Смута (СИ) - Городчиков Илья
- Отступаем! – крикнул я своим пушкарям, срывая с плеча свою аркебузу.
Выбор оставался между тем, чтобы положить свои жизни за пушки и тем чтобы положить пушки за свои жизни. Выбор, естественно, был за вторым, и я надеялся, что кони не смогут донести своих всадников быстрее, чем я отведу свои войска на безопасное расстояние.
Пушкари приказ поняли сразу и побросав весь пушечный скраб, сразу принялись убегать в сторону дороги, где стояли стрелецкие заставы. Конники были в метрах в четырёхстах, и я встал на колено, зарываясь в снег, прижимая к плечу аркебузу, фитиль которой подпалил от жаровни при пушках.
Наш берег был пологим и не таким заросшим лесом, из-за чего кавалеристы без особенных проблем смогут подняться к батарее. Если ими управляет Вард, то человек он глупый и либо отправит пушки на дно реки, либо же заберёт с собой, что будет в разы хуже.
До конников осталось всего сто метров, и они уже вступали на наш берег. Мне было страшно представить, что случится, если меня нагонит вражеская кавалерия, но вместе с тем нужно было дать пушкарям дополнительно время на отступление и раз уж такой проход врага оказался результатам моей глупости, то мне ошибку и устранять. Тем более, что в полулатах убежать у меня вряд ли получится.
Получше прицелившись, я нажал на спуск, наблюдая как тяжёлый шарик пули врезается в живот скачущего впереди всадника. Попав в правую часть живота, заключённая в пуля энергия развернула воина и тот рухнул на берегу. Конники остановились, высматривая меня, пока я сам, прикрытый белым облаком на фоне снега, стал быстро перезаряжать аркебузу, хотя понимал, что наверняка не успею. Один из всадника, заметив меня, с боевым кличем ринулся в мою сторону. Из-за беснующегося в крови адреналина я ничего не слышал, но мог дать рупь за сто, что он орёт что-то про своих божеств. Вот только мои лингвистические познания мало чем могли мне помочь, ведь тяжёлый латный всадник даже в снегах не самый лёгкий противник, а противостоять ему в честном бою я не собирался. Не смотря на сугробы, его конь успел набрать скорость, и всадник уже представлял, как наконечник его копья протыкает моё тело, но кремнёвый пистоль и вылетевшая из него свинцовая пуля были вынуждены попутать планы воина.
Выстрелил я навскидку, понадеюсь, что малая дистанция не помешает точности, но ошибся. Пуля ударила в шею разгорячённого скачкой коня и тот на ходу стал заваливаться в бок. Отпрыгнуть я не успел, и конь сбил меня с ног, подминая под себя. Не будь на мне латного панциря, то под весящим половину тонны конём, я лишился бы целостности доброй части рёбер. Но даже так от удара об землю я сильно приложился головой в шапке об землю. Шлема я не надевал, избрав тёплую меховую шапку и даже снег не сильно мне помог, позволив сознанию покинуть моё тело.
Не знаю сколько я вообще там провалялся, но очнулся в момент, когда за батарею развернулась настоящая битва. Слышался звон стали, крики людей, ржание лошадей и хлопки аркебуз. Похоже, что мой стрелецкий корпус перешёл в контрнаступление на орденских солдат, защищая пушечную артиллерию и это вселяло надежды.
Выбраться из-под мёртвого коня оказалось той ещё задачей, потребовавшей от меня значительных сил. Как только я вылез, то представлял из себя страшное зрелище: покрытый с головы до пят конской кровью и с обнажённым клинком. Оказалось, что к атаковавшим орденским конникам подошло подкрепление и сейчас стрельцы, при поддержке ратников Гривы, с потерями пытались отбить пушки, разя врага пулями, саблями и пиками. Рубка была крепкой и ни одна из сторон отступать не собиралась, заливая этот берег вражеской кровью.
