Энтони Пирс - Заклинание для хамелеона
— Но ведь через три месяца я только вырасту на какой-нибудь сантиметр, а ты… тебя уже не будет!
— Такая уж моя судьба, — спокойно ответил Прыгун. — За эти три месяца я успею пережить не меньше, чем ты за последующие тридцать лет. Расскажу о тебе моим детям. Думаю, редко кому из насекомых выпадает удача пожить среди людей, узнать их нравы и обычаи. А мне вот повезло. Теперь я знаю, что топающие вокруг нас гиганты тоже умеют понимать и чувствовать. Великое множество знаний я получил за это время.
— И я! — воскликнул Дор и порывисто протянул руку.
Паук торжественно поднял одну из своих лап и протянул навстречу.
Глава 12
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Раскачавшись на шелковой паутинке, Дор мгновенно перенесся через бездну и в следующий миг уже стоял в гостиной замка Ругна. Перед ним на стене висел гобелен.
— Дор, это ты? — спросил знакомый голос.
Дор оглянулся и заметил крошечную фигурку.
— Конечно я, Гранди, — ответил он голему. — А кто же еще может быть?
— Вполне может быть Мозговитый Коралл. В последние две недели так выглядел именно он.
Тело силача-обыкновена бесследно исчезло. Посреди комнаты стоял худенький долговязый подросток. Прежний Дор. Его тело вернулось.
«Ну ничего, — успокоил он самого себя. — И оно подрастет, станет большим и сильным».
Дор всмотрелся в гобелен, пытаясь отыскать Прыгуна. Паук наверняка остался там, посреди чаши, где возвращающее заклинание подхватило их… Вот какое-то пятнышко… Нет, это не пятнышко, а живое существо, но до того мелкое, что хватило бы щелчка, чтобы уничтожить его.
«Никогда больше не стану щелкать пауков», — внутренне поклялся Дор.
А насекомое помахало лапкой, которая теперь была не толще волоса.
— Насекомое говорит, что в этом облике тебя не узнать, — перевел Гранди, — И еще оно говорит…
— И без тебя понимаю, — всхлипнул Дор.
Глаза его неожиданно затуманились. В этой новой встрече горе и радость как-то смешались. И Дор не мог сказать, чего больше и почему он плачет.
— Мы увидимся… будем видеться, Прыгун., скоро… несколько дней,, месяцы твоей жизни… я хочу сказать… Прыгун…
— Льешь слезы в три ручья над какой-то букашкой? — недоуменно спросил Гранди.
Дор сжал кулаки. Ему захотелось ударить голема, превратить в кашицу, из которой тот когда-то возник.
«Успокойся, — приказал себе Дор. — Откуда Гранди знать, что Прыгун значит для тебя. Гранди вообще туповат и старомоден».
Прыгун стал микроскопическим и жалким. Ничего не поделаешь, надо смириться. Хотя они и пойдут отныне разными путями, дружба их от этого не исчезнет. Может, именно когда становишься взрослым, начинаешь понимать, что настоящая дружба не зависит от того, сколько твой друг проживет на свете и кто он такой — великан или карлик. Но как тяжко это знание. Невеселое все-таки дело — становиться взрослым.
Но и здесь, в этом мире, у него были друзья. Они есть. Нельзя, чтобы пережитое там, внутри гобелена, встало между ними.
— Привет, Гранди, — сказал Дор, принудив себя отвернуться от гобелена. — Ну, как вы поживаете здесь, как дела?
— И не спрашивай! — воскликнул голем, — Ты знаешь Мозговитый Коралл, ну тот, что нацепил твое тело? Так вот, он ведь играл ребенка, даже иногда переигрывал: совал нос куда не следует, делал ложные шаги…
— Куда? — не понял Дор.
— Не куда, а как, — поправил голем, — То есть вел себя неприлично. Громко чавкал за обедом, допустим, и тому подобное.
— Очень интересно, — с улыбкой сказал Дор.
Он постепенно привыкал к своему маленькому телу. Ему, конечно, недоставало обыкновенской силы, а в остальном было ничего.
— Гранди, мне надо поговорить с этим Кораллом. Я должен вернуть ему долг.
— Брось, ничего ты не должен. А если собираешься с ним повстречаться, то дай ему в ухо, и хорошенько. Впрочем, у него, может, и ушей никаких нет. Ты путешествовал, а он развлекался здесь, в твоем теле. Вы квиты.
«Ничего себе путешествие», — подумал подросток Дор и вслух добавил:
— Я задолжал Кораллу восемь столетий тому назад.
— А, ну тогда обратись к гному.
— К гному? — не сразу сообразил Дор. — А, к доброму волшебнику Хамфри? Ну конечно, обращусь! Но теперь, прямо сейчас, мне надо встретиться с зомби Джонатаном.
— Достал водицу?
— Ну, достал.
— Вот это новость! Вот это будет праздник! Первый воскресший зомби вступает в брак с первым воскресшим призраком! На протяжении столетий они влачили поистине жалкое существование: к ней никто не мог прикоснуться, а к нему никто не хотел прикоснуться. Жуткая повесть о любви!
Стукнуть бы хорошенько этого говоруна! Но Дор, наученный недавними событиями, сдержался и просто сменил тему:
— Я передумал. Пожалуй, встречусь я сначала с королем Ру… Трентом. Ведь это он благословил меня на подвиги.
