Лесса Каури - Золушки из трактира на площади

К полуночи в трактире почти не осталось посетителей. Весь торопился убрать зал, потому что скоро за ним должен был зайти Красное Лихо. Жажда охоты будоражила кровь и делала юного оборотня невыразимо привлекательным. Матушка поглядывала за ним из кухни, где мыла посуду, и вздыхала от мыслей, что совсем скоро найденыш превратится в грозу девичьих сердец.

Еще до того, как в дверь постучали, Весь уже кинулся открывать. Лихай Торхаш стоял на пороге, закутанный в простой черный плащ.

Бруни вышла навстречу, и он приветственно склонил голову и шагнул внутрь.

— Возьми свой деревянный меч, — приказал Веславу. — Я дам тебе несколько уроков. Где он?

— Наверху! — воскликнул мальчишка и вихрем унесся по лестнице в свою комнату.

Бруни смотрела на него с затаенной грустью во взгляде. Хоть и не был он ей единокровным сыном, но отрывался, отдалялся от нее, как все взрослеющие дети от своих родителей.

— Не печалься, маленькая хозяйка, — вдруг подал голос полковник, — Веслав Гроден из Черных ловцов никогда не забудет тебя! Если оборотень верен кому-то — это на всю жизнь!

Она испытующе взглянула на Торхаша.

— Как вы верны Каю?

Тот кивнул.

— А как вы познакомились? Кай никогда не рассказывал мне!

— Сущие пустяки, — небрежно махнул рукой полковник. — Меня хотели сжечь, а он развалил костер и отбил меня у поселенцев.

— Сжечь? — удивленно воскликнула Матушка. — За что?

— За то, что я есть, — спокойно ответил Красное Лихо.

На лестнице послышался топот. Весь возвращался.

— У моего друга обостренное чувство справедливости, — заметил Лихай, забирая у парнишки меч и взвешивая его на ладони. — Из-за него он в юности часто бывал порот отцом. А затем и я — вместе с ним, поскольку наши понятия о справедливости совпадали. Ты неплохо его отбалансировал, — добавил он, обращаясь к Весю, — но еще есть над чем поработать! Мы покидаем тебя до рассвета, маленькая хозяйка! — Торхаш слегка поклонился и вдруг по-звериному блеснул глазами. — Но ты не будешь скучать! Уже скоро!

— Кошель! — напомнила мальчишке Бруни.

— Помню я! — возмутился тот и следом за Лихаем скрылся в темноте.

Не прошло и получаса, как в трактире появился Кай. Сел за «свой» столик, заказал ужин, улыбнулся, увидев Бруни, выглянувшую из-за занавески в зал. От света его счастливого лица, от взгляда карих глаз — теплого и ждущего, на сердце Матушки стало легко и спокойно. Вот что имел в виду Лихай Торхаш Красное Лихо!

Бруни подсела к Каю, и он молча накрыл ее руку своей. С минуту они смотрели друг на друга, просто улыбаясь.

— Когда в темной комнате зажигают свечу — ее свет становится теплом сердца, — тихо сказал Кай. — Ты знаешь, что ты — моя свеча в темной комнате? И рядом с тобой мне легко и просто, как не было ни с кем!

Матушка заметила и горькую складку у его губ, и боль, притаившуюся по ту сторону глаз. Если бы она могла снять с него ту тяжесть, что носил он в сердце, не обмолвясь о ней ни словом! Если бы могла!..

— Люблю тебя! — прошептала она.

Кай потянулся к ее губам, его ладонь легла ей на затылок…

В зале шаркала Ровенна — гасила свечи. Из кухни доносились звон и плеск — Виеленна мыла посуду.

В дверь трактира неожиданно постучали.

Матушка невольно вздрогнула — не любила она поздних посетителей!

— Сидите, хозяйка, я открою! — крикнула Ровенна.

В открытую створку шагнул… Питер Конох. Смешно затоптался на месте, замахал руками, словно не зная, куда их деть.

— Ты чего это? — подозрительно прищурилась старшая Гретель. — Неужто за выпивкой?

— Упаси Индари! — испугался Питер, бледнея. — Я ж маменькой клялся, что больше ни капли в рот не возьму! Я…

И замолчал, будто воды в рот набрал.

Вместо еще одного поцелуя Матушка чмокнула Кая в нос и поспешила к Коноху.

— Питер, что случилось? — серьезно спросила она. — С твоей мамой все хорошо? Она здорова?

— Богиню благодарю за ее крепкое здоровье! — оживился молотобоец. — Я просить вас хотел, Матушка Бруни. Отпустите Виеленну сегодня пораньше!

— Это еще зачем? — нахмурилась Ровенна.

— Хочу пригласить ее погулять…

От румянца Питера, казалось, сейчас займется пожар.

— Ох ты, яйцы крашены! — фыркнула старшая Гретель и, резко развернувшись, снова занялась свечными огарками.

— Вилен! — пряча улыбку, крикнула Матушка. — Иди сюда!

— Что, хозяй…

Младшая Гретель выглянула из кухни, вытирая руки об передник, и… румянец Питера перекинулся на нее.

— Собирайся домой, — улыбнулась Бруни.

— А как же посуда? — растерялась Виеленна.

— Мы с Пипом домоем. Давай, иди! Видишь, Питер ждет?

— Жду! — решительно подтвердил тот.

Матушка вернулась к Каю, виновато улыбнулась.

— Ты посидишь еще или пойдешь наверх? Мне надо помочь Пипу прибраться на кухне.

— А Ровенна? — удивился Кай.

— На ней зал — стулья убрать, полы подмести, раз Веся нет.

Кай поднялся, скинул на спинку стула черный камзол и принялся засучивать рукава тонкой батистовой рубашки.

Бруни следила за ним с изумлением.

— Многое я делал со своей любимой женщиной, — рассмеялся он, заметив выражение ее лица, — но вот посуду еще не мыл. Идем на кухню!

Пип, увидев нового помощника, сдержанно кивнул и занялся своими делами, время от времени бросая на него скептические взгляды.

Матушка встала рядом с любимым и тоже опустила руки в подогретую воду. Их пальцы касались друг друга, тела передавали тепло от одного другому. Несколько раз Кай был близок к тому, чтобы уронить или разбить тарелку о край мойки, но в последний момент ловил коварную посуду. И вновь у Бруни кольнуло сердце: в таких хозяйственных «мелочах» Ральф никогда не помогал ей, уходя наверх и ожидая ее в спальне для выполнения супружеского долга. Наверное, он считал мытье посуды и уборку не мужским делом.

Снова вспомнилась та пара в зеркале, невыносимо прекрасная и… несбыточная. Ах, если бы Кай оказался сыном простого, пусть и состоятельного торговца! Они могли бы пожениться и продолжить дело Хлои и Эдгара, нарожать детишек, вырастить Веслава в красавца офицера и гордиться его успехами на гвардейском поприще. Каждодневные дела стали бы для них общими, они спорили бы вечерами о завтрашнем меню, вместе сравнивали оптовые цены местных торговцев и, возможно, подумали бы об открытии второго трактира. А что? Ровенна вполне справится в качестве управляющей!

Мысли о втором трактире захватили Бруни настолько, что она на мгновение забыла о новом помощнике. Тот поспешил напомнить о себе, пройдясь губами по ее шее. Желание тотчас скрутило в тугой узел, да так, что кружка выпала из ослабевших пальцев Матушки. Кай едва успел поймать ее у самого пола.