Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

Долго ждал, пока погаснут огни на постоялом дворе. Оттуда доносились песни, гогот, плыл дразнящий аромат жаренной на вертеле свинины. Наконец все стихло, последние гуляки на карачках уползли по домам. Погасили огонь, и на дом пала тьма.

Харальд выждал еще некоторое время, затем поднялся. Стремительно и бесшумно перемахнул через забор.

Тут же рядом обрисовалась серая тень, послышалось угрожающее рычание:

– Злюк, это же я! – прошептал Харальд. Пока жил на постоялом дворе, успел прикормить сторожевого кобеля.

Вот и сейчас поспешно вытащил заранее припасенный кус лакомой печенки. Пес лизнул ладонь, послышалось чавканье. Во тьме блеснули огромные клыки.

Вздохнув, Харальд извлек из ножен меч. Ударил рукоятью, прямо по затылку собаке. Раздался хруст, и огромный кобель беззвучно упал. Как ни привязался к гостю, не потерпит, чтобы из хозяйского дома что-либо унесли.

Харальд затаился, вслушиваясь во мрак. Но вокруг было тихо, и он поспешно добежал до заднего двора. Ход в дом здесь, как успел выяснить, запирается простой щеколдой. Мирно живут в деревне, а уж про воровство и думать забыли.

Просунул лезвие кинжала в щель, осторожно повел наверх. Преодолел сопротивление, затем аккуратно

Толкнул дверь. Та приоткрылась без скрипа, изнутри пахнуло теплом.

Проскользнул в щель, как змея в нору. Сделал шаг, тут же нога наткнулась на что-то твердое, раздался грохот.

Сдерживая боль в ушибленной ноге, замер и прислушался – вдруг кого потревожил? Внутри дома он ориентировался прекрасно, без всякого света, но какой же дурень оставил у самой двери пустой бочонок?

Все было тихо.

Поскрипывая половицами, прокрался на хозяйскую половину дома. Миновал комнату, из которой доносился храп на два голоса, а у следующей двери остановился. Именно здесь ночует Йофрид, ради которой он все и затеял.

Сердце дернулось и запрыгало резвым жеребенком.

Имеет ли он право похищать девушку из родительского дома, обрекая тем самым и ее и отца с матерью на страдания? Лишая ее свободы, семейного счастья, дома?

«Но мой сын в рабстве!» – ответил он собственным сомнениям. – Девушка вернется домой, после того как выполнит то, что мне от нее нужно!"

«Вряд ли ее примут после этого! – возразил ехидный внутренний голос. – После того как долгое время пропадала где-то с мужчиной, сочтут обесчещенной, и ты, именно ты, будешь в этом виноват!»

Харальд сжал кулаки до боли, понимая, что любая заминка может вызвать крушение всего плана. Приказал себе успокоиться. И плавным движением распахнул дверь.

Облегчая задачу, на столе догорала толстая белая свеча, расплывшаяся в неопрятную лужу. Пахло горячим воском.

Йофрид лежала на спине, рот ее приоткрылся, а дыхание было ровным.

Поспешно, не давая себе времени на сомнения, Харальд извлек баклажку. С чмоканьем вытащил пробку, по комнате потек запах – сладкий, дурманящий.

В два шага достиг постели, зажал девушке нос и поспешно вылил сонное снадобье, черное, как смола, ей в рот.

Йофрид дернулась, на мгновение даже открыла глаза. Но тут же затихла. Мускулы ее расслабились, дыхание стало неслышным. Зелье действовало так, как и сказала знахарка.

Шкаф для одежды гостеприимно распахнул широкую пасть. Не особенно вглядываясь, Харальд набрал в мешок одежды, сунул туда же две пары крепких башмаков.

Когда взвалил завернутую в одеяло девушку на плечо, то ощутил, как хрустнули сухожилия и напряглись мышцы. Она вовсе не была пушинкой.

Медленно, стараясь не шуметь, выбрался в коридор. В одной руке – мешок, другой придерживал девушку. Если наткнется на кого, даже не сможет сражаться, а уж о том, чтобы бегать с такой ношей, не может быть и речи.

Но в доме было все так же тихо. Похититель беспрепятственно выбрался во двор. Во мраке рядом с собачьим трупом блестела лужа крови.

Через забор перебрался с некоторым трудом. Хлипкие доски скрипели, Харальд ругался яростным шепотом. Пришлось помучиться, прежде чем оказался на другой стороне.

Увязая по щиколотку в мягкой почве, потащился к лесу, туда, где ждут лошади. Перегруженное плечо начало потихоньку неметь, а ведь идти почти версту.

Но он все же дошел. Когда добрался до лошадей, то чувствовал себя таким измотанным, словно ворочал мешки с мукой. Ноги тряслись, в горле пересохло, а в груди сипело, как в старой пастушьей дудке.

Девицу запеленал в приготовленный мешок и закинул на спину заводному коню. Непослушными руками привязал, чтобы не свалилась при скачке. Едва не падая от усталости, взгромоздился на своего коня и дал шпоры.

До рассвета нужно уйти как можно дальше.

Глава 4

Тот, кто живет похищением людей, аки зверь хищный, иной участи, кроме смертной, не заслуживает

Утро выдалось росистым и прохладным. Харальд замерз, глаза слипались, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не заснуть прямо в седле.

Вокруг простирался лес, мимо проплывали ветви, усаженные иглами и молодыми листочками, и всюду блестели капельки воды, словно разбросанные неведомо кем жемчужины.

Когда на востоке из-за темных крон появилось розовое зарево, признак наступающего утра, Харальд принялся искать место для стоянки.

Выбор остановил на первой же полянке. Вокруг нее стеной стояли кусты лещины, между ними высились могучие деревья, названий которых Харальд не знал.

Зевая, он сполз с седла, сгрузил с заводного коня тюк с похищенной девушкой. Аккуратно прислонил его к стволу, сам сел у соседнего – ждать, когда закончится действие сонного зелья и можно будет поговорить с пленницей.

Привязанные кони тихо фыркали, шелестел в ветвях ветер, и веки, ставшие такими тяжелыми, опустились сами собой.

Его закачало на волнах и куда-то понесло.

– Где я?! – Пронзительный вопль хлестнул посильнее кнута. Харальд вытаращил глаза, не сразу вспомнил, где находится.

Штаны намокли от сырой травы, сидеть было холодно и неудобно. Судя по яркому свету, солнце уже взошло. А рядом, по зеленой траве, каталось нечто серое, похожее на огромного червяка.

– Развяжите меня! – раздался еще один вопль, по громкости не уступающий первому.

Похищенная девушка очнулась.

Харальд поднялся, ощущая во всем теле скованность (еще бы, двое суток без сна!). В два шага оказался рядом с пленницей. Пальцы нащупали узел, дернули, и верхняя часть мешка раскрылась.

На него глянули два пылающих яростью голубых глаза.

– Кто ты такой? – гневно вопросила девица. – Чего тебе надо от меня?