Гранди пожал плечами:
— А сказать тебе, какие штуки проделывало это существо с твоим телом и с Айрин?
— С кем? — рассеянно переспросил Дор. Он был весь в мыслях о предстоящей встрече с Мозговитым Кораллом. Какую плату тот потребует после стольких веков отсрочки?
— С принцессой Айрин, дочерью короля Трента. Помнишь ее?
— А, ну да, конечно, правда, это было восемьсот лет назад… — продолжал мямлить Дор, все еще витая где-то далеко. И вдруг слова голема дошли до него, и он удивленно вскричал: — Что мое тело делало с Айрин?!
— Коралл очень интересовался кое-какими отличиями между мужчиной и женщиной. Сам он вообще не принадлежит ни к какому полу или принадлежит сразу к двум полам, ни то ни се, и вот этот пакостник…
— Хватит! Как же я теперь встречусь с королем?
— Уж не думаешь ли ты, что я ему рассказал? Нет, помня о твоем возвращении, я, наоборот, пытался скрыть этот поступок. Но король Трент весьма проницателен, да и сама Айрин могла рассказать отцу. Поэтому ни за что нельзя ручаться.
— Когда я… тело сделаю это?
— Вчера.
— Тогда, может, еще есть время. Иногда она по нескольку дней не разговаривает с отцом.
— Ну-у, такой случай, — возразил голем — Она могла не утерпеть.
— Могла, вполне, — обеспокоенно согласился Дор.
— Айрин, скажу тебе, может, и набрала в рот воды, но королю это вовсе не мешает. Король ведь знает, что она попросту сорвиголова.
— Я боюсь, что король станет плохо думать обо мне. Вот что меня сейчас волнует.
В мире внутри гобелена его, тщедушного подростка, принимали за отважного, надежного мужчину и одаривали соответствующим уважением. Это льстило его чувствам, и, перейдя в реальный мир, он не хотел больше слыть в глазах окружающих легкомысленным мальчишкой-шалуном. Но кроме себя он думал и о других. О других, которые имели свои чувства. Он вспомнил, как зарумянилась подколдунья Ведна, когда повелитель зомби похвалил ее талант. Потом проклятие Мэрфи превратило этот дар в гибельную силу, жертвой которой пали и Ведна, и сам Мэрфи… и Милли. Ни на кого нельзя смотреть свысока, даже на самых отъявленных малолетних проказников.
— Где Айрин? — спросил Дор у пола.
— Ее здесь не было уже несколько дней, — ответил пол.
Дор пошел дальше, по пути задавая вопросы. И вскоре нашел ее — принцесса находилась в своей комнате.
— Ступай, — велел он Гранди, — Я сам справлюсь.
— Но твои споры с Айрин так забавны, — недовольный тем, что его отсылают, проворчал Гранди, но ослушаться не посмел и удалился.
Дор набрал в грудь побольше воздуха — при этом в его памяти на секунду мелькнула Гарная Горпына, — расправил плечи и вежливо постучал. Айрин быстро отворила дверь.
Айрин было всего одиннадцать лет, но теперь, после всех испытаний, Дор увидел ее будто в ином свете. Перед ним стояла очаровательная девочка, уже почти готовая превратиться в красивую юную девушку. И тело ее, сейчас такое худое и угловатое, несомненно станет женственным и манящим. Через два, ну, может быть. три года красотой она не уступит и самой барышне Милли. Таланты у них, правда, разные.
— Ну? — спросила она слишком резко, потому что волновалась.
— Можно войти?
— А вчера ты не церемонился. Опять явился в доктора поиграть?
— Нет, — ответил Дор.
Девочка сделала шаг назад. Он вошел и тихо закрыл за собой дверь. Как же начать разговор? Принцесса в любую минуту готова дать отпор, следит за каждым его движением. Но на самом деле она вовсе не боится. Ну чего бояться, когда вся комната в растениях, вон даже небольшая путана виднеется. Отцу еще не сказала. Это он определил, когда, разыскивая ее, очутился рядом с библиотекой. Стены и пол сказали, что вчера девочка к двери библиотеки не подходила.
Айрин слыла во дворце ребенком невоспитанным да еще лишенным сколько-нибудь значительного волшебного таланта. «Бездарная особа», — шушукались между собой окружающие. У нее был острый язык и дурные манеры. Но сейчас, явившись в комнату к принцессе, Дор все время напоминал себе, что она тоже личность. Раньше он относился к ней свысока потому, что слишком гордился собственным талантом. Но там, внутри гобелена, он повстречал Милли и полюбил ее, а она ведь была совершенно бездарна. И он понял, что быть волшебником в некоторых случаях, конечно, важно и полезно, но в других случаях — а они бывают — магия не значит ровным счетом ничего. И повелитель зомби так считал. Теперь Дор испытывал чувство стыда. Но стыдился он не за вчерашнее, а за то, как вел себя месяц назад, год назад. И месяц назад, и год назад он позволял себе смотреть на кого-то сверху вниз. И не оправдание, что важничал он не со зла. Ему, могущественному волшебнику, наследнику престола, просто нельзя не сочувствовать тем, кто обделен столь пышными дарами. Айрин, дочь могущественных волшебников — а их всего трое в прежнем поколении, — обречена быть никем только потому, что судьба вместо таланта подарила ей лишь кое-какие способности да еще плюс ко всему создала ее женщиной.
