Вечное Царствие - Грэнди С
Чтобы повторить фокус, Снегурочка тоже взяла в руки два шара. В первый раз у нее не вышло ранить нечестивого, потому что она и не пыталась никакой сказочной силы вложить в бросок. Теперь она представила, как внутри нее течет золотая кровь — вся она бежит к ладоням и переходит в снежки. И когда Снегурочка сама поверила в возможность чуда, то прицелилась и отправила ледышку в полет. Точность еще хромала: один попал в ногу, другой — лишь коснулся плеча беса. Однако этого оказалось достаточно, чтобы чудище упало и уже не смогло подняться.
— Хорошо, — кивнула Малахитница. — Продолжай.
И так они провели большую часть дня. Только снежки закончились, как Снегурочка создавала новую гору и снова принималась пуляться. Она оказалась способнее, чем сама о себе думала… Впрочем… разве она вообще думала? Снежа поймала себя на этом вопросе: кто она все-таки? Царевна? Девочка с земли? Трусишка? Героиня? Ей еще следовало во всем разобраться. Теперь хотя бы не пустой лист — уже что-то.
Тем временем Хозяйка Медной горы лениво кидала камни в чудищ, как будто ничего не боялась, а была уверена, что ее убежище никому не покорится. И она сохраняла молчание: ни подбадривала, ни ругала, ни вела посторонние разговоры. Держалась особняком — так вроде говорят о подобных людях. Выгонит ли Малахитница Снежу, как только они закончат с бесами — оставалось загадкой. Хотя нечестивых осталось так мало, что вскоре ответ будет получен.
— Спасибо вам, — произнесла Снежа, и вроде бы хотела добавить что-то еще, подобрать более искренние слова и… такие, которые помогут расположить Малахитницу. Но, кажется, красноречие не было сильной стороной Снежи. Это о самой себе тоже следует запомнить.
— Долго не задерживайся. Окрепнешь и иди, — взмахом руки она открыла проход внизу, — но не сегодня. Набери ягод.
Однако во взгляде Малахитницы читалось не просто «набери ягод», а «внимательно осмотрись вокруг и сделай выводы». Но к каким умозаключениям должна прийти Снежа — об этом выразительные глаза Малахитницы молчали.
Противиться Снегурочка не стала, хотя был легкий страх выходить наружу. Мало ли… Вдруг какие-то монстры выжали и нападут на нее. С другой стороны, где-то там оставался гоблин, который ей помог, и Жар-птица. К обоим у Снежи были вопросы и подозрения. И раз она не сможет остаться с Малахитницей, то хорошо бы понять союзники то или враги, от которых следует избавиться прямо сейчас.
Выйдя из убежища Хозяйки Медной горы, Снегурочка обомлела: на месте, где должны были лежать каменные бесы, истекали кровью полупрозрачные люди. Они буквально испарялись на глазах. Снежа подбежала к одному из них, чтобы внимательно рассмотреть. То был обыкновенный бородатый мужчина, похожие жили и в ее деревне, земной деревне. Поименно она никого не помнила, но примерные черты в голове остались.
Но как же так произошло? Ведь Снегурочка бросалась снежками не в людей, а в чудовищ, которые штурмовали гору. Царевны пытались спасти собственную жизнь от пожирания нечестивыми. А теперь вот на месте чудищ лежат эти простые мужики. Тот, на которого смотрела сейчас Снегурочка, растворился в воздухе.
— Че ты нос повесила? — к Снеже подошел уже знакомый гоблин.
— Эти люди…
— Дык все же тут люди, че ты диву давишь. И я, и ты. Они боле грешны, вот и вид их уродский был. Но пред смертью душа искомый облик показала.
— Так это их душа?
— Ну че-т вродь того. Я в таких штуках не силен.
— Знаешь ты поболе моего.
— Я тут и дольше, — гоблин пожал плечами. — Меня Вано звать. Буим знакомы, Снегурка.
— Будем, — она кивнула. — Зачем ты помогаешь мне, Вано?
— Я те честно скажу… Я сам не знаю, да токмо душа требует. Ты одна ко мне добра была. И вдруг раз! Вдруг как по башке ударило! Я вдруг понял, шо так-то и должно быть, все прально.
— Не понимаю я тебя, — Снежа внимательно посмотрела на Вано, он не вызывал у нее ни отторжения, ни страха, как другие нечестивые, да и чем-то гоблин от них сильно отличался. — Чего правильно-то?
— То шо ты добра, то шо я сожрать тебя не хочу. Да никого не хочеца мне жрать. Не как остальной нечисти.
— Остальным, значит, хочется… — задумалась Снегурочка.
— Жители Вечного Царствия делятся на святых и нечестивых, хотя и те, и другие — грешники, конечно, — на близлежащий валун приземлилась оранжевая птица.
— Это снова ты, — Снежа произнесла слова без иронии и злобы, она даже была рада, что пернатая вновь появилась. — И в чем же различие грешников и святых?
— Помимо сказочной силы, коей у святых априори больше при возрождении, у них разные инстинкты, то есть желания, — вступила в диалог птица. — Нечестивые стремятся к пожиранию. В первую очередь, они хотят пожрать святых, но и своих тоже могут, хотя они друг другу не дают много сказочной силы, поэтому жрать себе подобных смысла особого нет. А святые стремятся выжить. Им не нужно есть друг друга. Восполнение сказочной силы происходит естественным путем. Для выживания им надо бежать и прятаться. Но, естественно, желаниями и нечестивые, и святые могут управлять. Мы же не животные, — Жар-птица усмехнулась, — странно это говорить, находясь в облике птицы, но все-таки и я человек. Все мы — люди.
— И нечестивые тоже люди, — поняла Снегурочка, — которые, умирая тут, возвращаются к своему изначальному виду.
— Скорее всего, но точно тебе никто не скажет. Разве что само Вечное Царствие, наш бог.
— Точно-точно, — Вано активно закивал, — правду молвит хохлатая. Я те то и говрю. Все жрать хотят, а я не хочу, — он почесал по голове. — Стран эт, канешн.
— Ни то слово, — птица села гоблину на плечо, и тот пошатнулся, потому что она была ростом почти с него, наверное, и весом ненамного меньше. — Угрозу я от тебя не ощущаю. Кажется, гоблин этот говорит искренне. Но меня это не удивляет. Неисправность в системе… Я уже видела подобное в Вечном Царствии.
— Система… — Снежа не поняла это слово, оно казалось ей незнакомым.
— Механизм. Структура. Устройство. Как бы тебе объяснить, — вздохнула птица. — Порядок. Представь, что в доме все чисто кроме окон. Это можно сказать сломанная деталь… — Жар-птица резко замолчала.
— Че-то нехорошее, — Вано начал крутить голову по сторонам.
И тут сама Снежа услышала странное кряхтение. Она оглянулась, но души нечестивых уже исчезли. Однако странный звук только усиливался.
— Не нравится мне это, возвращалась бы ты к Малахитнице, — сказала птица.
— Я тож беду чую, — подтвердил Вано.
