Admin - Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

  -Ну как погостил в лапах Верды, Астло?- неожиданно раздался хриплый пропитый голос из-за высоких розовых кустов.

   Остановившись и приглядевшись, Астло сразу заметил двух веев, прячущихся на ветками так, чтобы он обязательно их увидел.

  -Это ты, лесной бездельник и пьяница! Баркаша, лети сюда, я тебе морду набью на радостях за нашу последнюю встречу,- весело воскликнул Астло, но левой руки не снял с эфеса шпаги.

  -Ты был сам виноват, ведь знаешь, что ко мне не надо лезть, когда выпивка закончилась и я ищу добавки,- вылетая из укрытия, прохрипел Баркаша - сморщенный вей, у которого левую мочку уха отгрыз кто-то, по-видимому, на закуску во время одной из пьянок. Следом за пьяницей показался юнец со здоровым румянцем на лице от смущения и выправкой, скорее всего, школы прахов, которая славилась среди веев во время войны с параками. В ней были установлены строгие правила и условия, чтобы закалить дух учеников, и Астло помнил это, потому что пробовал там учиться.

  -А это что за скромное создание?- усмехнулся прах.

  -Я в учениках у Баркаши,- возразил юный вей и гордо повёл носом в сторону пьяницы.

  -Чем ты учишь этого бедолагу?- смеялся уже Астло, держась за бока.

  -Ты летаешь по столицам людским и не знаешь, что здесь Верда творит. Мы хотим бороться с ней, и даже ты не скажешь, что я плохим воином был во время войны.

  -Уж о стараниях королевы-матери я знаю не понаслышке. Поэтому и собирался вас всех искать. Нужно будет что-то придумать, и если у вас там задумывалось всё как можно скорее, то я готов помочь, потому что Верда оставила у себя Инею в обмен на лесных веев.

   Оба вея посмотрели на Астло сначала недоверчиво, но потом отмахнулись от подозрений и полетели, показывая дорогу к лагерю лесной, объединённой против Верды, стае. Скрыться в Валевии, казалось бы, было довольно сложно, ведь каждый житель страны умел летать и мог выследить кого угодно и проникнуть куда угодно. Но на то и существовали дозорные в укрытиях, чтобы своевременно предупредить своих о приближении опасности. Дозорные сидели на расстоянии километра от лагеря почти что плотным кольцом, чтобы никто не смог прошмыгнуть в лагерь незамеченным. Поэтому, когда трое веев приблизились к этому кольцу, сразу пятьдесят шпаг нацелилось на них с разных сторон, но дозорные почти что сразу узнали Баркаша и его ученика, и только гость оставался для них чужаком.

  -Кого это ты нам привёл, Баркаша?- спросил один из дозорных.

  -Астло меня зовут,- вместо приятеля ответил сам прах.- У меня дело к вашему вожаку.

  -Надо же, орёт так громко, словно не знает, что стоит рядом с ним на ветке,- засмеялся дозорный и остальные подхватили его смех.

   В недоумении Астло посмотрел на Баркаша, не веря, что кто-то в здравом уме мог выбрать его вожаком. Но старый пьяница кивнул в сторону своего юного ученика и подмигнул приятелю, всем своим довольным видом давая понять, что они удачно разыграли его. А юнец тем временем из скромного вея, позорно краснеющего, перевоплотился и в выражении лица и в осанке - вызывающее, сильное и смелое ощущалось в нём и Астло искренне восхитился этому преображению.

  -А как же звать тебя, вожак?

  -Золо,- ответил юнец.

  14 глава.

   У парадного дворцового входа, стояла четвёрка запряжённых корков и лёгкая королевская карета. Крылатый корк Брадо исчез вместе с молодым магом, и обычные короткокрылые скакуны теперь не думали с завистью про соседа в стойле, способного летать. Они спокойно стояли и ожидали приказа кучера, невольно фыркая и дёргая усами, помня прикосновение его кнута к их бокам. Красавцы из королевской коркушни переливались шёрсткой, начищенной слугами, на утреннем солнце, выглядели ухоженными и в меру упитанными, что было любо дорого смотреть на них, чем и занимался этим утром Даид. Грустный взгляд сочинителя, стоявшего на лестнице перед массивными дверьми, казалось, влюбился в королевских скакунов, а в уме, предположительно, юноши уже зарождалась новая симфония. Но на самом деле Даид рассматривал корков бездумно, полный печали и вопросов к самому себе, к Камелии и к отцу, от которых ответов он так и не дождался.

  -Мы с Её Величеством, моей супругой,- подчеркнул последнее слово Гелий вечером прошлого дня,- посоветовались и решили, что тебе нужно уехать из Герана подальше, чтобы не совращаться более нашу придворную диву. Она стала хуже петь из-за недосыпания, думает только о ваших ночных утехах и разленилась совсем. А ты, сын мой, начал сочинять плохую музыку. Уезжаешь завтра утром и чтоб больше в столицу не возвращался, иначе я припомню тебе все твои предательства.

  -Значит ты отправляешь меня в изгнание, отец? И не попрекай меня предательствами, они в какой-то мере пошли тебе на пользу, хотя я и не задумывал тебе помогать. Я уеду и заберу с собой Камелию, если она этого пожелает, не оставишь же ты её здесь насильно.

  -Брать ты можешь только то, что твоё, а вот на её счёт я что-то сомневаюсь,- произнёс Гелий, активно дрожа лицом, на котором от королевского обжорства появилась округлость, а худая фигура колдуна приобрела жировые очертания в виде живота и увеличенного объёма тела в ширину.

   В тот же вечер сочинитель получил отказ от прекрасной Камелии, рассмеявшейся ему в лицо. И теперь, не успев попрощаться ни с Бренленом, ни с остальными друзьями и знакомыми, задумчиво таращился на корков, не зная что и думать. Ведь сочинитель полагал, что между ним и Камелией вспыхнула не только страсть, но и любовь, а на деле оказалось, что дива притворялась. Но от болезненных мыслей Даида отвлёк Первей, с недавних пор всегда выглядевший опрятно благодаря жёсткой муштре Гелия и королевы Полии. Иллар вышел пожелать юноше счастливого пути и вручил пять мешочков с теми порошками, которые могли пригодиться сочинителю вдалеке от родных мест среди чужих людей.

  -Будешь в городе, повидай Бренлена, Первей, попрощайся за меня. Может мы когда-нибудь снова начнём продолжим сочинять вместе, а быть может и не получиться уже никогда.

  -Да, Даид, я, как и ты, запутался и не понимаю кто лучше: иллары, Гелий, Брадо, или пришла пора уничтожить магию в корне, чтобы каждый полагался на собственные силы. Но твоя музыка осчастливит любой город, любого человека, так что не печалься, потому что я верю - ты найдёшь заслуженное счастье в тех местах.

   Обнявшись на прощание с илларом, Даид сел в карету, не дождавшись появления отца или любовницы. Сопровождаемый королевскими рыцарями впереди и позади кареты, сочинитель мчался прочь от столицы в самый дальнее местечко Селии, куда не добиралась ни одна война, никакой делёж или распри. Унаследовав от отца способность исключать эмоции из сознания, не поддаваясь им, Даид трясся внутри кареты, ехавшей по лесным кочкам, и сочинял в уме свою самую лучшую сонату...