Невозможное (СИ) - "Mb Vivian"

Спустившись по скрипучей деревянной лестнице на подвальный этаж, Ферн мигом понял: он пришёл куда надо. На него тут же набросилась отвратительная карга, сгорбленная и уже мало напоминающая человека, вся покрытая наростами, в которых Охотник с ужасом узнал множество глаз… тех самых, вырванных у жертв?.. Ведьма выпустила несколько светящихся шаров, которые закружились вокруг Ферна, обездвижив его, а тем временем к Охотнику из углов, угрожающе подняв серпы, с пронзительным визгом кинулись тощие чёрные фигуры с горящими глазами и змеевидными выростами на головах вместо волос.

Вырвавшись из колдовских пут, Ферн взлетел на полуразрушенный мостик непонятного назначения, пристроенный к стене зала, и огляделся. Мерзкая ведьма то показывалась, то снова исчезала, а её слуги-нежить бродили по усыпанному мусором и костями полу, выискивая непрошеного гостя. Что ж, Охотник должен охотиться… Всё, что было известно Ферну о ведьмах Хемвика, делало их в его глазах отвратительнее и опаснее большинства чудовищ Ярнама.

Схватка была недолгой. Нежить двигалась медлительно и неповоротливо, зато сама ведьма, с виду неуклюжая и беспомощная, оказалась опасной противницей. Она пропадала из виду и появлялась снова в самых неожиданных местах, швырялась в Охотника сферами космического сияния, сковывающими по рукам и ногам и обжигающими холодом. Однако всё было кончено довольно быстро. Уродливая карга, издав душераздирающий визг, исчезла в последний раз и больше не появилась, оставив после себя зловоние палёной плоти. Её мрачные слуги — смотрители могильника — лишившись колдовской поддержки, попадали на пол где стояли, умерев уже окончательно.

Ферн тщательно вытер меч, убрал его в ножны и направился к невысокой арке в конце зала, под скульптурной группой, изображающей ведьму с прислужницами, вершащую ритуал над кем-то, распростёртым на алтаре. Короткая лестница привела к дверце в небольшое помещение, вдоль стен которого стояли шкафы и столы с разными ингредиентами для ритуалов. Пол был завален мусором, вырванными из книг листами, обломками и черепками. А в центре комнаты…

Ферн сняв шляпу, склонил голову и замер перед телом замученного ведьмами Охотника, привязанного к грубому стулу. Костюм несчастного был изорван, порезан и залит кровью, и нетрудно было догадаться, что ведьмы творили с ним…

У ног мертвеца лежал странный предмет, похожий на приспособление для выжигания клейма. Ферн поднял его, удивившись необычной тяжести, нашёл на одном из столов потёртый футляр с застёжками, бережно запаковал тайный инструмент Кэрилла и покинул обитель ведьмы, поклонившись мёртвому Охотнику и шёпотом пообещав вернуться в ближайшее время, чтобы подобающим образом похоронить его тело.

— Отлично, мой мальчик, — улыбнулся Герман, — я и не сомневался в тебе. Теперь ты сможешь пользоваться тайными знаниями, которые Кэрилл сумел получить у Великих и передать нам. Его способность понимать их речь была воистину удивительна. Много десятилетий люди думали, что язык Великих для нас непостижим. А Кэриллу это удалось…

— Я предполагаю, что это стало возможно лишь потому, что Великие сами захотели вступить в контакт с человечеством, — заметил Ферн. — Вот только зачем им это могло понадобиться? Мы ведь для них всё равно что букашки.

— Возможно, и так… — Герман пожал плечами. — И всё же, как бы там ни было, эти знания весьма полезны во время Охоты. Советую тебе поскорее освоить этот инструмент. Наступила ночь, и вот-вот поднимется Кровавая Луна. И ты сам знаешь, что тогда произойдёт.

— Настанет Ночь Охоты, — кивнул Ферн. — Чудовища пробудятся даже в мирных горожанах. А те, кто уже обратился в монстров, станут во много раз сильнее.

— Именно так, — кивнул учитель. — Поэтому тебе надо спешить, Охотник. Времени почти не осталось. Тайна кошмара, питающего Кровавую Луну, может быть известна мастеру Виллему, ректору университета Бюргенверт. Отправляйся туда. Найди ответы. Ты ведь знаешь пароль для прохода в Запретный лес?

