Дикий (СИ) - Рымин Андрей Олегович
– Но, Мудрейший… – растеряно открыл рот Мардас. – Как такое…
– Обереги! Все давайте сюда свои обереги! – перебил его вскочивший с трона старик, продолжая сжимать мою руку.
Вождь, Грай, Тола с Ферцем и даже другие старейшины принялись судорожно сдёргивать с себя через голову висевшие на шее у каждого янтарные блямбы. Через несколько секунд на моей левой ладони лежала целая коллекция оберегов. Повинуясь порыву, я прижал эту жменю к груди – именно там у меня прячется сила.
– Всё бестолку, – затряс сединами старик. – По-прежнему светится! Даже близко не помогло! Уводите его из посёлка! Скорее!
Вот теперь уже никто спорить не стал. И я в том числе. Не хватало мне ещё стать причиной гибели Граева рода. Пожиратель сцуко! Все мечты о спокойной жизни у диких рассыпались кучей колючих осколков. В обмен на чудесные способности неснимаемое проклятие. Теперь мне всю оставшуюся жизнь придётся постоянно бежать. Благо, вряд ли она будет долгой. Рано или поздно Рой загонит меня в угол, и отбиться я не сумею.
Зря, получается, я с аллоя слезал. Очень зря. Надо было, наоборот, к верхушке карабкаться – там, на соцветии, для меня самое безопасное место. Но это, если бы Рой был моим единственным врагом. На Древе недругов у меня тоже хватает. Замкнутый круг. Капец тебе, Саня! Капец!
– Но что же мне делать?! – в отчаянии выкрикнул я, когда старейшина отпустил одну мою руку, а Грай вцепился в другую, чтобы тащить меня прочь.
– Бежать, мальчик! Бежать и не останавливаться! – зачастил старейшина. – Рой идёт за тобой. Ночью и днём, в дождь и в ветер. И, пока твоя сила так ярко пылает, всегда будет идти – это обратная сторона твоего дара. Ты для них, как путеводная звезда, мальчик. Но если выживешь, тебя ждёт великое будущее. Такого сильного света я никогда прежде не видел. Разве что сияние первородного Хаджа сможет его заглушить. А потому, найти его – твой единственный шанс. Тебе придётся отправиться на край света. Но сейчас, пожалей наш род, мальчик. Уходи! Уйди хотя бы на день пути от посёлка. Затаись и жди. Совсем без помощи мы тебя не оставим.
– Спасибо, Мудрейший! – успел отвесить я поклон старику, прежде чем Грай меня утянул от трона.
Первородный Хадж? Край света? Звучит не лучше, чем: «Отнеси это колечко в Мордор», но это хоть и призрачный, но шанс. Опять мне не оставляют выбора. День пути от посёлка… А ведь меня ждали вторая и третья тень.
* * *
– Сына? Вы там? – послышался снизу зычный голосина граева папика.
– Здесь мы. Здесь. Залезай, – Выглянул с края ветки вниз дикий. – О! Так ты не один. Попрощаться пришли?
Цепляясь за кору, я тоже вытянул шею. Ух ты! Тола с Ферцем. А я уже и не думал, что снова увижу их. Вчера, когда, условившись подождать обещанную старейшиной помощь на одном приметном дереве примерно в дне пути от посёлка, мы с Граем спустились с Хаджа и перемахнули через частокол, провожали нас только Мардас с Багаром. Я даже не успел сказать ребятам пока. Но вот теперь появился шанс это сделать.
– Ну что, Роя нет? – первым делом поинтересовался отец Грая, забравшись на ветку.
– А сам как думаешь? – пробурчал дикий. – Сидели бы мы здесь.
– Это хорошо, – пропустил наезд мимо ушей Багар. – Ещё немного подождать надо. Они там вам припасы в поход собирают. Мамка твоя, наконец, слёзы лить перестала и командует ими вовсю. Боюсь в наспинные мешки столько вам наложит, что хер куда донесёте. Придётся половину выкладывать. Часть мы, кстати, уже припёрли.
– Я бы сказал: еле припёрли. Фух, – кое-как закинул своё тело на ветку Ферц.
На его спине торчал вздутым горбом рюкзак, превосходящий размером тот, что имелся у забравшейся следом за ним Толы, раза в два минимум. Забавно, но больше меня удивило другое. Что Ферц, что его сестра щеголяли новенькими нарядами. В смысле для себя новенькими, ибо зелёные недотоху местных, что были надеты на них, явно появились на свет не в этом обороте. Видно кто-то из Мейсов поделился своим старьём.
– Гля, как быстро обжились, – не смог удержаться я. – От местных не отличишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Не завидуй раньше времени, – хмыкнула Тола. – Мы и тебе такой наряд принесли.
