Спасение мира - Фарит Маратович Ахмеджанов
— Насколько я понимаю, только один из вас прошел Лабиринт из конца в конец, — то ли спросил, то ли утвердил он. — Впрочем, неважно. Лабиринт меняет судьбу каждого, кто вошел в него. — Он развернулся и собрался последовать за Бодом. Тиррал схватил его за плечо.
— Я как раз и прошел… это, — немного путано начал он. — Где желание-то… определить? В часовне?
Монах пожал плечами.
— Где хотите. Насколько я знаю, все, идущие из Азанукара в Гуа в это время года желания должны высказать в центре Лабиринта. Если вы там чего-то пожелали — тогда оно уже должно исполниться или по крайней мере должно начать исполняться. Иначе могу только поздравить с приятным и полезным путешествием.
В голове у Тиррала зазвенело и он, обнимая свое сбывшееся заветное желание, мешком осел на землю.
* * *
В себя он пришел после пары легких хлопков по плечу. Меч, все еще завернутый в холстину, лежал рядом. Рри склонился над ним, удивленно вглядываясь в его лицо. Сбоку испуганно поглядывала Энолида.
— Вы в самом деле любите свое оружие, раз его возвращение вызвало такую реакцию, — мягко сказал маг. — Давайте, обопритесь на меня. Мы можем отдохнуть внизу — в монастыре Гуа вышедшим из Лабиринта полагается одна бесплатная трапеза. У них тут как раз обед.
Чандруппа с братом и конвоируемый ими старикан уже были внизу, у одного из зданий. Монон сидел на каком-то камне на полпути — то с нетерпением поглядывал на отставших, то с жадностью озирал окрестности.
Поддерживаемый Энолидой и магом, неловко зажав меч подмышкой, Тиррал спустился к домикам. Остальные уже сидели внутри одного из них, окруженные мисками с жаренными на сале репой и горохом. Рядом с Чандруппой стоял здоровенный кувшин — в нем оказалось прохладное вино, столь кислое, что Тиррал сразу пришел в себя.
Он несколько раз глубоко вздохнул и, наконец, развернул холстину. Простые кожаные ножны, с металлическими накладками. Он вытащил до половины лезвие — ничего особенного. Гладкая серая сталь, хорошо отшлифованная, без насечек и украшений. Добрый меч, но никак не тянет на произведение древних мастеров. Это не дымчатый клинок из Сапельмана. Много за него не выручишь.
Подавив стон, Тиррал засунул меч обратно в ножны, прислонил его к скамье и принялся за еду. На аппетите все им пережитое, к счастью, никак не сказалось — под недовольные взгляды монахов он умял две миски, выпил три кружки и одобрительно крякнул, заметив, как Лондруппа прячет в свой мешок каравай ржаного хлеба. Сам он ссыпал в карманы с десяток зеленых яблок, кучей лежавшие на столе у входа.
Выйдя из столовой сытый Тиррал нацепил меч, а заметив восхищенный взгляд Энолиды еще и приосанился. Вообще-то он испытывал очень большие сомнения в собственной способности этот меч применить. Конечно он, как и всякий арданчуатский дворянин учился им владеть… но учили его плохо, а учился он еще хуже. Знал, конечно, основные стойки и движения, но знание это было, скорее, теоретическим.
Тем не менее никто из его спутников не высказывал никакого недоверия. Лондруппа объяснял Пургонду, что попадает мешочком с песком в летящую птицу, и что птица после этого попадания уже не может ни летать, ни дышать. Старик слушал внимательно. Чандруппа разлегся на солнышке, закинув руки за голову и безмятежно глазея на яркое небо. Из-под задравшегося рукава была видна татуировка в виде лебедя. Что она конкретно означает Тиррал не знал, однако слышал, что обладателей такой наколки в Приштуате сажают на кол. Рри о чем-то беседовал с монахами, Монон где-то бегал, а Энолида, расположившись у ручья, расчесывала волосы и украдкой поглядывала на Тиррала.
Подавив желание подойти к девушке, Тиррал подошел к магу. Тот как раз распрощался со своим собеседником.
— Ну, — начал Тиррал, намереваясь попрощаться, но договорить не успел.
— В общем, если верить старику, путь займет не больше десяти дней, — деловито сообщил ему Рри. — Сначала дня по хорошей дороге, потом по кряжу и вдоль реки, перевалить горы и к озеру в какой-то никому неизвестной долине. Именно там Пургонд видел развалины.
Тиррал закашлялся. Ему вдруг пришла в голову мысль, что отправившись с этой компанией сумасшедших он ничего не теряет. По той простой причине, что терять ему вообще нечего. Желание сбылось, принеся ему кусок железа стоимостью самое большее в пятнадцать реннов. Он может уйти куда угодно — но если пойдет один, то на первой же развилке ему опять придется считать людей в экипажах.
Старику он не верил. Скорее всего, тот сбежит по дороге. Ну и черт с ним.
— Ладно, — решительно сказал он. — Черт с тобой. Но мальчика, я думаю, стоит отправить домой. Да и девушку тоже. — Последнее он сказал уже не очень решительным тоном.
Рри пожал плечами.
— Не думаю, что это нужно делать. Если мать отправила их в Лабиринт — обратно она их не примет. Знаю я этих рыбаков. Чего им теперь, побираться? А опасности в нашем походе не будет никакой — братья, чувствуется, народ тертый, но простой. В случае чего, впрочем, мы с ними и так управимся.
— Думаешь, там и впрямь эти… развалины твои? Порат? — спросил Тиррал.
— Не думаю. Это было бы слишком замечательно. Но что-то этот старик знает. И чего-то хочет. Отпустишь его — учинит еще какую-нибудь пакость. Кто его знает, сам ли он сотворил те канавы в Лабиринте, или просто воспользовался какими-то его неведомыми свойствами. Да и на девушку поглядывает очень уж странно. Надо, я так думаю, с этим всем разобраться.
Тиррал кивнул.
— Ладно. Тогда пошли.
Мага вдруг осенило.
— Господин Тиррал, — заговорил он. — Прошу меня извинить, я… наверное, я забылся. Ведь я совершенно не осведомлен о ваших планах. В конце концов, вы единственный из нас, кто прошел Лабиринт из конца в конец и у которого выполнится конкретное желание.
— В смысле, конкретное? — затосковал Тиррал. — Ты же говорил, что Лабиринт меняет жизнь. И сам чего-то желал там, в центре? И детей заставил.
— Для меня это был ритуал, — объяснил маг. Они остановились, к ним стали подтягиваться остальные. — Практический смысл это имело только для вас. Наши чаяния могли выполниться только косвенно, а вот ваше, высказанное у алтаря, должно реализоваться в очень короткий срок.
Тиррал горько усмехнулся.
— В каком-то смысле оно реализовалось. Так что теперь я абсолютно свободен и могу идти куда угодно.
Кое-как притороченный к ремню меч хлопал
