Кровь и ложь (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Тогда тебе лучше поторопиться.

Она провела пальцами по моему столу, словно проверяя, не было ли на нём пыли. Но ничего не нашла.

— Что ты сделала с поппури?

— Что?

— Со стеклянной банкой с благовониями. Я ставлю их во все комнаты. Что ты с ней сделала?

— О. Она на балконе. Запах слишком... сильный для меня.

И это была правда, но причина, по которой я поставила её на балконе, заключалась в том, что этот сухой цветочный запах напоминал мне о Люси. Мне и так хватало того, что мы делили с ней одну крышу над головой, мне не хотелось мучить ещё и своё обоняние.

— Лепестки сгниют, — пробормотала она, дойдя до балконной двери и распахнув её.

Застучав каблуками по фанерному полу, она поспешила забрать свою драгоценную смесь, от которой слезились глаза.

Как Джеб выносил этот запах? А Эверест? Разве их это не беспокоило?

Она вернулась в комнату и направилась к двери, прижимая банку к груди.

— Люси, могу я поработать завтра вместо сегодня? Пожалуйста? Я отработаю две смены.

— Не факт, что ты будешь в состоянии работать завтра. К тому же в субботу всегда больше работы, чем в воскресенье. Ты уже должна это знать.

Она опустила на меня глаза орехового цвета, которые словно спрашивали, осмелюсь ли я попросить ее снова.

Она была ко мне несправедлива, но видимо именно из-за этого она и заставляла меня сейчас работать. Я надела свою серую униформу и позвонила Эвересту, чтобы спросить, собирался ли он всё ещё подбросить меня на собрание, но он не ответил.

Я отправила ему сообщение.

Никакого ответа.

Позанимавшись своими повседневными утренними делами около часа, я снова написала ему.

Штаб находился в лучшем случае в двадцати четырех километрах от гостиницы, и туда нужно было ехать вверх по горной дороге на скорости, не превышающей тридцать километров в час, иначе это было слишком опасно. Мне понадобилось бы около часа, чтобы добраться туда. Было уже 10:30, что означало, что мне надо было выдвигаться через тридцать минут, чтобы приехать вовремя.

В 10:45 я закончила убирать комнаты и понеслась к себе, чтобы переодеться в шорты и футболку. Я снова позвонила Эвересту, моё терпение подходило к концу. И когда через пять минут он снова не ответил, я побежала в его номер и забарабанила в дверь.

Нет ответа.

Твою ж мать. Я побежала на стойку регистрации, готовая умолять Джеба отвезти меня, но Люси сообщила мне, что он уехал с Эверестом по делам.

— По делам? — мой голос прозвучал слишком резко.

— Не шуми.

— Эверест пообещал отвезти меня...

— Должно быть, он забыл. Почему бы тебе не взять один из фургонов?

У меня перехватило дыхание в горле.

— У меня нет прав.

— Не может быть! — она произнесла это слишком воодушевлённо, из чего я сделала вывод, что она знала об этом.

Часы на стене у неё за спиной тикали так громко, что я чувствовала их бой у себя в груди.

— Ты можешь отвезти меня?

— Может быть, я не выгляжу очень занятой, но у меня вообще-то дела. Я не могу просто взять и всё бросить, чтобы отвезти тебя на какое-то глупое соревнование.

Мои веки начало покалывать.

— Это не глупое соревнование.

— Разве нет? — она облокотилась о стойку регистрации. — В своих надеждах ты преследуешь неблагоразумную цель. Женщины не руководят стаями, состоящими из мужчин; это слишком унизительно.

Моё бешено стучащее сердце вдруг резко замерло. Я моргнула, уставившись на свою тётю, потеряв дар речи.

— А ты ожидала, что я похлопаю тебя по спине? — она покачала головой. — Тебе следовало успокоиться на том, чтобы стать одной из них. Или выйти за одного из них замуж.

Я попятилась, потому что мои руки крепко сжались в кулаки, а ногти начали удлиняться. Прежде чем я начала бы рычать на свою тётю или впилась бы в её пухлое горло своими острыми когтями, я протиснулась сквозь вращающиеся двери.

