Олег Филимонов - Шевелится - стреляй! Зеленое - руби!

На последнем этапе я отшлифовал лук и, наклеив на него предварительно вываренную бересту, покрыл лаком — это надежно защитит его от влаги, жары и холода.

Попутно с луком я доводил до ума охотничьи лыжи — широкие и короткие. Подклеил их камусом[10] — лосиный мех не дает лыжам скользить назад. Потом приладил кожаные крепления и подогнал пьексы[11] гениальное изобретение финнов. Благодаря им лыжи снимаются и одеваются в одно движение, без участия рук.

Терпеливо дождавшись, пока лук окончательно просохнет, я наконец-то взял его в руки и залюбовался совершенным оружием. Удобно лежа в руке, лук отливал черным лаком, просвечивая каповым узором на рукояти. В ненатянутом состоянии плечи лука выгибались в обратную сторону, практически смыкаясь в кольцо. Благодаря этому они накапливали больше энергии для выстрела, чем плечи простых луков. Кроме того, такая форма позволяет увеличить длину натяжения тетивы, не увеличивая общую длину оружия, что положительно сказывается на скорости стрелы. Этот лук я делал под себя, и натянутым он будет больше полутора метров в длину, в отличие от значительно более коротких турецких, татарских, монгольских и прочих азиатских луков. По уму готовый лук следует выдерживать еще чуть ли не год, но этого времени у меня как-то нет, но хочется надеяться, что его боевые характеристики от этого сильно не пострадают. Сейчас проверим!

Зацепив тетиву за нижний конец лука, я пропустил его под правой ногой и, налегая на него всем телом, потянул верхний рог на себя, подтаскивая к другому концу тетивы.

Ничего себе! Лук сопротивлялся как живой, потрескивая и норовя вывернуться из рук. Пришлось приложить немало усилий, пока тетива не заняла свое законное место. Осталось только испытать оружие. Выбрав одну из готовых стрел, я наложил ее на тетиву, выбрал приглянувшееся дерево метрах в пятидесяти от меня и, растянув тетиву до уха, выпустил стрелу в цель. Сложно сказать с уверенностью, но мне показалось, что приложенное при этом усилие было эквивалентно чуть ли не сотне килограммов. Тетива звонко щелкнула по наручу, а оперенная смерть просто исчезла из виду… чтобы через долю секунды, ударив в мишень, взорваться веером щепок.

— Мощь! — не удержался от комментария я и направился к дереву, чтобы тщательнее оценить последствия выстрела. Подойдя вплотную к стволу, я поковырял пальцем отверстие, оставленное стрелой, глубокомысленно изучая нанесенные дереву повреждения. Результат впечатлял! Наконечник стрелы засел где-то в глубине ствола, вероятно, превратившись в каменное крошево, а древко разнесло просто в мелкие дребезги. Щепки торчали из ствола и валялись повсюду вокруг. Можно заключить, что испытания прошли успешно, но в следующий раз стоит выбирать мишенью более подходящие объекты, чтобы не транжирить попусту сложные в производстве боеприпасы.

Повернувшись, я направился к пещере, обдумывая дальнейшие планы. Лук был последним в списке необходимых мне вещей, все остальное давно готово. Если бы не он, я мог бы уйти еще две недели назад, но сложная технология производства не оставляла выбора. А оказаться один на один с целым неисследованным миром, не имея надежного дальнобойного оружия, я, как человек не совсем потерявший чувство самосохранения, совершенно не желал.

Теперь же в долине меня ничто не держит, можно собирать манатки и выдвигаться в дорогу.

— Ухожу завтра! — решил я.

Итак, почти через два месяца с момента появления на Сиде я был наконец готов к отправлению в свободное плавание. Оружие, амуниция, экипировка — все собрано. Погода радовала: безоблачное голубое небо, яркое солнце, ни намека на сырость и ненастье, но вот в воздухе уже отчетливо пахло осенью — вовремя я. Не знаю, как здесь, но на Земле осень в горах — явление препаскудное, особенно если горы незнакомые. Собственно, я так торопился со сборами, потому что знал — выпадет, допустим, снег, завалит перевалы, и пиши пропало, куковать придется до весны. А я ведь даже отдаленно не представляю, как далеко простираются эти хребты и сколько времени потребует дорога. Но и отправляться в путь без подготовки было бы откровенной глупостью.

В ранних изданиях книги «Робинзон Крузо» список барахла, спасенного им с корабля, занимал несколько страниц — упоминался чуть ли не каждый гвоздь. Подобной дотошностью отличались и другие авторы приключенческих романов от Жюля Верна и Буссенара до Майн Рида, а уж дневники путешественников непременно содержали полный перечень прихваченного с собой имущества. Такой подход, не скрою, вызывал некоторую симпатию и у меня. Согласитесь, приятно было прочесть что-то типа: «…кроме этого у меня были: винтовка Маузера калибром 7,9 мм и 200 патронов к ней, охотничий нож „Боуи“ и полуметровое мачете, подобное тем, какими пользуются дикари…» Поэтому перечислю свое снаряжение и я, благо вещей набралось не так уж много.

На спину и в низ рюкзака я уложил одежду: запасные штаны, безрукавку, куртку и накидку из шкуры леопарда — я бы взял и медвежью, но больно уж она тяжела и некомпактна. Потом три пары обуви: одну простую, другую с пьексами и третью, под альпинистские кошки из медвежьих когтей, — в ней я буду передвигаться по ледникам. Затем настала очередь запасного оружия и инструментов: три ножа — обсидиановый и два кремневых, наконечники для стрел, наконечник для рогатины и топор без топорища, острога, скребки, проколки и прочее… Туда же отправились тетивы, сухожилия и нитки из них, кожаные ремешки, несколько хороших кусков выделанной кожи и маленький горшочек с клеем — в общем, все то, что может потребоваться для ремонта в дороге. Из еды я взял соленое и вяленое мясо, пеммикан,[12] топленый жир, сушеные ягоды и грибы, лепешки из рогоза с лилией, черемшу с чесноком, мешочек соли… небольшой горшочек, чтобы все это готовить, и пару глиняных мисок. Еще положил берестяной туесок с медом и листики малины, смородины и брусники — для чая. Конечно, при моих аппетитах это капля в море, но об охоте забывать тоже не следует. Остальное — это, скорее, приправы, или же аварийный запас. Поверх рюкзака я приторочил бурдюк с медовой бражкой, лыжи и аркан, а в специально нашитый сбоку карман вставил рогатину, укороченную и превращенную, по сути, в пальму,[13] — пристроив так, чтобы было удобно выхватить правой рукой.

Одет я был в штаны из лосиной кожи и такую же безрукавку с грубыми швами, на ногах — нечто среднее между мокасинами и мягкими сапожками. Над последними я изрядно потрудился, но зато теперь был уверен, что они прослужат долго. Левую руку защищал ощетинившийся кабаньими клыками наруч. А правую я обмотал ремнем пращи — мелкую дичь из нее бить сподручнее, чем из лука. Такой монстр, как у меня, даже тупой стрелой прошьет птицу насквозь, стрела усвищет в неизвестном направлении, а их количество не бесконечно.