Энтони Пирс - Заклинание для хамелеона
Спустя некоторое время над стеной закружилась одинокая гарпийская красотка. Среди кентавров кто-то даже присвистнул от изумления.
— Горпына! — крикнул Дор. Это была его знакомая.
— По приказу принца Гарольда, — известила Горпына. — Средство против заклинания, — И она бросила в руку Дора какой-то камешек, — Жаль, что ты не воспользовался той возможностью, красавчик, — подмигнула гарпия, — Другой у тебя не будет. А я попросила у кольца, подаренного тобой, чтобы послало мне дружка, да не какого-нибудь, а самого лучшего. И вот теперь мне светит стать первой любовницей принца, — И она постучала окольцованной лапой.
Все среди гарпий случилось почти молниеносно: принц только взлетел — и вот пожалуйста.
— Ишь ты какая ловкая! — сказал Дор, обращаясь к гарпии.
— Ловчее меня не сыскать, — прозвенело кольцо, думая, что говорят с ним. — Я все могу!
— Гляди, опять заговорило, — удивленно произнесла гарпия, глянув на кольцо.
— В будущем оно будет молчать, — заверит Дор. — Спасибо за помощь.
— Ах, как бы я могла помочь тебе, если бы ты только захотел, — страстно прошептала гарпия. Кентавры буквально не сводами с нее глаз.
Потом Гарная Горпына расправила свои прекрасные крылья и полетела прочь, а все мужчины, включая нескольких наиболее крепких зомби, восхищенно смотрели ей вслед. Потом все с удивлением и завистью посмотрели на Дора. Наверняка не могли взять в толк, чем же это он приворожил такую красотку.
«Значит, Горпына, как настоящая гарпия, безошибочно поразила цель, — догадался он, — Вот и прекрасно. А кольцо… кто знает, может, оно и в самом деле как-то помогло».
Дор посмотрел на камешек.
— Как тебя включить? — спросил он.
— Меня надо не включить, а выключить, — ответил камешек, — Я ведь не контрзаклинание, а заклинание собственной персоной. Выключишь — колдовство исчезнет.
— Как же выключить?
— Очень просто. Доведи меня на огне до белого каления — и колдовская сила во мне будет слабеть, слабеть, а потом исчезнет совсем.
Дор протянул камешек королю:
— Сделай, как говорит камешек, и гоблинам незачем будет сражаться. Они разойдутся по домам. Проклятие Мэрфи не заставит битву длиться.
— Оставив в бездействии тело, ты приложил к разрешению этого трудного вопроса свой разум. Как это по-королевски! Я восхищаюсь тобой, волшебник, — Такую речь произнес король и поспешил прочь, чтобы заняться выключением колдовства.
Король все сделал как надо — развел огонь, накалил камешек, но гоблины как толпились у замка, так и продолжали толпиться. Ничего не изменилось. Но король не унывал. Он объяснил так:
— Колдовство, от которого страдали гоблины, действительно очень хитро. Ничто не нарушало покоя, разве что гоблинские невесты, когда подходило время, отдавали свои сердца не самым лучшим гоблинским женихам. Так длилось веками. Это и было колдовство! От неудачных браков рождались неудачные дети. Целые поколения никуда не годились. Значит, и путь избавления от колдовства — это долгий путь, опять через поколения. Гоблинские женщины находятся далеко от поля боя, поэтому грубияны, осаждающие сейчас замок, еще не знают, что все изменилось, что отныне мужьями будут становиться только самые благородные и добрые. Мы выключим колдовство, но изменений ждать придется долго. Однако будем трудиться не покладая рук. Потому что мы должны не просто защитить замок, а заложить основу лучшего будущего для всей ксанфской земли… День закончен. Надо перекусить и отдохнуть. Зомби останутся сторожить. Я верю, победа уже не за горами!
Может, и в самом деле что-то бесповоротно изменилось? Волшебник Мэрфи ходил мрачный. Дор вдруг почувствовал страшную усталость, кое-как поел, повалился на постель, приготовленную в достроенной части замка, и уснул мертвым сном. Утром он обнаружил, что на постели слева спит повелитель зомби, а на постели справа — волшебник Мэрфи. В недостроенном замке не было отдельных спален для всех. Усталым людям приходилось тесниться.
Ночью почти все гоблины покинули поле боя, оставив многочисленных мертвых лежать под открытым небом. Зомби ходили дозором. Кентавры снова занялись строительством. Теперь замок Ругна наверняка будет завершен в срок.
В столовой, посреди глыб земли, разрозненных частей зомби и в беспорядке разбросанного оружия, накрыли стол. Король Ругн, волшебник Мэрфи, Ведна, Прыгун и Дор уселись завтракать. Мэрфи ел неохотно. У него давно пропал аппетит, и он так исхудал, что походил теперь на повелителя зомби.
