Евгений Щепетнов - Охотник

— Так, сынок, — печально кивнула старушка. — Все так. А жаль. Лучше бы никогда не было проклятой войны. Пойдем, Олежа. Пусть едет. Его жена заждалась. Он ведь, негодный, сейчас ей ребеночка заделает, а она потом прибежит ко мне и будет просить этого мальчика поддержать, укрепить, чтобы роды прошли хорошо и без боли.

— Откуда ты знаешь, что будет мальчик?! — ошеломленно переспросил участковый, который уже почти сел в машину.

— Знаю! — отмахнулась старушка, заходя в калитку. — Вот мне тоже, тайна! Знаю, и все тут! Как и то, что она тебе сегодня напекла пирогов с клубникой. Давай беги, да не переусердствуй за столом… и так растолстел.

Сергар ожидал увидеть в доме что-то особенное — какие-то колдовские инструменты, которыми так любят обвешивать стены жилища все колдуны-лекари. Но ничего подобного не было. Чистенький дом, с половичками, хорошими обоями, с большим, на полстены, телевизором и белой стиральной машиной, которая жужжала, проворачивая что-то внутри своего блестящего нутра. Не было ничего, что бы указывало на профессию бабы Нади, кроме кушетки, стоявшей в дальней комнате, куда лекарка сопроводила своего пациента.

— Раздевайся! — сказала она, повелительно кивая на кушетку. — Ложись на простыню. Все с себя скидывай, не стесняйся. Меня чего стесняться? Я старая бабка, мне твои причиндалы не интересны. Если не болят, конечно. Кроме того, врачей ведь не стесняются, так?

Сергар улыбнулся, он много раз слышал примерно такие же слова от своей матери, которая принимала пациентов. Только без «старой бабки». Его мать была еще довольно молода, хотя и старалась во время приема изобразить из себя что-то вроде умудренной опытом старшей женщины. Она говорила, что так ей люди доверяют больше.

Сергара всегда это обстоятельство удивляло — какая разница, сколько лет лекарю, если он вылечивает болезнь? Да хоть пять лет от роду — только чтобы выросла новая рука или нога! Люди странные существа, в этом он убеждался не раз и не два.

— Так… так… ну что сказать — все с тобой ясно. Небось на дьявольской тележке катался? На этой рычащей метле, да? Эх, дураки вы, дураки… молодые — все дураки. Вам кажется, что живете вечно, а ведь ваша жизнь, как огонек свечи — дунул сквознячок — и нет пламени, только прах, вонь и темнота. Все, можешь одеваться. Пошли чаю попьем, поговорим.

Сергар оделся, баба Надя помогла ему взобраться на кресло. Через пять минут они сидели за столом, на котором лежали куски пирога с клубникой, нарезанная ломтиками колбаса, копченое сало и свежий круглый хлеб, пахнущий так, что у Сергара забурчало в животе.

— Ешь давай, худоват больно, — улыбнулась старушка. — Пирог вот, с клубникой — вкусно Маруська печет!

— Вот откуда ты знаешь про пироги, что испекла жена участкового, — догадался Сергар. — А я-то думал…

— Думал, я вижу на расстоянии, что ли? — усмехнулась баба Надя. — Само собой, оттуда и знаю. Только Игорешке об этом не говори — пусть жути побольше будет! Хе-хе-хе… Должна же я поддерживать образ ведьмы?

Сергар нахмурился — она что, обманывает людей? А он надеялся… всюду обман. Везде обман. Земля обмана!

— Не сомневайся, — будто прочла его мысли баба Надя. — Я лечу. И хорошо лечу. И много чего могу еще. Теперь давай поговорим о тебе. Кто ты такой?

Сергар поперхнулся чаем, ошеломленно взглянул на старушку и поставил чашку на стол. Баба Надя молчала, глядя ему в глаза, и он видел, как в зрачках у старушки мерцает синяя искра. Яркие голубые глаза старой женщины будто светились, как если бы в голове у нее висел фонарь.

— Я не понимаю! — пролепетал он, моргая и чувствуя, как на глаза накатывают слезы, будто в глазницы бросили мелким песком. — О чем ты говоришь?

— Ты знаешь, о чем я говорю! — монотонным голосом повторила старушка. — Ты не тот, за кого себя выдаешь! Ты чужой! Это тело не твое! Кто ты? Демон? Ты плохой? Хороший? Зачем ты здесь?

— Кто ты?! — со страхом переспросил Сергар, глядя на старуху, превратившуюся из доброй худенькой бабушки в странное жуткое существо со сверкающими синими глазами и белым, будто мраморным, лицом.

— Неважно. Это — неважно! Главное — кто ты! Отвечай!

— Человек! — хрипло выдавил из себя Сергар. — Я был боевым магом в своем мире. Добывал артефакты. Меня выбросило в этот мир, в тело Олега. Куда он делся — я не знаю. Он хотел покончить с собой, наглотался таблеток и едва не помер. А зачем я здесь — да кто знает? Вот ты — зачем здесь? И я так же. Только боги знают!

— Боги, боги… Бог один, — ворчливо сказала старушка. — Остальных придумали люди, чтобы побольше содрать денег со своих глупых соотечественников. Ясно. В общем, тебя выбросило в этот мир, в пустое тело без души, и скорее всего ты здесь застрял до конца своих дней, как и все, кто здесь оказался. Как и я.

— Ты?! — выдохнул Сергар. — Ты — тоже?!

— Тоже, тоже… — вздохнула старушка. — И я тоже. Только очень, очень давно. И похоже, что не из твоего мира. Ну-ка, скажи что-нибудь на своем языке.

— Я боевой маг, служил в армии, потом стал вольным грабером! — сказал Сергар на языке своей родины. Баба Надя поморщилась, помотала головой.

— Я так и знала. Другой мир. У вас сколько лун?

— Две. Красная и черная.

— Солнце какого цвета?

— Ну… такое же, как и здесь. А что, бывает другого цвета?

— Всякое бывает, — уклончиво пояснила женщина, которую теперь у Сергара язык не поворачивался назвать бабулькой. — Магия сохранилась? Магичить можешь?

— Нет. — Сергар сокрушенно опустил голову. — Сколько ни пытался коснуться Силы, бесполезно. Вроде вот-вот коснусь, рядом она, только руку протянуть, а не могу. Будто руки отрубили!

— Знакомое ощущение, да, — довольно кивнула баба Надя. — Пока я смогла снова магичить… прошло лет десять после перемещения. И то случайно получилось. Знаешь как?

— Как?

— Током меня ударило. Сильно. Я тогда отлетела метров на пять, сознание потеряла. А когда очнулась — чувствую, могу магичить! Я аж визжала от восторга! Только недолго радовалась — против моей прежней силы — раз в десять меньше. Но и этого хватило, чтобы я чувствовала себя уже не такой уродкой, как раньше. Да, да — уродкой! Ты же знаешь, что такое лишиться магии! Как будто руки отрубили…

— Почему ты мне открылась? — настороженно спросил Сергар. — Зачем тебе это? И как ты сумела увидеть мою сущность?

— Как увидела? Ну я же все-таки колдунья. Вижу, и все тут. Как вижу? Как две фигуры, которые никак не могут слиться вместе. Ты не принимаешь Олега в свою душу, боишься его принять, ты не хочешь, чтобы он с тобой слился. Потому не можешь излечиться. Пока не будет единения души и тела, пока ты не станешь единым целым со своим материальным «я», излечения не будет.