Я начала делать глубокие вдохи, заполняя лёгкие воздухом, чтобы усмирить свой гнев и уже подумывала добежать до штаба, но было бы неблагоразумно пробежать двадцать четыре километра перед марафоном. К тому же я никак не успела бы преодолеть такое расстояние за час, даже в обличии волка. Я достала телефон так резко, что едва не уронила его, и начала искать сохраненный номер такси. На том конце меня попросили подождать, после чего женщина сообщила мне, что такси подъедет к гостинице через десять минут. Было уже 11:05. Я в жизни не успела бы туда.

Никак.

Я написала Эвересту с десяток обидных сообщений, но удалила их все. Однажды мама сказала мне, что общаться с человеком в гневе было ужасной идеей. Учитывая то, что я написала — я могла навсегда испортить отношения с Эверестом. Так что она была права.

Наконец к гостинице завернуло жёлтое такси. Я начала притоптывать ногой. И прежде чем водитель успел остановиться, я запрыгнула на заднее сидение и сказала ему, куда ехать. Мы были уже на полпути, когда я осознала, что не взяла свою сумку, а значит и кошелёк. Я решила не говорить об этом, пока мы не приедем на место.

Жёлтое такси поднималось по горной дороге на безопасной скорости в двадцать километров в час, а я прожигала взглядом красные цифры, тикающие на спидометре.

— Вы не могли бы ехать быстрее? Я немного опаздываю.

Прибор показал значение в тридцать километров в час. Как же мне хотелось пересесть вперёд и надавить ногой на педаль газа. Я сказала Лиаму, что не была уверена в том, чего хочу, но в этот момент я точно знала — я хочу получить водительские права.

Я задумалась над этим, в то время как набегавшие минуты и плата слишком сильно играли мне на нервах. В 11:58 боулдеровский штаб вырос перед нами точно оазис в пустыне. Низкое серое здание, окружённое ржавым забором и выцветшей травой, не поменялось ни на йоту.

— Ходят слухи, что это место кишит волками, — таксист уставился на огромную деревянную табличку, на которой были вырезаны слова: Частная собственность.

— Я слышала об этом, как и слышала, что они не агрессивные.

Он фыркнул, очевидно, не разделяя моего мнения, после чего развернулся на сидении.

— Сорок восемь долларов.

— Кстати об этом... я забыла свой кошелёк. Могу я заплатить вам завтра?

— Что? Нет.

— Но у меня нет налички.

— Может быть, твои друзья смогут мне заплатить.

— Мои друзья?

Он кивнул головой в сторону Мэтта, который показался в зоне видимости и уставился на такси. Лиам и Лукас встали по обе стороны от него. Я испытала облегчение, увидев, что они всё ещё были в человеческом обличии.

— Я бы не хотела их просить, и я обещаю...

— Мне надо кормить семью, платить за страховку, не говоря уже о налогах и плате за школу. Если бы я принимал плату обещаниями, моя семья голодала бы, и нас выселили бы из дома.

О, Господи.

— Вы принимаете PayPal?

— Нет, я не принимаю PayPal? Но даже если бы у меня был счёт, я бы не стал принимать электронные переводы.

— Ладно.

Мои щёки вспыхнули, когда я открыла дверь и направилась в сторону непрошеных наблюдателей.

— Ты опоздала, — сказал Лукас, растягивая слова и пожевывая зубочистку.

— Почему этот таксист не уезжает? Ты пригласила его в качестве зрителя? — спросил Мэтт.

Не поднимая глаз с высокой травы, от которой несло мочой, я пробормотала:

— Я забыла кошелёк. Может кто-нибудь одолжить мне пятьдесят долларов?

— Уже потратила все свои деньги, заработанные непосильным трудом? — медленно проговорил Лукас.

Я прищурилась и глянула на него.

— Я забыла кошелёк. Если у кого-то есть PayPal, я могу сразу же вернуть деньги.

— Вот, — Лиам протянул мне зелёную банкноту.

— Избавься уже от этого парня.

Я взяла деньги и пробормотала:

— Спасибо.

Я побежала обратно к таксисту и просунула банкноту ему в окно, после чего подождала, пока он не уедет. Как только его колёса завращались, обдав мои щиколотки грязью и галькой, я вернулась к остальным.