Дар, который управляет тобой (СИ) - Ре Ани

— Дилиан? — голос дрогнул от страха.

— Живой, пока без сознания, — в тоне парня отчётливо слышалась неуместная ревность. Тин надела платье, попыталась справиться с застёжками, но не смогла и неловко замерла, озираясь на Эрика. Тот заметил заминку и поднял взгляд, кивнул понимающе. — Давай помогу.

Случайные прикосновения обжигали. Один крючок, второй, третий. А когда чёрное платье плотно обтянуло тело, Эрикиль тяжело вздохнул и повёл пальцами вверх по спине. Тин обернулась, ладонь переместилась на шею, нежно коснулась щеки. Эрик смотрел на неё со странным выражением на лице, словно заворожённый, словно кроме неё в этом мире никого больше не было. Сделал шаг, обнял её за талию, притягивая всё ближе и ближе.

— Малышка, — прошептал он, склоняясь к губам. — Ты защитила меня. Прикрыла собственным телом. Ты так прекрасна, Тиниара, — последние слова он шептал в её губы, касаясь их своими. — Я люблю тебя.

Руки Эрика скользили по платью, неприлично спускаясь вниз по спине, и Тин млела от этих ощущений. Язык проник в рот, она почувствовала лёгкий привкус спиртного, её пальцы запутались в его густых волосах. Боги, она даже не подозревала, как сильно по нему соскучилась. Поцелуй стёр из памяти весь окружающий мир. Тело мёртвого мотвора. Бесценный артефакт. Дилиана, что наблюдал за ними с порога ванной комнаты.

3.04

Аншари тяжело вздохнул и вновь перевёл взгляд на Тиниару. Девушка сидела в кресле в кабинете директора, не поднимая головы. Гневная тирада Долхмина слегка затянулась, он начинал повторяться.

— Один из учеников пострадал! Я молчу о том, что принц вынужден был защищаться от мотвора! Это непостижимо! Тебе повезло, что оба мальчика наотрез отказались рассказывать о случившемся своим семьям, а остальные ученики в момент происшествия находились на балу и ничего не видели!

— Господин директор, может быть ближе к делу? — неожиданно спросила Тин. Она резко подняла голову и уставилась на Долхмина едким взглядом. Аншари даже вздрогнул — такого тона он не слышал от неё за всё время, что обучал. Мужчина моргнул, фокусируя взгляд на ауре подопечной, и с удивлением рассмотрел тонкие чёрные нити, оплетающие знакомый лавандовый цвет. Красный по краям был вполне объясним — девушка злилась, но чёрный... Он никогда раньше не наблюдал такого рисунка.

— Что вы имеете в виду, студентка?

— Я отчислена?

— Я думал об этом, но... — замялся директор.

— Значит, нет, — резко подытожила Тин. — Нельзя ведь выгнать на улицу ту, что может перекидывать случайных прохожих в пространстве, да? Как меня накажут?

— Это будет не наказание, а попытка защитить студентов. Мы вынуждены...

— Как?! — повысила голос Тиниара.

— Ты будешь обучаться в изоляции, в дальнем крыле...

— Изоляция? — рассмеялась Тин. — Вы серьёзно? Думаете, я на это соглашусь?

— У тебя нет выбора, девочка! — снова вспылил директор. — Или ты вновь хочешь попытаться кого-нибудь убить?!

— Я не пыталась...

— Скажи, — перебил её директор, — ты можешь контролировать свой дар? Можешь обещать, что такое никогда не повториться?

— Нет, — ответила Тиниара, и Аншари с удивлением понял, что она соврала. — Я не могу его контролировать.

— Значит, вопрос решён.

Тин вскочила со стула и бросилась вон из кабинета. Аншари хотел было пойти за ней — надо было понять, что она скрывает, но директор остановил его:

— Господин Шидо, — в голосе послышалась неприятная сталь. Мужчина обернулся, напряжённо глядя в сторону начальника. Долхмин тет-а-тет уже очень давно называл его по имени, и такое обращение резануло слух. — Я хотел поговорить с тобой о студентке.

— Я уже высказывал свою точку зрения по этому вопросу, — начал Аншари. — Мы не можем терять такого сильного мага, нужно искать решение проблемы.

— Не о Тиниаре, — мрачно покачал головой директор, и у Аншари пересохло во рту. — О госпоже Грете. Я сомневался, но глядя сейчас на твоё лицо... значит, не врут слухи.