– Мне-то зачем? – оглядел я своё, хоть и грязноватое, но вполне ещё годное тоху.
– Чтобы за земляного сошёл, если случайно встретим кого, – пояснил Ферц.
– Ты хотел сказать: встретите? – хмыкнул я с толикой грусти.
Расставаться с друзьями не хочется, но самоубийц больше одного на сотню квадратных километров найти – это что-то из области фантастики. А один псих здесь уже есть. Грай, ещё когда только от старейшин спускались, заявил, что пойдёт со мной искать этот первородный Хадж и никаких аргументов, сколько бы ему вождь ни пел про важность единственного стремительного для рода, не слушал. Твердил всё про то, что друга подставил и про то, что у нас с ним теперь одна судьба на двоих. Только это решение дикого и не дало мне тогда впасть в апатию. Я ведь, когда свой приговор с «пойди туда, не зная, куда» услышал, у меня чуть руки не опустились. Но Грай – это Грай. Скала! Уж с ним-то я точно не пропаду.
– Всё он правильно сказал, дурья твоя бошка, – наехала на меня Тола. – Мы с вами идём.
– Ага, с вами, – подтвердил её брат с идиотской улыбкой.
– Сдурели! – накинулся я на Джи. – Это же дорога в один конец!
– О-хо-хо! Полегче, – возмутился Багар. – С такими вещами не шутят. Слова ветер носит. С тобой мой сын вообще-то идёт. Никаких «в один конец»! Сколько вас выйдет в поход, столько назад и вернётся. Только так и никак иначе.
Я сдался. Завязываю с нытьём. Всё правильно граев батя говорит. Настрой – это очень важно. Если собрался помирать, то разбегайся и сигай вниз – остальным только жизнь облегчишь. Если же решил бороться, то радуйся – два сильных проверенных силара решили тебе помочь. Не смей оскорблять их, отвергая помощь! Ты же сам на их месте точно так же бы поступил, не бросил друзей. Вот и они тебя не бросили. Цени, Санёк. И гордись. Чего-то ты уже стоишь, раз люди ради тебя готовы идти на такой риск.
Я молча шагнул к огневикам и сцапал обоих в объятия.
– Демоны Пожирателя, – прошептал я, пригнувшись вплотную к их лицам.
– Вместе слезли с аллоя, вместе залезем обратно, – подмигнул в ответ Ферц.
– Я в сорняке сидеть до скончания века не собираюсь, – прищурившись, заявила Тола. – Слышал, что тот дед сказал? Тебя ждёт великое будущее. Я лучше рискну и попробую помочь это будущее приблизить, чтобы и нам с братишкой кусок от того величия перепал, чем останусь в этой дыре рожать спиногрызов какому-нибудь грязному дикарю.
– Да что уж там. Я тоже рад, – довольно хохотнул подобравшийся сзади Грай. – Вчетвером идти на край света поди веселее, чем вдвоём.
Последнее он сказал дюже громко, так как батя его услышал и тот час же поправил сына:
– Вообще-то вас больше пойдёт. Видать, старейшины шибко верят в тебя, Рейсан. Мудрейший решил своего ученика с вами отправить. Говорит, что Кракл, и Хадж первородный издали сможет учуять, и точно сказать: светишься ты под ним, или нет.
Багар на секунду прервался и пристально посмотрел на Грая.
– Сынок, ты не злись раньше времени. Без Червя вам никак, а других видящих, кроме него и Мудрейшего у нас нет. Сам же знаешь.
– Червь… – с мукой в голосе выдавил из себя дикий. – Да мы же его сами прикончим. Какая помощь от трупа?
– Без него вам никак, – медленно-медленно, выделяя каждое слово, повторил с нажимом Багар.
– Кто это? – не удержавшись, шепнул я Граю.
– Истинный Пожиратель, – хмуро посмотрел на меня тот. – Пожиратель мозга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Глава одиннадцатая – Подрядились, так подрядились
Ученик старейшины внешне и действительно походил на червя. Высоченный, за два метра точно, сутулый, худой, с ногами-ходулями и свисающими едва ли не до колен руками. При этом тощим и уж тем более хилым назвать Кракла язык не поворачивался. Сухой, жилистый, поджарый – вот это эпитеты про него. Видно, что, как и другие дикие, с малых лет привык лазить по деревьям и лестницам. Сальные чёрные волосы редкой чёлкой закрывали верхнюю половину вытянутого лица. Из-под неё на мир равнодушно взирали выпученные лягушачьи глаза. Длинный нос смешно топорщился снизу курносым кончиком. Большой тонкогубый рот грустно изгибался над острым подбородком кривой, словно перевёрнутая радуга, линией.