Ирина Баздырева - Жена Дроу

Вдруг Нику сильно повело в сторону. Опять? Голова пошла кругом и последнее, что она видела, заваливаясь на бок, глаза мужа которому она так и не сказала, что…

Она оказалась у ворот института. Было так странно видеть саму себя со стороны, выходящей из его дверей. Она была сердита и раздражена. Ника не помнила у себя такого жесткого выражения лица. Ее черты стали резче, а выражение каким-то хищным. За ней, расталкивая ребят кучковавшихся на крыльце, выскочил Женька, таща вместе со своим и ее рюкзачок. Его лицо пылало. Он нагнал Фиселлу и схватив за плечо, резко развернув к себе, что-то гневно выговаривая ей. Фиселла едко усмехнувшись, вырвала из его рук свой рюкзачок и отвернувшись пошла от него прочь. На что парень запальчиво показал ей вслед оскорбительно неприличный жест.

Она видит Фиселлу на разобранной постели в общежитии, лежащую на ней в грязных кроссовках. Она неумело курит и щурясь от дыма, наблюдает за озадаченной Наташкой, которая ищет только что полученную стипендию у себя в кошельке, в сумочке, в шкафу, в карманах одежды. Потом Наташа подходит к отрешенно, курящей Фиселле и дает ей пощечину. Фиселла спускает ноги с постели, тушит сигарету о поверхность тумбочки и с размаху бьет Наташу кулаком в лицо.

Потом бешеная гонка на “харлее”. Сперва, кажется, запредельная скорость пугает ее, потом приводит в восторг, и в упоение она сбрасывает с седла мотоцикла его хозяина — тщедушного байкера в коже и бандане. На полном ходу, заняв его место, она выжимает из “харлея” предельную скорость.

Она, с вызывающе выкрашенными зелеными волосами с одной стороны и ярко малиновыми с другой, смотрит лихорадочно горящими глазами на парня с длинными сальными патлами, вылинявшей футболке и грязных джинсах. Она слушает его с циничной улыбкой, потом ударом ноги сбивает с ног и ударив, для пущей верности, ботинком в лицо, выворачивает его карманы, забирая полиэтиленовые мешочки с белым порошком.

Ей плохо, так плохо, что лицо приняло зеленоватый оттенок, щеки ввалились, глаза запали. Трясущаяся, она стоит на коленях над унитазом. Ее выворачивает. Волосы слиплись. На лбу блестят крупные капли пота. Хлопнула дверь, послышались шаги и в поле ее зрения появились Женькины кроссовки. Руки парня подхватили ее…

Она идет по аллее в больничном халате и отшатнувшись, странно смотрит на маму, только что погладившей ее по голове и пытавшейся прижать ее к своей груди.

Глубокая ночь. Женька, то и дело преодолевая сон, сидит над учебниками. Фиселла устроилась на диване по турецки, напротив. Она смотрит на Женьку и курит. Когда, вынырнув из, затягивающего омута сна, парень потягиваясь встает из-за стола, Фиселла похлопывая ладонью по дивану, приглашает его к себе. Он, смеясь, качает головой и тогда она в запальчивости показывает ему оскорбительный, неприличный жест.

Последний экзамен сдан. Она выходит из аудитории как ни в чем ни бывало. К ней подошла Таня и поздравила. Фиселла кажется удивилась. Остальные ребята намеренно не замечали ее. Наташа смотрела мимо, словно Фиселлы вообще не существовало на этом свете.

В бутик мобильной связи входит девушка. В нем никого, и только у прилавка скучает парень. Однако его скуку, как рукой снимает, когда он видит посетительницу: стильную девушку с ладной фигуркой и волосами собранными в высокий “банан”. Парень подходит к ней и что-то говорит. Девушка качает в ответ головой, разглядывая сотовые телефоны. Парень продолжает, что-то спрашивать, поедая посетительницу глазами, явно флиртуя, пока она, холодно взглянув на него, не покидает салон. Этот продавец-консультант здорово смахивал на молодого Мики Рурка, а в девушке, Ника с трудом узнала Фиселлу, то есть себя.

Поздний ненастный вечер. Фиселла идет мимо глухих гаражей. Так короче добираться из института до студенческого общежития. Хотя, она не раз слышала истории о том, что припозднившихся девушек здесь “встречают”. Две погибли от руки маньяка здесь же, у гаражей. Это началось год назад, когда он похитил одну девушку, вышедшую покурить. После, ее истерзанное тело нашли неподалеку, в кустах. Теперь студенческий городок патрулирует милиция, да и девушки стали осмотрительнее, но, к сожалению, не все. В том числе и Фиселла. Из-за гаража кто-то выходит, преградив ей дорогу. На узкой дорожке, с двух сторон поросшей крапивой и лопухами, разойтись невозможно. Фиселла останавливается перед незнакомцем, склонив голову на бок, словно спрашивая: “Чего тебе?”. Человек, с блеснувшим в руке ножом, шагнул к ней, а лицо девушки вдруг исказилось хищным оскалом.

Она вошла в комнату в общаге, когда Наташа зубрила, склонившись над своими учебниками и конспектами, которыми был завален весь стол. Она не подняла головы на вошедшую, но когда поверх учебника шлепнулась крупная денежная купюра, с удивлением взглянула на нее. Фиселла улыбалась ей не смотря на то, что ее губа была рассечена, и Наташа, откинувшись на стуле, озадаченно разглядывала заплывший глаз подруги.

Этот самый синяк осторожно целует Женька, едва касаясь его губами. Эльфийка, прикрыв глаза, впитывает его нежность, с недоверием и удивлением, прислушиваясь к себе.

Фиселла сидит в постели, опустив книгу на одеяло, задумчиво смотря перед собой. Нике видно те строчки которые только что прочла эльфийка: “Самое важное в этом мире не столько то, где мы находимся, сколько в каком направлении движемся”.

И вот в комнату, смеясь вбегают Женька и Фиселла. Она в белоснежном свадебном платье. Отросшие волосы украшены белыми цветами. Женька спрашивает:

— Ты счастлива?

— А ты? - в свою очередь спрашивает его эльфийка.

— Очень, —улыбается Женька.

— Вот ты и ответил на свой вопрос, - смеется она. - А теперь иди, мне надо привести себя в порядок.

— Только не долго… - умоляет Женька, когда Фиселла смеясь выталкивала его за дверь.

Оставшись в комнате одна, эльфийка подходит к зеркалу и пристально смотрит на свое отражение. Потом протягивает руку и прижимая ладонь к его гладкой поверхности. Ее ладонь ложиться на ладонь, прижатую с другой стороны зеркала, откуда на нее смотрит монахиня-дроу.

— Меровенлит… - шепчет Фиселла.

— Будь счастлива, - доносится до нее в ответ чуть слышное.

В шатре тихо, лишь потрескивает костерок. Зуфф и Дорган сидят на своих местах, смотря на неподвижное тело монахини. Вот оно шевельнулось, вздрогнуло. Дроу безучастно наблюдал, как монахиня поднимается, опираясь на дрожащие руки и непонимающе оглядывается вокруг. Она села, и ни на кого не глядя, хрипловатым голосом прошептала:

— Меровенлит…

Потухший взгляд дроу прояснился, он недоверчиво и пристально вглядывался в монахиню.