Татьяна Солодкова - Сказка Ветра

– Я не заставляю тебя себя слушать, - заметил я.

– Но мне ж интересно.

– Спасибо за заботу, - улыбнулся я.

Домовой пристально на меня посмотрел и задумчиво почесал свою седую головенку.

– Тебя что-то беспокоит? - наконец спросил он.

– Учеба, - ответил я. К чему скрывать очевидное? Мне, правда, было паршиво.

– А что с учебой? - Емельяныч, не понимая, посмотрел на лежащий на кровати учебник итальянского. - По-моему, у тебя неплохо получается.

– Не та учеба. Университет, - пояснил я. - Мне кажется, я туда не вернусь.

– Почему? Из-за прогулов? Наколдуешь, и люди забудут о них.

– Ты думаешь? - я скривился, представив себе, как я магией добиваюсь хороших отметок. - Посмотрим.

В дверь позвонили.

– Кто это? - спросил я домового, который и на таком расстоянии хвастал своим нюхом.

– Ох… запамятовал имя… Рыжий такой, с ушами лопоухими.

– Сашка?! - подскочил я. - Что делать?

– А что?

– Он же… Я не могу ему врать! - я схватился за голову. "Не могу, но должен…"

– Иди, открывай, - посоветовал Емельяныч. - А я пока твои магические книжки припрячу.

Но я еще медлил.

– Может, если подождать, он уйдет?

Но звонок продолжал звонить.

– У него там рука не отсохла? - возмутился домовой. - Иди лучше открывай, а то без двери и без звоночка останемся.

Делать было нечего. Плохо, что я дома один, а то можно было бы попросить бабушку сказать, что меня нет.

– Иди, - подтолкнул домовой, - у тебя получится.

Еще бы у меня не получилось! Я разозлился на весь мир и побежал в прихожку. Не спрашивая, кого бог принес, так как мне уже было это известно, я распахнул дверь.

– Привет, - на меня уставились серые прищуренные глаза. - Можно войти?

"Нельзя!!!"

Я задушил немой крик и, сделав над собой усилие, отошел в сторону, давая Бардакову пройти, а затем захлопнул дверь.

Едва Сашка вошел, меня будто пронзило иголкой, так, что я даже вздрогнул.

– Зуб болит? - с ходу спросил я.

Он непонимающе уставился на меня:

– Откуда ты знаешь?

– Щека припухла, - соврал я.

– А-а. Вот черт!

– Ничего, пройдет, - заверил я, собираясь это "пройдет" устроить.

Сашка отмахнулся, хотя зуб у него болел порядочно.

– Поговорим? - предложил он.

– Поговорим, - кивнул я. - Проходи.

Пока Ухо снимал куртку, я решил сходить в свою комнату и проверить, все ли убрал Иосиф Емельянович.

– Давай скорее, - поторопил я Сашку и, проходя мимо, словно просто так, хлопнул друга по плечу. Окна были открыты, и я понадеялся, что Сашка не удивится проскользнувшему ветерку. Он ничего не сказал. А я, довольный тем, что вылечил ему больной зуб, прошел в свою комнату.

В комнате был идеальный порядок. Емельяныч постарался на славу. Интересно, когда это он умудрился даже пыль стереть с книжных полок?

– Спасибо, - прошептал я.

– Пожалуйста, - донеслось из-под кровати.

В этот момент подошел Сашка. Он даже присвистнул, оглядев внутреннее убранство.

– Если верить в то, что признак творческого человека - беспорядок в его жилище, то ты, дружище, завязал с творчеством, - прокомментировал он.

– Да разве ж это порядок?

– А то. У меня так в лучшие времена не бывает. А ты, смотрю, прям чистюля.

– Да это бабушка прицепилась, чтоб мы со Светкой уборкой занялись, - я уселся на кровать. - Пришлось удовлетворить ее требования…

– Ты не рад меня видеть? - вдруг, перебив, резко спросил он.

"Нет. Не теперь…"

– Ну что ты? Рад. Это ты бросил трубку, когда мы разговаривали по телефону, - избрав лучшей защитой нападение, начал я. - А я очень даже рад, только буду радоваться еще больше, если ты не станешь терроризировать меня вопросами.

– Ты неделю не появляешься на занятиях, - напомнил Сашка. - Сколько это будет продолжаться?

– Не знаю, - честно ответил я.

– Так в универ ты не собираешься? - уточнил он, недоверчиво сверля меня взглядом.

Я покачал головой:

– В ближайшее время точно нет. Я занят.

– По телефону ты сказал то же.

– Может, сядешь, - предложил я. - У меня уже шея болит.

Он плюхнулся на стул и гневно воскликнул:

– Какого черта ты уходишь от ответа?!

– Я не ухожу!

– Уходишь! - он наклонился вперед и, понизив голос, более спокойно спросил: - Чем ты занят?

– Я работаю, - на этот раз это была чистая правда.

Похоже, Сашка это почувствовал и задал вполне логичный вопрос:

– Где и кем?

Честное слово, мне захотелось ответить, что в борделе проституткой по вызову. Но я осадил себя, прекрасно понимая, что мой собеседник в данный момент на шутки не настроен.

– Я не могу сказать, - подумав, произнес я. - Мне дали работу на условиях неразглашения. Если я кому-то расскажу, меня уволят.

Бардаков нахмурился.

– Брось, разве я кому расскажу?

– Я дал слово, - безаппляционно ответил я.

– Ладно, - он сдал назад и снова начал строить логическую цепочку. - Я понимаю, слово - это нечто важное. Но учеба? Диплом? Образование? Тебе же нравилось учиться. Неужели тебе платят так много, что работа заменила все и… и друзей?

Платят… Ха! Да, мне несколько раз давали деньги, но совсем немного. Мне было даже неловко брать их у Захара и остальных. Но ведь это действительно была моя зарплата. Кроме того, откажись я от этих денег, нам не на что было бы жить, ведь я не успевал не только учиться, но и работать.

– Платят мне достаточно.

– А зачем врал про девчонку?

– Не хотел говорить о работе.

Он пожевал губу.

– Даже так… Ладно. А тот тип у крыльца на черной "Волге"?

– Мой работодатель. Саш, это допрос? Я не обещал тебе чистосердечного признания, я не преступник. Ты мне не доверяешь или поверил моей бабушке, что я наркоман?

– Я ничему не поверил, - возразил Бардаков, и я заметил, как его внимательный взгляд обшаривает мою скромную обитель. - Просто я, как каждый уважающий себя журналист, сперва хочу собрать информацию и только потом делать выводы.

– А зачем тебе делать эти самые выводы?

– Ты мой друг, я хочу знать, что с тобой происходит. Ты же любил учебу, так почему же теперь она ничего не значит? А твоя бабушка? Она знает, что ты не появляешься в университете?

Нет, ну, мне, конечно, понятно, что друг переживает за меня. В другое время это даже приятно. Однако, когда забота начинает превращаться в опеку и даже почти слежку, это злит. Тем более, если вследствие этой слежки "следователь" может нарыть то, чего не стоит "нарывать".

Я вскинул голову.

– А ты хочешь ей об этом поведать?

Он, наконец, оторвал взгляд от обстановки и посмотрел на меня: