Виктория Иванова - Радуга на земле

В каком-то коридоре (я уже сбился со счёта) необходимый мне камушек всё же оказался. Резко торможу, разворачиваюсь и со всей силы хвостом запускаю обломок скалы в лидера гонки. Паук попытался увернуться, но на беду оказался слишком близко. С глухим чавкающим звуком камень буквально вмял голову зверюшки в её же желудок. Приятного аппетита…

От одной избавились, а две уже на подходе. Но гадости на этом не закончились. Следующий коридор оказался тупиком. М-да, придётся драться. Хотя я слабо представляю, что здесь можно сделать. От осознания неизбежности столкновения весь страх куда-то подевался. Осталась только холодная собранность и предвкушение. Хищно ощерившись, разворачиваюсь в сторону приближающегося шума.

Монстры не заставили себя долго ждать, появляясь из-за поворота. Жаль, что здесь ничего не кинешь, иначе ещё одному можно было бы организовать камешек. Надгробный. Пришлось обходиться своими силами.

Резко рванув вперёд, я попытался проскочить между монстрами, одновременно когтями и хвостом стараясь повредить как можно больше ног. Не преуспел, мощным ударом меня отбросило назад, но один из противников поджал две левые ноги. Угу, прогресс есть. Продолжаем!

Вторая попытка была успешней. Теперь я атаковал не между ними, а со стороны стены, как бы прикрываясь тушей одного паука, от другого. Цепко ухватился за ближайшую ногу и, используя её словно подставку, взвился вверх, впечатывая хвост в морду врага. Не знаю, убил или нет, но кусаться ему теперь нечем, да и смотреть, впрочем, тоже.

И тут меня достал второй. Ударом лап отбросил в сторону и навис, готовясь вцепиться. Пришлось сунуть ему прямо в пасть правую руку, надеясь на крепость чешуи. А левой раз за разом наносить удары в мягкое подбрюшье. Получилось же у меня голыми кулаками разнести стену? Так чем эта туша хуже?

Удар, удар, ещё один… Боги, как же мерзко скрипят жвалы по чешуе, а ощущение такое, будто под пресс руку сунул. Не откусит, так раздавит… ну же, давай, реагируй! Наконец до паука дошло, что что-то здесь не так. Что жертва пытается попасть в его желудок напрямую, минуя рот и что там ещё дальше. По левой руке кровь текла уже рекой, заливая всё тело. Хвост пытался подсечь лапы, но мерзкая тварь постоянно их вскидывал, слово танцуя.

Паук попытался усилить нажим, но я извернулся и вогнал когти во что-то там у него во рту. От последовавшего за этим воя чуть не оглох. Зато удалось сломать хвостом сразу три ноги. Причём — с одной стороны. Не выдержав веса всего тела, последняя подломилась, и тварь рухнула вниз. Не знаю, как мне удалось выскользнуть из-под падающего монстра, но у меня получилось. И, пока он не опомнился, руками оторвал ему голову…

Выворачивало меня наизнанку долго и вдумчиво. Даже когда в желудке не осталось воспоминаний от прошедшего ужина, он всё равно пытался что-то вытолкнуть наружу. Оставаться в том закутке, где разыгралось побоище я не смог, и быстро скрылся за углом. Вот тут-то меня и скрутило…

Отплевавшись и более-менее придя в себя, произвёл ревизию собственным повреждениям. М-да, могло быть и хуже но слабо верится. Правую руку, побывавшую в жвалах словно на тёрке натирали. Чешуя дыбом, несколько порезов, кровь, правда, остановилась. На груди две длинные и глубокие раны, спина тоже ноет и саднит. Хвост… вроде бы цел, но за слоем покрывавшей его грязи точно сказать не могу. Да и весь я в крови, пыли, ошмётках шерсти и вообще чём-то непонятном.

Б-р-р-р-р… Как же мне плохо…

Как добирался домой я не помню. Последнее, что отпечаталось в памяти — удивлённое и испуганное лицо Савиша, перед которым я буквально вывалился из стены. Всё, дальше темнота и мрак.

В себя я пришел уже в собственной кровати. Сладко потянулся и недоумённо замер. Тело в некоторых местах перетягивали тугие повязки, мешающие нормально двигаться. Но боли же нет! Зачем меня тогда бинтовать? Правда есть хочется до умопомрачения, словно я семидневье еду даже в глаза не видел. А может, оно так и есть. Так как сказать точно, сколько дней провалялся — не смогу.

Дверь скрипнула, пропуская внутрь Савиша. Он осторожно, крадучись подошёл к кровати, чтобы в следующее мгновение столкнуться со мной взглядами.

— Ты не спишь? — полуутвердительно полувопросительно произнёс он.

— Нет, — качнул головой я.

— Тогда я приглашу Мастера, — воин развернулся ко мне спиной и так же тихо, осторожно вышел за дверь.

Хм, что это с ним? Мне даже страшно стало, как это мой наставник в боевых искусствах удержался от комментирования моих действий? Под ложечкой неприятно засосало. Если уж Са ведёт себя столь непохоже, то чего же ждать от деда? Вряд ли это будет всего лишь подзатыльник. Как оказалось, мне было чего опасаться.

Мастер вошел спокойно и неспешно. Вот только выражение его глаз… по нему нельзя было определить, злится он или уже нет. «Закрытый» взгляд, нехороший. Нармет присел на край кровати и уставился куда-то в окно. Я виновато подобрал под себя хвост и опустил голову. Ну да, влип. И готов понести заслуженное наказание.

— Элхар, — негромко начал маг. — Ты понимаешь, что наделал?

— Извини, — тихо отзываюсь, бросая косой взгляд на застывший профиль. — Я не хотел…

— Чего ты не хотел? — потребовал уточнения дед.

— Я… — вот ведь! И какая же обида самая сильная?

В том, что он не на шутку обижен на меня — сомнений не было. Поскольку только сильно расстроенный и разочаровавшийся человек может быть настолько… бесстрастным, что ли? Чужим стараются горя не показывать. Его и родным не всегда демонстрируют.

Но что же было самым болезненным для него? Ослушание? Вроде бы нет, Нармет довольно снисходительно относился к моим проделкам. Видимо понимал, что чем настойчивей загонять молодость в четыре стены, тем вероятней, что от этих стен ничего не останется. Будь его воля, меня бы и в город отпускали. Конечно, с Савишем для подстраховки, ну и пусть.

Нет, это совсем другое. Совсем. Когда я проснулся, то в комнате было что-то не так. Что-то мешало, напрягало, раздражая и зля. Невольно принюхался и только сейчас понял: в комнате пахло страхом. Застарелым и… свежим. Неужели Мастер боится? Но чего? Меня? Нет, скорее за меня…

— Извини, что заставил тебя бояться, — отвечаю, отводя взгляд в сторону. Мне стыдно, стыдно смотреть ему в глаза. И боязно. Я боюсь, что взгляд останется таким же отрешённым. Так не смотрят на родных…

Нармет молчит. Долго, очень долго. Мне уже начинает казаться, что он никогда не заговорит, когда тишину комнаты нарушает идущее из глубины души:

— Идиот… Мальчишка! Как же ты нас напугал…