Строгий Режим (СИ) - Тесленок Кирилл Геннадьевич "Архимаг"

Отверженные растерянно переглянулись.

— Но… но госпожа! — произнесла одна из них. — Раньше вы приказывали прямо противоположное! Говорили, что нужно изъять все видеозаписи с участием террориста. И всячески препятствовать их распространению!

— У нас теперь новая, более эффективная стратегия! — я ткнул пальцем в потолок. — Мы перенасытим жителей Мирмеграда Святославом Батиковым! Его распутная рожа будет глядеть на мирмеций из каждого утюга! Не спрятаться, не убежать, не скрыться! В итоге, он им всем так надоест, что даже смотреть на него не смогут.

— М-м-м! — замычала Наперченая, тщетно дергаясь из стороны в сторону. Казалось, что от злости из ее ушей сейчас повалил пар. Ее жгучий взгляд пронзал меня насквозь.

Я и не думал, что мое лицо способно выдавать настолько злобные рожи.

— О, видите! Как этого ебаря-террориста плющит! Чует, зараза, что его власти приходит конец! — произнес я. — Скоро весь Мирмеград узнает о его истинной сущности!

— М-м-м!

— Госпожа, насколько глубоко вы смотрите! — на лицах отверженных появилось восхищение. — Нам бы такое никогда в голову не пришло!

— А то, моя фантазия не знает границ! — я с горделивым видом подбоченился. — Но это только цветочки, щас пойдут ягодки! Слушайте мой второй указ!

Отверженные все как одна достали блокнотики с самопишушими перьями и приготовились фиксировать мои мудрые мысли.

— Итак, второй указ. По всему Мирмеграду расклеить листовки с фотографиями Святослава Батикова. Желательно с самых выгодных ракурсов. Чтобы прессухи, бицухи, орлиный профиль — всё отлично просматривалось. Задницу тоже можно засветить… но не более пары раз! Это всё таки эксклюзивный контент, его не должно быть много. Повесьте плакаты с задницей над государственными учреждениями. Чтобы люди понимали, куда идут. Чтобы Батиков у них ассоциировался с чем-то неприятным.

Отверженные кивали, записывая мои мудрые мысли, высунув языки от усердия.

— Член можно зацензурить фиговым листочком… десятью фиговыми листочками, меньшим числом вряд ли выйдет, — рассуждал я. — Так, это был второй указ. Теперь третий!

Сахаринка и Ника смотрели на меня с очень странными выражениями лиц. С их точки зрения Перчинка бредит по полной программе. Но я не могу выдать себя девчонкам. Вокруг слишком много врагов.

А вот отверженным всё было норм. Они, во-первых, были фанатиками, и на полном серьёзе считали Перчинку апостолом новых спасительных порядков в Мирмеграде. Во-вторых, на них действовала близость носителя нектара. Любое слово, любая чушь, сказанная мной, воспринималась отверженными как истина в абсолютной инстанции.

Как мирмеции восхищались своей матерью, королевой Эгиной, так и отверженные восхищались Наперчёной. Первые из-за родовой магии и феромонов. Вторые — из-за наркоты.

— На центральной площади перед королевским дворцом поставить позолоченный памятник со Святославом Батиковым в полный рост, — распорядился я. — В пафосной позе. Руки в бока, а одухотворённый взгляд устремлён в небеса. Можно голым по пояс. Главное, про десять фиговых листочков не забудьте.

Отверженные озадаченно переглянулись. На их лицах возникло сомнение. Так, только не говорите, что я перегнул. Неужели градус моего бреда перебил даже воздействие нектара?

— Что случилось? — нахмурив брови, поинтересовался я.

— Госпожа, но это глупо! — воскликнула одна из отверженных. — Позолоченный памятник — что может быть бессмысленнее?

— Почему?

Блин, неужели придётся идти на попятую?

— Зачем позолоченный? Да мы его из чистого золота без проблем отгрохаем! — воскликнула другая. — Пусть народ Мирмеграда видит, как бесполезно расходуются средства из казны! И преисполняется ненавистью к Святославу Батикову!

— Все решат, что это он у королевы выпросил! — добавила третья. — Авторитет королевской власти, зависимой от фаворитов, тоже пошатнётся в глазах обывателей!

Отверженные выглядели невероятно счастливыми — им удалось по полной реализовать свою творческую жилку!