— Ты не понимаешь...

— Всё я прекрасно понимаю, мне же не восемнадцать, в отличии от неё.

— Я ждал её больше ста лет, Долхмин. Только её одну.

— Знаешь, я искренне надеюсь, что всё это зашло не слишком далеко.

— Она ведь ещё совсем ребёнок, думаешь, я мог бы...

— Её мать требует нанесения клейма.

— Что? — Аншари побелел и схватился рукой за кресло, на котором недавно сидел.

— Либо ты ставишь клеймо, которое не позволяет тебе прикасаться к девочке, либо…

— Договаривай, что уж теперь.

— Тебя уволят из академии с позором. И изгонят из гильдии.

— Вот как. Но хоть ты понимаешь, чего мне будет это стоить? Наши с ней судьбы связаны, такая жертва будет подобна вечным мучениям в аду.

— Я не буду врать: не понимаю, что ты чувствуешь. Мою жену ты помнишь, и если бы кто-то в своё время сделал мне подобное предложение, то спас бы меня от десятков лет мучений. Ты подумай вот о чём: если легенда не врёт, то у тебя — и у неё — будет вечная жизнь. А если ты не поставишь этого клейма, то обречёшь себя на жалкое существование безработного мага. И, после краткого общения с её матерью, могу тебя заверить — она скорее отречётся от дочери, чем позволит тебе стать частью своей семьи. Вы оба будете выброшены на улицу без средств к существованию. Ты этого хочешь?

— Лучше краткая и тяжёлая жизнь рядом с ней, чем вечность мучений, — с жаром ответил Аншари.

— А её ты спросил? И вообще, как считаешь, восемнадцатилетний ребёнок способен принимать подобные решения? Если она влюблена, то рациональность и вдумчивость явно не преобладают в процессе мышления.

— Ты предлагаешь бросить её?

— Я предлагаю тебе решить раз и навсегда, что для тебя важнее — её счастье и благополучие, или твои желания.

— Ты не понимаешь, Долх, это не просто желания! Не прихоть! Это судьба, единственно верный путь!

Директор устало зажал переносицу пальцами и раздражённо вздохнул.

— Я не хочу объяснять тебе, как сильно это отразится на репутации академии, если уже не отразилось. Ты ведь и сам всё понимаешь. Я даю тебе срок в одну неделю — думай, как поступить. Надеюсь, что разум всё же возьмёт верх.

* * *

Изоляция. Подумать только. Тиниара громко топнула ногой и сжала кулаки. Будто она мало времени провела в одиночестве. И к чему теперь будет сводиться её обучение? К медитации и общению с Аншари? Маловероятно, что лекции станут читать для одного студента. Она вылетела в сад как была, в тонком платье, и даже не обращала внимания на холод и кружащий в воздухе первый снег. Листья, припорошённые белым, громко шуршали под ногами, пока она металась туда и обратно вдоль тропинки. Приблизившегося к ней парня девушка заметила, лишь когда он подошёл совсем близко, и замерла, неуверенно глядя в его лицо. По щеке скользнула слезинка, и Эрик раскинул руки, показывая, что хочет её утешить. Тин сомневалась всего пару мгновений, а потом бросилась вперёд, растворяясь в тепле его тела и только сейчас понимая, что успела замёрзнуть.

— Кто тебя так разозлил, малышка? — шепнул он ей на ухо, от чего перехватило дыхание.

— Директор хочет держать меня под замком. Говорит, что пытается защитить студентов.

— Я не позволю ему, — мрачно заверил её принц. — Никому не позволю тебя обидеть.

— Но этого мало, Эрик. Я должна контролировать свой дар, чтобы стать сильнее, чтобы никто больше не посмел указывать мне, как жить. Что мне придётся сделать?

— О чём ты? — спросил Эрикиль, и на губах дарийца заиграла зловещая улыбка. Тиниара не могла её увидеть, она уткнулась лицом в плечо парня, крепко цепляясь пальцами за его одежду.

— Во дворце. Что я должна сделать, чтобы ты оставил мне амулет навсегда?

— Ничего сложного, обещаю. Я никогда не причиню тебе вреда. Моя просьба отнимет у тебя не больше двадцати минут. Но сейчас я не могу объяснить, понимаешь...