти полностью был очищен и теперь блестел в лучах солнца, отбрасывая синеватые блики. Дождавшись окончания процедуры, кузнец внимательно оценил работу подмастерьев и проворчал:

– Хватит. Теперь пора точить и полировать.

– И сколько еще это займет? – осторожно спросил Ал-Тор.

– Не очень много, – усмехнулся кузнец, – недели две.

– Всего-то?

– Ты торопишься на войну?

– Нет.

– Тогда потерпи, – коротко ответил кузнец и ушел в дом.

Пожав плечами, воин последовал за ним. Ему не оставалось ничего другого, как набраться терпения и молча ждать. Внимательно следя за работой кузнеца, воин понял, что знание металла, умение понять температуру и качество смеси не передается просто так. Это нужно чувствовать.

Проведя в обществе мастера много времени, Ал-Тор с удивлением заметил, что и сам стал с интересом заниматься этой работой. То и дело задавая вопросы, он доводил мастера до белого каления. Наконец, не выдержав, устоз спросил его сам:

– Зачем тебе все это знать? Ты воин, а не кузнец.

– Это так, Разман. Но кто знает пути богов. Может быть, однажды они решат, что я больше не нужен им как воин и направят меня в другую сторону. Вот тогда я и вспомню твою науку.

– Вряд ли, – покачал головой мастер. – Если они и направят тебя, то только не в ремесла. Ты воин – и этим все сказано. Воин, начиная от имени и заканчивая умением.

– А разве воин не может устать от войны? – тихо спросил Ал-Тор.

– Может. Но тогда он становится учителем. Мастером. Человек, рожденный воином, не станет землепашцем. У каждого своя дорога, – негромко прогудел устоз и направился в кузницу.

– Наверное, ты прав, мастер, – также тихо проговорил юноша и двинулся следом.

Клинок точили и полировали ученики под внимательным присмотром мастера. Регулярно проверяя их работу, он то и дело ворчал и ругался, обзывая их лентяями и глупыми ослами, но ворчание его не могло никого обмануть. Всем было ясно, что ворчит мастер больше по привычке, и работа учеников все чаще вызывала его добродушную усмешку.

Наконец, клинок был готов. Осторожно, словно боясь причинить ему боль, мастер собрал рукоять и, накрутив яблоко, положил меч на наковальню. Отступив в сторону, он опустил голову и, прошептав что-то, выразительно посмотрел на воина.

Ал-Тор понял, что настала его очередь и, шагнув вперед, встал над наковальней. Не сводя горящего взгляда с отливающего синевой клинка, шириной в три пальца и длиной по пояс, воин церемонно поклонился и в полный голос произнес:

– Здравствуй, новый друг. Я приветствую тебя в этом странном и страшном мире. Я хочу помочь тебе понять его и прошу принять мою дружбу. Я тот, кто будет твоим носителем, тот, кто будет вынимать тебя из ножен и тот, кому суждено заботиться о тебе. Прими и узнай мою кровь. Отныне мы одно целое! – произнося эти слова, воин надрезал кожу на ладони и, сжав кулак, дал нескольким каплям крови упасть на клинок.

Кровь коснулась металла, и клинок полыхнул холодным синим пламенем. Сполохи этого огня пробежали вдоль клинка и, коснувшись рукояти, ослепительно сверкнули. Люди зажмурились, на секунду ослепнув, а когда смогли открыть глаза, все кончилось.