Шпион в Серебряном замке (ЛП) - Ривет Джордан

Мика не спорила, хотя хотела попробовать лицо принцессы. Она добавила ее облик в ночные упражнения, и она изучала энергичные манеры Джессамин, ее мягкую от зелий кожу, смелые брови, блеск ее темно-рыжих волос. Она была уверена, что могла хорошо изобразить ее.

Принцесса решила дать ей шанс за неделю до круиза по гавани. Мике было разрешено изобразить принцессу и стоять на официальной аудиенции императора Стила, пока Джессамин будет на уроке танцев, где она хотела устроить несколько драм.

Мика невольно радовалась, что будет выглядеть, как принцесса, и заниматься своим делом.

— Хм, — Джессамин обошла ее, пристально разглядывая. — Первая попытка не так и ужасна.

Они были в большой гардеробной принцессы с позолотой. Шкафы, полные дорогих платьев, и две большие витрины с украшениями Джессамин стояли вдоль стен. Зеркало во весь рост из трех панелей позволяло принцессе любоваться собой со всех углов, и там стоял лиловый диван, где она могла расслабиться посреди процесса. Хотя Мика не видела, чтобы принцесса расслаблялась.

Джессамин снова пошла вокруг Мики, но вскоре остановилась.

— Должна сказать, Микатея, твоя работа с ушами никуда не годится.

— Прошу прощения?

— Уши. Они совсем не такие, — Джессамин отодвинула волосы, давая Мике лучше увидеть уши. — Быстрее исправь это.

Мика не стала указывать, что ее волосы все равно будут скрывать уши, а исправила свои до нужной формы.

— Пока что сойдет, — сказала Джессамин, склонилась, чтобы они с Микой были нос к носу, идеальные копии друг друга. Мика так считала. — Можно что-то сделать с глазами? — недовольно сказала Джессамин. — Боже, ты считаешь меня безумной.

Мика прищурилась, убрала часть яркого блеска, который добавила, пока Джессамин комментировала.

— Далеко… нет, и это не то. Убери этот желтый оттенок. Это особый карий цвет.

«Сколько времени вы разглядываете себя в зеркало?».

— А вот так?

— Лучше сейчас вряд ли получится, — Джессамин вздохнула. — Тренируйся в будущем сильнее, Микатея.

Принцесса подошла к стеклянной витрине, где она хранила короны и диадемы. Она отперла ее ключом, который висел на тонкой цепочке на ее шее, и вытащила тонкий золотой обруч с одним изумрудом.

— Помни, тебе не нужно говорить, пока отец не позволит, или выражать сочувствие его просителям. Ты тут, чтобы показать тем, кто ищет совета императора, что будущий правитель переживает за их тревоги. Им важно видеть, что ты внимательно слушаешь, выглядя как принцесса.

— Можно задать вопрос?

— Ты тратишь время, превращая один вопрос в два.

Мика подавила вздох.

— Почему вам не послушать тревоги людей, а меня отправить на урок танцев?

Джессамин рассмеялась.

— О, Микатея, Микатея. Ты хорошо изображаешь лица, но не значит, что можешь изобразить мои танцы. Все лорды или леди там поймут, что это не я. Они будут оскорблены, если узнают, что танцуют с моим имитатором, — она все еще смеялась, пока вела Мику к шкафу, полному шелковых платьев, чтобы выбрать наряд для аудиенции. — Отправить тебя на урок танцев. Представь!

Мика не считала это ответом на ее вопрос. Какая разница, обидятся ли лорды и леди? Она не так плохо танцевала! И она предпочла бы знать, что будущая правительница империи слушала тревоги жителей. Она пока не видела такого.

— Принцесса, я слышала, что Таланты похищают, — выпалила Мика, не подумав. — Они пропадают прямо из Кристальной гавани.

Джессамин перестала разглядывать платья. Мика решила, что она слушала, и продолжила:

— Почему император их не ищет? Эти Таланты в опасности, и никто в замке не говорит об этом.

Джессамин замешкалась на миг, а потом сказала:

— Ты не вовремя, Микатея.

— Но…

Она подняла руку, резко прерывая ее.

— У тебя нет работы?

