Стивен Эриксон - Увечный бог

  - Баргасты? Вы впервые их упоминаете. - Старательный вздохнул. - Итак, они пришли, наконец, в дом древних предков? Как удачно.

  - Они считают себя штурмовым отрядом, сир. Вы узнаете их по лицам в белой краске.

  Старательный вздрогнул: - Лица в белой краске?

  Глаза Танакалиана сузились: - Они называют себя Белолицыми Баргастами. Да.

  - Очень давно, - почти удивленным тоном сказал Старательный, - мы создали армию Баргастов, чтобы они служили нам. Они старались подражать обличью Форкрул Ассейлов, пытаясь отбелить кожу на лицах.

  Надежный Щит нахмурился и покачал головой: - Думаю, было некое пророчество, ведущее их через моря на земли севернее Летера. Священная война, которая их ждет, или что-то подобное. Мы считаем, что сейчас остался лишь клан Гилк.

  - Они нас предали, - сказал Старательный, внимательно глядя на Танакалиана. - Многие Чистые погибли от их рук. Скажите, эти гилки - у них в обычае носить доспехи?

  - Раковины и панцири черепах, да. Весьма необычно.

  - ГИЛЛАНКАИ! ИХ РУКИ ОМЫТЫ В ЧИСТОЙ КРОВИ!

  Танакалиан отступил на шаг, пораженный его внезапной яростью. Видя это, Старательный сощурился. - Сколько воинов среди гилков?

  - Три тысячи. Или четыре?

  Старательный зарычал, поворачиваясь в сторону долины: - Оружие Форкрул Ассейлов - руки и ноги. Гилланкаи изобрели доспехи, чтобы притуплять наши удары. Надежный Щит, когда они придут, сосредоточьтесь на Баргастах. Сломите их!

  - Сир, я не могу распоряжаться расположением вражеских войск. Я пришел, чтобы передать свои подозрения: Серые Шлемы встретятся с Эвертинским Легионом в битве тяжелой пехоты. Мы вцепимся в них челюстями и победим. Так что, сир, гилки, сафии и прочие вспомогательные силы достаются вашим коланцам. Не говоря уже о летерийцах.

  - Есть еще угрозы, о которых вы не упомянули, Брат?

  - Сир, вы значительно превосходите атакующих числом. Полагаю, мы закончим работу быстро.

  - И это вас разочарует, Надежный Щит?

  Танакалиан снова стер бусинки пота с губы. - Если вы, сир, не используете голос, приказывая сдаться... мы будем рады всякой крови, что прольется в тот день.

  - Разумеется. Вы желаете именно резни. Возможно, я вам позволю. А возможно, и нет.

  Глаза Надежного Щита чуть дернулись. Он тут же поклонился: - Как изволите, сир.

  - Лучше вернитесь к солдатам, - сказал Старательный. - И внимательно следите за Дестриантом. Она не такова, какой хочет казаться.

  Танакалиан снова напряженно поклонился.

  Старательный смотрел, как глупец спешит прочь.

  Водраз Поспешный гулко прошагал по платформе, отдал честь: - Благой Чистый, разведка докладывает о близости врага - скоро они пересекут гребень и окажутся на виду.

  - Отлично.

  - Господин, их слишком мало.

  - Верно.

  Поспешный медлил. Старательный повернулся, глядя на офицера: - Что думаешь?

  - Господин, их разведчики наверняка оценили наше число и готовность наших укреплений. Если у них нет особого потаенного оружия, то нет и надежды нас победить. Господин...

  - Продолжай.

  - Высшие водразы ощутили внезапное исчезновение Брата Безмятежного далеко на северо-западе. Очевидно, показавшиеся из крепости силы приближаются и они - непонятно как - оказались способными побороть даже самых могущественных Чистых.

  - Поспешный.

  - Господин?

  - Не сейчас следует обсуждать далекие происшествия, пусть они и вызывают тревогу.

  - Господин, я подумал... возможно, идущий на нас враг тоже обладает подобными силами против Форкрул Ассейлов.

  Старательный далеко не сразу кивнул: - Отлично сказано. Я высоко ценю твою настойчивость. Да и мужеством ты меня посрамил. Поспешный, ты еще и мудр, раз советуешь осторожность. Ты верно заметил, что враг не может надеяться на победу. Отсюда вопрос: какими тайнами он владеет?

  - Господин, что же делать?

  - Только ждать и смотреть, Поспешный. - Старательный снова смотрел на долину, отыскивая дорогу, ведущую в центральный редут, к волчьим стягам Напасти. - Возможно, следует призвать Надежного Щита. Он что-то скрывает - теперь вижу. Я думал, он нервничает перед боем - но, похоже, я обманулся.

  - Мне призвать командира Напасти, господин? Или выслать взвод для ареста?

  Старательный покачал головой: - И вызвать мятеж войска в середине наших порядков? Нет. Думаю, эту задачу придется исполнить мне лично.

  - Господин... есть ли время? - Поспешный указал на южный гребень долины.

  Враг плотным строем встал на краю. Старательный еще мгновение смотрел туда, потом кивнул: - Время есть. Жди здесь, Поспешный. Я не задержусь.

  Она взошла на Шпиль и стояла спиной к алтарю и плененному им Сердцу, лицом к заливу. Флот кораблей Напасти болтался на якорях, словно деревянные щепки в кипятке; она увидела, как сразу три мачты обрушились, взметая вокруг себя хаос извивающихся снастей. Белая пена высоко взлетала над волнами.

  Сестра Почтенная поняла, что трепещет."Есть что-то там внизу, в глубине бухты. Что-то, зреющее яростью.

  Чужаки явились к нам".

  Резко развернувшись, она поглядела вглубь суши. Глаза метались от одного укрепления, перегораживавшего узкий перешеек, к другому. Двадцать тысяч отборных солдат панцирной пехоты - пики встали густым лесом по всем ярусам склона. Пятнадцать сотен онагров скучились в высоких огороженных фортах между линиями траншей - каждая машина способна выпустить залпом двенадцать тяжелых болтов, на перезарядку требуется едва ли сорок ударов сердца. Обстрел узких проходов обеспечит полное истребление атакующих, если они смогут подойти к нижним фортификациям.

  Во рту был привкус металлической горечи. Кости ломило, хотя из окрестных расселин вырывались струи теплого, кислого воздуха. "Мне страшно. Потянуться к брату Старательному? Избавиться от тяготы неведомых ужасов? Но какого врага я ему покажу? Бурлящий залив - или смутные полосы тумана и пыли на юге? Это же ничто. Он готовится к битве. У него на уме реальные проблемы - не страхи бормочущей женщины!"

   Нельзя было ей отсылать брата Безмятежного. И вот он мертв. Она разделила его предсмертные видения - яростный огонь, языки пламени чернят белую прежде кожу, обугливают плоть лица, вода в глазах кипит и взрывается... "и он кричит! Бездна подлая, что за крики! Пламя заполняет рот, пламя рвется внутрь, мимо сгоревших губ, воспламеняет легкие! Какая жуткая гибель!"

  Люди - мерзость. Их жестокие пути поразили ее до глубины души. Нет предела их способности творить разрушение, нет предела их воле нести ужас и смерть. Мир вздохнет свободно, когда все они уйдут - о, как чисто, невинно, благословенно вздохнет!