— Честно говоря, я думаю, что победа за нами, — сказал король, — Мэрфи, лучше будет, если ты добровольно признаешь это.
— Я еще кое на что надеюсь, — проговорил Мэрфи, — Если и это не удастся, я признаю поражение. Но пока еще рано,
— Ну что ж, ты прав. Когда перевес был на твоей стороне, я тоже не терял надежды. Если бы Дор и Прыгун не подоспели…
— Я не заслуживаю таких похвал. Перевес — не моя заслуга, — поспешно произнес Дор. Он боялся поверить, что Мэрфи побежден. А вдруг опять все встанет с ног на голову и победа окажется на стороне злого волшебника.
— Ты все еще не веришь, что твои поступки имеют вес? — спросил король, — Мы ведь можем проверить. В замке есть волшебное зеркало.
Дор стал возражать, но король уже отправился искать зеркало.
— Может, и в самом деле пришло время проверить, — сказал Мэрфи, — Ты, Дор, постепенно занимаешь столь важное место в развитии событий, что с твоим участием просто нельзя не считаться. Не исключено, что мои догадки неверны, Проклятие и тебе мешало?
— Кажется, мешало, — сказал Дор. — Случалось то одно, то другое.
— Значит, ты весьма значительная фигура. Иначе проклятие не стало бы тебе препятствовать. Наоборот, если бы ты был здесь лицом посторонним, проклятие поощряло бы все твои усилия. Поддерживая не имеющие никакого значения поступки, оно направило бы всех вас по ложному следу. По пути, не приближающему к победе, а уводящему от нее. Но вы оставались бы в сладостном неведении. И если бы король, забыв о собственных возможностях, доверился тебе…
— Но как я могу изменить… — Тут Дор тревожно глянул на Ведну. Он не мог припомнить, знает она о нем или нет. Но какое это имеет значение, раз Милли невинна… — Мое собственное прошлое? — закончил он вопрос.
— Не знаю, — ответил Мэрфи. — Я счел это обстоятельство парадоксальным и отбросил как не имеющее значения. Но в волшебстве есть непостижимые стороны. Они непознаваемы. Вполне возможно, я совершил какую-то ужасную ошибку, и поэтому удача покинула меня. В твои дни о Провале тоже никто не помнит?
— Никто.
Повисло минутное молчание — все захрустели вафлями. Они росли на великолепной вафельнице неподалеку от замка. Потом вернулись к разговору. Мэрфи сказал:
— Вполне возможно, какие-то исторические моменты могут повторяться. И раз это уже когда-то было, результат известен. Если королю на роду написано одержать победу, не имеет значения, как он этого добивается и кто выступает в роли помощников. Твое участие весьма ценно, но ничего не меняет. Ты просто заполняешь место, освобожденное кем-то, кто был на этом месте, когда тебя здесь не было.
— Наверное, так, — согласился Дор.
Он глянул на присутствующих. Они все, похоже, интересовались спором. Все, кроме Ведны. Подколдунья думала о чем-то своем. Дора это почему-то встревожило,
— Вскоре мы все узнаем, — продолжал Мэрфи, — Я уже не в силах бороться. Если сегодня мне не повезет, я останусь безоружным. Но пока проклятие еще действует. В какой форме оно действует, я не знаю, но действия его сокрушительны. Итог, правда, остается под сомнением.
Вернулся король. Он принес зеркало.
— Так, дайте-ка припомнить, как же надо говорить? — бормотал король, — Вопрошающий должен говорить в рифму, иначе стекло, изобретенное когда-то одним волшебником, ничего не почувствует… Стихи… Надо подумать… А, вот:
Зеркало, требую отвечать:
Можно ли нам Дору… доверять?
— Несколько сбивчиво получилось, — тихо заметил Мэрфи.
В зеркале показались голова и передние ноги какого-то кентавра. Неизвестный блистал красотой.
— Голова и передние ноги означают положительный ответ, — сказал Ругн. — Задние ноги и хвост — отрицательный.
— Но есть кентавры, у которых и хвост, и задние ноги красотой не уступают голове и передним ногам, — заметил Дор.
— Спросили бы просто: на чьей стороне будет выигрыш? криво усмехнулся Мэрфи.
— Не уверен, что нам стоит об этом спрашивать, — возразил король, — Если мы получим ответ и ответ этот будет влиять на ход событий, то сложностей только прибавится. К тому же в предшествующих событиях мы столкнулись с мощным волшебством. Возможно, зеркалу просто не по силам дать вразумительный ответ на такой прямой вопрос.