В тот миг Руби и Элея пришли помочь им одеваться. Они замерли у двери, глядя с любопытством на двух одинаковых принцесс.

Джессамин приподняла бровь, глядя на Мику.

— Да, принцесса, — она сделала реверанс, стараясь не скрипеть зубами. — Я служу вам.

Словно она не слышала, Джессамин повернулась и обратилась к служанкам на пороге:

— Ну? Чего вы ждете? Несите мои туфли для танцев.

* * *

Через час Мика прошла в тронный зал в величавом зеленом платье, которое было красивее всего, что она видела. Темно-рыжие волосы Джессамин ниспадали вокруг ее плеч нежными волнами, скрывая ее исправленные уши. Изумруд на ее диадеме сверкал, ловя свет, пока она шла по золотистому ковру, тянущемуся по тронному залу.

Мика не знала, куда смотреть. Сотни человек заполняли комнату, но просторный зал не давал сосредоточиться на их лицах. Белый мраморный пол сиял, и стены были в знаменах всех островов и княжеств в империи. Окна были наверху стен, перед тем, как они переходили в серебряный купол. Мика ощутила головокружение, когда посмотрела на высшую точку. Удивительно, как все это не падало на их головы.

Она сосредоточилась на походке Джессамин, которая была величавой и энергичной, все в большом зале наблюдали за ней. Она сделала низкий реверанс в конце ковровой дорожки, посмотрела на императора Стила.

Он выглядел гордо и величаво, лицо было холодным. Черные волосы, белая кожа, выпирающая челюсть и высокий лоб. Хоть он сидел, он был очень высоким, легко заполнял огромный трон. На его лице не было оживленности, к которой Мика привыкла от Джессамин. Он смотрел на тронный зал, слабо изогнув тонкие губы, словно место было полным насекомых, и они заслуживали лишь тени гримасы. Мика еще никогда не ощущала такой страх.

— Честь видеть вас процветающим, ваше императорское величество, — сказала она.

— Процветай, принцесса Джессамин Стилдиер.

Приветствие императора было формальным, голос был ясным, как дорогой хрусталь. Мика поднялась на возвышение из мрамора, заняла место на красиво вырезанном троне рядом с ним, гордясь, что ее ладони не дрожали.

Дворцовый управляющий шагнул вперед, чтобы сообщить о начале:

— Народ Виндфаста, можете озвучивать свои прошения его императорскому величество Стилу и ее высочеству принцессе Джессамин.

Император не смотрел на Мику, аудиенция началась, а он оставался отчужденным. Она вспомнила, что Калеб говорил, что Джессамин помогла ему увидеть, что император был не таким страшным, каким казался. Она понимала, почему это было необходимо. Как Джессамин и ее отец общались наедине, если они оставались наедине? Мика видела, что они едва пересекались.

Жители империи выстроились в очередь, чтобы озвучить тревоги. Все были обычными жителями, судя по их простой одежде и отсутствию слуг. Роскошь тронного зала делала просителей почти жалкими. Один за другим они кланялись императору, делились историями о своих сложностях: сыновья утонули, скот умер от болезни, потеряли конечности из-за несчастных случаев — чаще всего от этого они теряли работу и дом. Мика невольно представляла членов своей семьи перед троном, опускающими гордые плечи, чтобы попросить о помощи. Аристократы радовались доступу к императору как гости Серебряного замка, но эти периодичные аудиенции были единственным шансом обычных людей поговорить с правителем.

«Так не честно, — сердце Мики сжалось в груди, она старалась удержать на лице милую маску. — Так не должно быть».

Люди озвучивали просьбы, император Стил отвечал им словами поддержки и советами своим хрустальным голосом. Он помогал, где мог, предлагая работу в замке и решая споры между людьми, но многие уходили с подавленным видом. Мика стала понимать, что никто не приходил на аудиенцию, если они не были в отчаянии, и порой было поздно даже императору помочь. Вряд ли он хотел быть жестоким, хоть и вел себя грозно. Но было неприятно видеть, что даже императору не хватало сил все исправить.

Когда кто-то пытался спорить с решениями императора сквозь слезы или со злыми словами, он не повышал голос, не ругал их за неуважительное поведение. Он поворачивался к Мике и говорил:

— Вы согласны, принцесса Джессамин?