Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

— И тебя съем, и его съем, и ее съем… — ровным голосом отозвалась убыр, отложила в сторону очищенные луковицы и загремела в подпечнике чугунками. — Да где же он, двухведерный-то… Сколько уж им не пользовалась, в чулан унесла, чё ли, чёб не мешался… Голову-то в чем варить буду? Ладно, погодите, никуда не уходите, сейчас принесу, двухведерный-то, тут он где-то близко должен быть…

Так, бормоча себе под нос, Макмыр шаркающей походкой, переваливаясь и кряхтя, как утка с ревматизмом, вышла в сени, не прикрыв за собой дверь, чтобы слышать все происходящее в комнате. Магия магией, а с таким сбродом надо держать ухо востро.

Серафима мгновенно вскочила, кинулась, предусмотрительно вытянув руки, к тому месту, где несколько минут назад встретила ее предыдущий рывок невидимая стена — к ее отчаянию, та все еще была на месте.

Единственное окно осталось в недосягаемой части избы.

— Не пройти тут, не пройти, не пройти, не пройти… — тоскливо и нудно, как зубная боль, стонала за спиной Находка, обхватив обеими руками испуганного до полусмерти мальчишку.

Вторая половина обещалась быть скоро.

— И вы не можете? — быстро повернулась она к Находке и Сайку.

— Не можем… не можем… не можем… — как заевшая пластинка, горестно подвывая, затянула она новую жалобу, уткнувшись в плечо онемевшего за двоих Сайка.

Вправо, влево, вверх, вниз — куда бы царевна не метнулась, везде ее пальцы натыкались на одну и ту же незримую преграду, холодную и гладкую, как стекло…

Как стекло…

Как стекло…

Как стекло?..

Не раздумывая, Серафима одним движением развернулась, сгребла со стола тяжелый чугунный чайник и изо всех сил запустила им в ненавистную стенку.

Ласточкой пролетев через черту, переступить которую она не могла, чайник угодил прямо в дверной проем.

И точно в лоб возвращающейся с огромным чугуном убыр.

Та, не успев ни охнуть, ни выпустить из рук посудину, изумленно скрестила глаза и мешком повалилась прямо на пороге.

— Ой, — сказала Серафима.

— Ой, ваше царственное величество, что вы наделали, что наделали, что сейчас будет!!!..

Наступила испуганная тишина, в которой явственно стало слышно, как в крышку подполья бьются недодушенные пришедшие в себя кровососы.

— Что будет? — царевна поскребла в затылке и завертела кружащейся слегка после двойного прямого попадания головой. — В смысле, хуже съедения с варкой головы в двухведерном чугунке? Придумать, конечно, сложно… Но можно. Там это вон что у нас?

— Где? — встрепенулся Саёк.

— Этот люк, наверное, на чердак ведет? — царевна задрала голову и ткнула пальцем в дощатый квадрат вверху, почти сливавшийся с почерневшим от времени и копоти потолком, там, где сходились две стены.

К нему вели вбитые в бревна ржавые скобы, на которых висели не то новые тряпки, не то старые полотенца.

— Н-наверное…

— А крыша, наверняка, соломой крыта? Или дранкой?

— Мы спасены!!! — вскочил мальчишка, мигом вспомнив, что он уже давно не поваренок, а оруженосец ее величества, быстро размазал сопли и слезы так, чтобы и следа от них не оставалось, и бросился к лестнице. — Я пойду вперед и разведаю!

Ежесекундно оглядываясь на неподвижную Макмыр, он вскарабкался по скобам и толкнул люк.

Тот не поддавался.

Снова толкнул, уже сильнее — результат тот же.

— Что там? Тебе помогать? — шепотом окликнула его царевна.

— Н-нет-т-т… Й-я с-с-ам-м-м… — прокряхтел он, надавливая на несговорчивую дверь в потолке что было мочушки…

Ни с места.

Да что ты будешь делать!..

А ну, понаддали!

Еще раз, еще и еще…

Зловредный люк как будто приклеился.

Он снова нервно оглянулся на убыр, ему показалось, что рука ее шевельнулась, и он так наподдал упрямой деревяшке обеими кулаками, что она с грохотом сорвалась с проржавевших петель, отлетела от входа и упала на настил чердака. На головы дамам из серых досок потолка опустилась серая туча трухи и пыли.

Прихватив из-под лавки мешок с продуктами и меч Сайка и убедившись, что на ее собственный Макмыр не позарилась, Серафима полезла на чердак вслед за Находкой.

Сказать, что она ни разу не оглянулась на убыр, значит было покривить душой.

Шевельнулась она, или ей это почудилось, но царевна молнией взлетела на чердак, нашла не глядя с первой попытки люк и кинула его на место, вызвав пыльную бурю местного масштаба.

— Ой! Так темно ведь стало! — шепотом пискнул Саёк.

— Ничего, — так же шепотом отозвалась Серафима и сунула ему в руки мешок. — Держи. Сейчас будем ведьме крышу портить.

И она, осторожно переступая — не потому, что ее могли услышать внизу, но чтобы не провалиться сквозь потолок — место этому дому давно уже было в антикварной лавке — приблизилась к тому месту, где крыша встречалась с настилом чердака.

Как она и ожидала, достать солому в лесу было сложнее, чем дранку и мох.

Несколько минут усердной работы обеспечили убыр осеннюю неожиданность при первом же дожде посерьезней.

— У меня готово! — победно кинула она через плечо своему двору. — Вперед!

— Тс-с-с-с!!! — прошипела вдруг Находка, приложив палец к губам и расширив от страха глаза.

— Что?..

Снаружи донесся яростный треск и визг раздираемого дерева, беспорядочный скрип, хруст и шаркающее трение коры о кору, каковые могли бы производиться панически расползающимися в разные стороны деревяшками, низкий раздраженный рев, тяжелый топот шагов по крыльцу и частый стук в дверь:

— Открывай, убыр, гондыр пришел!

То ли гондыр засомневался в гостеприимстве старухи, то ли дверь просто не вынесла натиска ночного гостя, но, не прошло и нескольких секунд, как сопровождаемые грохотом поверженной двери, шаги гондыра торопливо прозвучали по сеням и оказались в комнате. Вековые доски пола гнулись и стонали под тяжестью невидимого грузного тела.

— Ой, что сейчас будет… — беззвучно охнула октябришна. — Что будет…

— Что? — заинтересовалась Серафима.

— Он ее или к себе утащит, или на месте сожрет, — объявила рыжеволосая девушка.

— Пусть лучше на месте сожрет, — с мстительной безжалостностью проголосовал Саёк.

— М-да. Неплохо бы было, — поддержала его царевна.

— Тс-с-с-с!!! — опять прошипела Находка. — Слушайте! Убыр очнулась, и они, кажется, о чем-то говорят!

— Орут, я бы сказала. И дерутся, — так же шепотом уточнила Серафима и, по совету октябришны, прислушалась. Утащит он ее к себе или сожрет на месте — убежать они успеют.

— …жалкая человеческая магия старухи на гондыра не действует, — голос незваного гостя звучал тягучим басом, как магнитофонная запись, пущенная с пониженной скоростью, — пока гондыр держит убыр за руки. Убыр попалась. Что это со старухой сегодня? Гондыр удивляется. Где старухина костыль-нога? Где старухины летучие мыши? Старуха не боится больше гондыра? Гондыр проверит. Гондыр старуху скушает. Гондыр тогда посмотрит, боится его старуха или нет.