Я вылез прямо рядом с одним из орденских солдат, который явно не ожидал здесь моего появления. Вооружённый щитом и метательным копьём, он хотел сразить одного из моих стрельцов, но я не позволил ему это сделать. Схватившись обеими ладонями за рукоять, я ударил клинком по занесённой для метания руке. Клинок легко срубил кисть орденского воина, а вторым ударом пронзил защищённую стёганкой грудь солдата. Подхватив упавшее в снег копьё, я метнул то в ногу одного из всадников, занёсшего меч над моим воином. Затем пришлось схлестнутся с ещё одним воином. Похоже, что это был один из рыцарей-братьев и он явно вызывал меня на поединок, будто забыв о происходящем сражении. В руках он держал тяжёлый полэкс, с которым определённо умел обращаться. Я ринулся к нему, пробиваясь сквозь мокрый от крови снег и рискуя при этом лишиться и так не защищённой головы. Он ударил первым, целясь острой пикой на конце своего топора мне в грудь. Я стремительно шагнул в сторону, пропуская наконечник и рубанул сверху. Его забрало слетело с винтов и теперь валялось под ногами воина, а потому лицо было открыто для удара. Воин успел отшагнуть и клинок со свистом пролетел в жалких сантиметрах от его лица. Вместе с тем он дёрнул на себя своё оружие, намереваясь ударить топором мне в ногу. Я вовремя успел заметить это и пнул по рукояти полэкса и споткнулся о чьё-то тело, скрытое снегом. Рухнув прямо на оружие воина, я сразу же отпустил саблю и вытянул из-за пояса кинжал. Солдат Ордена также отпустил своё оружие под моим весом и он, вытащив из ножен тесак, напрыгнул сверху. К этому я был готов и прикрываясь от ударов укрытой в латы рукой, нанёс кинжалом удар прямо в открытое бедро орденца. Он закричал от невыносимой боли, но всё также попытался зарубить меня своим тесаком. Тогда я провернул кинжал в ноге солдата, расширяя рану, после чего вытащил клинок. Яркая артериальная кровь плотным ручьём потекла на снег, и враг упал с меня, пытаясь зажать сочащуюся рану. На этот раз навалился уже я, добив ударом кинжала прямиком в глазницу. Орденский воин умирал, сотрясаясь в конвульсиях, а я же подобрал обронённую саблю и ринулся в бой дальше.
Дальше всё превратилось в кровавую рубку. Опьянённый адреналином, я бросился в снег, превращая снег под ногами в красную кашу. Я рубил и колол, уворачивался и наступал, желая только нарубить большое количество врагов и вернуть под контроль драгоценные пушки. Тела падали со всех сторон, а отзвуки криков раненных ещё долго будут оставаться в ушах. В один момент мне удалось взобраться на коня и продолжить разить врага сверху. Для этого моя длинная сабля подходила куда как лучше, а потому количество солдат Ордена неумолимо снижалось. Постепенно всё же удалось выбить врага с нашего берега и вдогонку за ними на лёд вырвались конники Гривы, добивая спешенных воинов Ордена саблями и луками.
После битвы стало понятно, что хоть стрельцы и показали себя в лучшем свете, но всё равно были понесены немалые потери и в снегах рагладов полегло не меньше тридцати человек. Что же касается врага, то его потери оказались большими, ведь многие их раненные остались на нашу милость, да и среди отступающих полегло немало под ударами ратников Гривы.
Отвлечение сработало, и мои бойцы полегли не зазря. Раглады смогли занять одну из крепостей на севере своего региона, позволив племенам выходить в открытые морские воды. Узнав об этом, я сразу же направился к вождям, понимая, что сейчас самое время рассказать требования царя. Собрание произошло в городе Искро, где ратники собрались на празднование важной победы.
Ворвавшись в зал и схватив со стола трофейный серебряный поднос, я несколько раз ударил по нему «пяткой» своего кинжала, призывая к вниманию.
- Как вы знаете, моя экспедиция была отправлена царём Владиславом в качестве жеста доброй воли государя Сурии. Победа была получена и на этом я отбываю обратно. Вам стоит понять, что Орден рано или поздно сломит ваше сопротивление, если вы не будете сами по себе. Царь больше не будет тратить силы на поддержку тех, кто противится его воле, и я советую вам перейти под его руку и принять боярские титулы. Вы останетесь при своих землях, но тогда их защитит царское войско. Желаю вам, чтобы вы приняли правильное решение! – с этими словами я покинул город Искро.
Глава 11. Великая Пустошь
Поход нашей экспедиции оказался крайне успешным. Не смотря на достаточно большие потери, была достигнута главная задача всего похода – склонить оставшиеся независимые племена рагладов по руку сурского царя. Делегация всех независимых племён прибыла в столицу всего лишь через неделю после нашего возвращения. Царь был рад новым вассалам, даровав рагладским вождям княжеские титулы, после чего направил туда несколько отрядов гвардии для защиты границы. Это было достаточно забавно, ведь их земли были меньшими, чем у некоторых родовитых бояр. Впрочем, эти титулы были направлены именно на успокоение вождей, дабы не проводить принуждение огнём и мечом, ведь войска скоро могут понадобится на восточном направлении.