— Молодцы, девоньки! — я от восхищения стукнул кулаком по столу. — Правильно мыслите, широко! Так и продолжайте в том же духе! Если ещё что-нибудь придумаете с целью опорочить Батикова — разрешаю применять на месте! Без моего одобрения! Жгите по полной программе! Задействуйте всю пропагандистскую мощь государственной машины! Чтобы имя Батикова гремело по всему Мирмеграду, а его член — прикрытый фиговыми листочками, разумеется — не покидал Грёзы прекрасной половины человечества! То есть муравьечества…

Казалось, отверженные сейчас начнут прыгать на одной ножке и поздравлять друг дружку. Настолько им понравились мои гениальные идеи.

— И да, не забудьте поставить пару толковых девах около статуи Батикова, — добавил я. — Пусть птиц отгоняют. Нельзя допустить, чтобы благородный лик нашего главного врага был осквернён голубиным срачем. Всё поняли?

— Да, госпожа! Да!

— Тогда свободны. Разрешаю исполнять мои мудрые указы. А я пока займусь любимым злодейским делом — пытками…

Хлопнули двери, кабинет покинула последняя отверженная. Итак, я остался с девчонками наедине. В том числе и с беспомощной Перчинкой, запертой в моём теле. Эх, сколько же у меня возможностей… даже не знаю, с чего начать.

Ладно, начнём как обычно — с самого начала. То есть с Сахаринки. Я закрыл дверь в кабинет на ключ, нашедшийся у Перчинки в нагрудном кармане. И подошёл к связанным девушкам.

Как же женщины ходят? Так неудобно и непривычно без уютной тяжести в штанах между ног. И эти огромные сиськи перевешивают постоянно. Какая же у Перчика натренированная спина, если она без проблем такие тяжести носит?

Я вытащил кляп у Сахаринки изо рта… и едва успел отдёрнуть руку! Рейджер-фуражир чуть было не прописала мне такой кусь, что я едва без пальцев не остался. А может быть и без рук. По самые плечи.

— Мерзавка! — выпалила Сахаринка. В её глазах плескалась пограничная ненависть. — Ты предала Мирмеград! Отвернулась от мамы и сестёр! И мало того, ещё и хочешь погубить всех нас!

— Сахаринка, — произнёс я укоризненно. — Это я, Слава. Я поменялся местами с Перчинкой. Я нахожусь в её теле, а она в моём.

Блин, как же непривычно говорить голосом Перчинки. Это капец просто. Говорю как обычно, а слова из горла вылетают чужие. Все по-другому.

— Глупости! — заявила рейнджер-фуражир. — Я ни за что мне поверю в твою ложь! Немедленно развяжи меня!

Я задумался. Развязать-то, конечно, можно. Только не набросится ли Сахаринка на меня с кулаками после этого?

— Ника? — я вытащил кляп изо рта кошкодевочкой. — Ну ты же умница, отличница и интеллектуалка! Ты-то уж должна узреть правду!

— Ну-у-у… ня-я-я… — растерянно произнесла кошкодевочка, получив возможность говорить. — С аурой у тебя и правда что-то не то стало… как будто смесь двух аур, Славы и Перчинки. Но я даже не знаю, ня… Слава уже показывал умение вселяться в других, но…

Я вздохнул. Даже Ника буксует. Вот как теперь доказать девчонкам, что я — это я? А он — это она? То есть Перчинка. И Ника, и Сахаринка полны подозрений.

— Да ладно, девочки, расслабьтесь, — с улыбкой произнёс я. — Это ж я! Неужели не признали? Мы с Наперченой махнулись телами. И теперь я за рулём этой роковой тушки! Судя по всему на очень долгий срок.

В глазах девушек по прежнему плескалось недоверие. Так, надо как-то оперативно доказать им, что я — это я. А то развяжу их, а они первым делом кинутся Перчинку освобождать. С самыми благими побуждениями. Не надо мне такого развития событий. М-м-м, блин, что бы такого придумать… А-а-а! Кажется, знаю!

Я подошёл к настенному зеркалу и деловито расстегнул блузку. Это было легко, Перчинка уже избавилась от большей части пуговиц. Наружу вывалились министерские сиськи — большие, лоснящиеся, с идеальной круглой формой.

— М-м-м! Си-и-иськи… — произнес я довольно, щупая себя…точнее, Перчинку за груди. — Мои собственные родные, всегда под рукой… какой же кайф… О-о-о, а ведь у меня есть ещё и классная задница. Надо бы и ее заценить… А фотки в интернет выложить. Пусть смотрят и завидуют.