— Думаю, что знаю, — осторожно ответил Ферн.

— Поспеши. Да пребудет с тобой благословение Великих.

Ферн поклонился учителю и направился по садовой дорожке в мастерскую — упражняться с Алтарём Памяти, заучивать руны Кэрилла и постигать их тайные значения.

10

Та поговорка мастера Виллема и в самом деле оказалась паролем: услышав её, привратник с усталым, каким-то будто бы пыльным голосом отпер ворота. Когда Ферн протиснулся между тяжёлыми створками, он не обнаружил за ними никого, кроме сидящего на стуле высохшего мертвеца. Впрочем, он ничему уже не удивлялся…

Запретный лес встретил душными испарениями ядовитых болот в низинах, терпкими ароматами трав — и почему-то вездесущими запахами гари и мокрых угольев, как будто здесь совсем недавно сгорело целое поселение. Эта атмосфера до странности напомнила Старый Ярнам, и сердце зашлось в недобром предчувствии…

Продвигаясь в глубь леса, Охотник убедился, что недалёк от истины: в чаще скрывалась небольшая деревушка, частично разрушенная и населённая обезумевшими и наполовину обратившимися крестьянами, которые встречали чужаков «очищающими» кострами, факелами и склянками с зажигательной смесью. Ферн с трудом прорвался через «кордон» на подступах к деревушке, получив множество ожогов и использовав почти половину запаса шприцов с кровью.

В самой деревне незваного гостя поджидало то же самое: местные жители, уже не осознавая себя, продолжали яростно защищать свои дома. Что ж, Ферн мог их понять… Но от этого они не переставали быть чудовищами, которых Охотнику надлежало уничтожить.

На заброшенной мельнице ему встретился единственный выживший в здравом рассудке. Во всяком случае, так Ферну показалось на первый взгляд. Незнакомец, голый по пояс, трясущийся от холода и забрызганный кровью, охая, сбивчиво благодарил судьбу, что свела его с настоящим Охотником, и спрашивал, не знает ли тот безопасного места, где можно переждать Ночь Охоты. Ферн уже открыл было рот, чтобы рассказать о часовне Идона… Но что-то его удержало. Какие-то подозрительные детали… И то, как незнакомец старался незаметно оттеснить Охотника от края крыши, где он сидел, сгорбившись и в чём-то копаясь, пока Ферн не приблизился; и то, что глаза нищего были закрыты повязкой, а это означало как минимум косвенную связь с Церковью Исцеления; и что в таком случае этот бывший церковник делает в месте, которое сама же церковь объявила запретным, да ещё и в таком жутком виде?..

Отвлекая нового знакомого расспросами и ловко избегая отвечать на его собственные, Ферн незаметно продвигался к тому месту, где впервые заметил нищего. И наконец разглядел, чем тот там занимался…

Три мёртвых тела. Мужчина, женщина и ребёнок. Родители — с разорванными глотками. А дитя…

«Нет, нет. Я не хочу этого видеть. Пусть станет так, что я этого не видел… Я не хочу…»

Ферн, не делая резких движений, сжал рукоять меча и медленно повернулся к нищему. Тот на полуслове оборвал поток сбивчивой речи и застыл, «глядя» на Охотника снизу вверх повязкой из окровавленных тряпок. По затылку Ферна пробежал холодок — Охотник отчётливо осознал, что людоед видит намного лучше, чем если бы у него имелись настоящие глаза…

— Понял, значит? — с весёлой яростью прошипел нищий. — Умные нынче пошли Охотники. И где вас только таких делают? Впрочем, я знаю где. Там же, где когда-то и меня… Превратили в чудовище! — На последней фразе голос его пугающе изменился: стал словно бы двоиться, будто интонациям человека вторило рычание зверя. — А я всего-то хотел выжить! Я не хотел становиться таким!

Ферн, похолодев, отступил на шаг. Он впервые наблюдал трансформацию человека в чудовище очень давно — на кладбище Идона, в первую и последнюю свою встречу с бывшим Охотником Церкви отцом Гаскойном. Теперь же его взгляду предстало нечто совсем другое, но не менее ужасающее: тело нищего будто взорвалось изнутри, вывернувшись наизнанку, как зимний плащ — мехом наружу, а по меху этому бегали, искря и постреливая, маленькие молнии.